Хэлло, дорогая (СИ) - Мишин

померкла. — Разумеется, нет. После того я была у вас, может, дважды или трижды — не более. Не довелось, увы. Один раз на Хануку, другой — на Хэллоуин, да. Точнее, не у Мелиссы, а у твоей бабки, Терезы.

— Я часто гостила у неё на Хэллоуин, — мягко сказала Конни.

— Я знаю. Я спрашивала о тебе. Я всегда хотела иметь дочку, дорогая, — и Гвенет сделала глубокий вдох. Конни заметила, что по её лицу пробежала странная судорога. — Увы, Господь не одарил. Но я посылала Терезе подарки и открытки для тебя и для Мелиссы. Надеюсь, вы с матушкой их получали.

Конни не была в этом уверена. Ребёнком она не обращала внимания на дарителя: только на подарки, обычное дело. Но сейчас ухватилась за слова Гвенет и аккуратно произнесла, хотя всё внутри неё замерло от напряжения:

— Но вам повезло по-своему. У вас просто замечательный сын.

Перемена наступила внезапно. Конни никогда бы не подумала, что человек может так бледнеть на глазах. Гвенет остолбенела. Любые краски схлынули с её лица, во взгляде читались не то гнев, не то потрясение. Наконец, найдя в себе силы, она едва шевельнула губами и выдавила:

— У меня нет сына.

Конни болезненно вздрогнула. Подавшись навстречу Гвенет и сжав плечи, сказала:

— Но ведь он…

— У меня нет сына!

— Подождите, Гвенет, я…

— Откуда ты знаешь о нём?

Она почти выкрикнула это — так яростно и так испуганно, что Конни перепугалась ничуть не меньше неё. Сотрудники оторвались от своих дел и изумлённо поглядели на Гвенет, точно по-настоящему впервые её увидели. Некоторые старики словно нехотя обернулись на неё. Гвенет Оуэн выпрямилась в своём кресле так, что задрожала нижняя челюсть, и смяла в руках вышивку.

— Я не хочу об этом говорить. Всё в порядке, — громче сказала она темнокожему мужчине, который подался ей навстречу. — Я в порядке, мистер Пейс. Всё хорошо.

— Как скажете, Гвенет, — спокойно ответил он и остановился. — Как скажете. Но, вообще-то, я тут, и если вы хотите, чтобы я проводил вас обратно в комнату…

— Да.

— Нет! — вдруг с мольбой выкрикнула Конни и схватилась за её руку, лежавшую на ручке кресла. Гвенет Оуэн с удивлением посмотрела на неё. — Нет, пожалуйста, постойте! — она заговорила куда тише и быстрее, и голос её дрожал. — Мне не к кому больше обратиться и некуда больше пойти. И если вы сейчас тоже бросите меня, я буквально не знаю, что мне делать дальше!

Сотрудник по фамилии Пейс направился к Конни. Судя по виду, он был вполне готов вывести её вон отсюда. Конни знала: если это случится, весь долгий путь был проделан зря. Всё это было зря. И, что самое главное, она совершенно не знает тогда, как не потерять Хэла.

Она не может потерять ещё и его!

— Подождите, — вдруг спокойнее сказала Гвенет. — Мистер Пейс. Я… погорячилась немного, я… Пожалуй, я правда хотела бы немного поговорить с внучкой.

Тот только нахмурился.

— Это точно? Или мне лучше вмешаться?

— Нет, нет, — она сквозь силу изобразила улыбку, удобнее сев в своём кресле. — Не стоит. Я просто немного разволновалась. Такое бывает.

У Конни в ушах всё ещё стоял её гневный голос: у меня нет сына! Но… как это — нет сына? Ничего не понимая, она дождалась, когда Пейс, окинув её долгим, подозрительным взглядом, отошёл в сторонку, и стала ждать, что будет дальше. У неё не было другого выбора, и она не знала, что сказать, чтобы Гвенет точно не погнала её прочь.

Нервно жуя губы, та долго смотрела в окно, отвернувшись от Конни. Гвенет стиснула руки так крепко, что под кожей проступили вены, и в глазах её повисла пелена, которая бывает только от воспоминаний, далеко не всегда приятных. Наконец, когда всё в зале успокоилось и все занялись своим делом, она дала знак Конни, поманив к себе немного ближе. Конни подвинула свой стул и услышала дыхание Гвенет Оуэн.

Оно пахло сладковато и неприятно, немного затхло, словно у неё болел рот или желудок.

— Зачем ты на самом деле приехала сюда, Констанс? — очень тихо спросила она.

Конни опустила глаза. Она не знала, с чего лучше начать, хотя готовила множество вопросов и даже тренировала речь, пока ехала сюда, но теперь не представляла, что сказать женщине, которая заявила, что у неё нет сына.

— Если я скажу вам откровенно, — осторожно сказала Конни, — вы прогоните меня?

— Нет. — Гвенет поджала губы. — Я никогда не позорюсь дважды. Для меня держать лицо — не пустой звук, знаешь ли. Но ты, конечно, буквально выбила мне землю из-под ног.

Она задумчиво закивала сама себе, точно соглашаясь с собственными мыслями.

— Я знала, что однажды этот день придёт, — произнесла она, сцепив руки в замок и сложив их на коленях. — Я знала, что это случится. Но не думала, что это будешь ты.

— Я не планировала эту поездку, — Конни убрала волосы назад, стиснула пальцы. Она не знала, куда девать руки, и очень нервничала. — Вчера вечером решила приехать сюда, когда попрощалась с Хэлом…

Гвенет выпрямилась, положила ладони на ручки кресла и сжала их так, что у неё побелели пальцы. Её лицо стало лицом человека, бесконечно чем-то напуганного:

— Нет-нет-нет. Нет. Нет! Ты не могла. Откуда вы… — сглотнув и оттянув воротник блузы от горла, она поправила кардиган и спросила. — Откуда вы вообще узнали друг о друге?

— Я не знала, что у меня есть дядя, — озадаченно сказала Конни. — Этот Хэллоуин я хотела отпраздновать в бабушкином старом доме.

— В доме Терезы?

— Да.

— Господи Боже… — она прижала костяшку указательного пальца к губам. Затем нерешительно продолжила. — И он узнал об этом?

— Я позвонила к вам домой, и трубку взял Хэл.

От одного этого имени Гвенет точно передёрнуло. Она боязливо сжала плечи, смерила Конни долгим взглядом, и на лице её отразилось столько испуга, столько непонятного, странного отвращения, что она как-то враз состарилась, растеряла свою властную степенность:

— Зачем ты это сделала, дорогая, Господи, зачем…

— Сделала что? Что именно? Гвенет… — Конни замешкалась. — Я не понимаю, о чём вы говорите.

— О Хэле, конечно же. — Ещё тише прежнего сказала та. — Ведь теперь, накануне праздника, это совершенно опасно. Боже, я знала, что однажды это случится. Констанс, послушай. — Она вдруг схватила Конни за руку и крепко стиснула пальцы. — Что бы там ни было, единственное, что тебе нужно сделать — бежать. Бежать от него, как можно быстрее и как можно дальше, Констанс. Забудь о нём навсегда и молись, чтобы он тоже забыл о тебе.

— Что?..