Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства - Елена Коровина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После спектакля Люба прижала Аню к кулисе и быстро зашептала: «Бенкендорфиха тебя похвалила, но сказала: «Эта от нас упорхнет! У нее крылья будут лебединые». Не иначе тебе, Анька, Одетту в «Лебедином озере» дадут! А еще старуха сказала: любовь ты свою найдешь через тюрьму. Представляешь? – И Люба жадно заглянула подружке в глаза, будто пытаясь высмотреть – за что посадят бедную Аню. – А потом старуха брякнула: тебе судьба знаки подавать станет. Даже перед смертью знак будет!» Аня опешила. Тюрьма, знаки, смерть – да старая ведьма рехнулась! Себе пусть такое предсказывает!
В начале сезона 1907 года Аня летела домой к матери, сияя как начищенный пятачок, – наконец-то ей повысили жалованье. Теперь она – полноправная солистка! Ей поручили станцевать Лизу в «Тщетной предосторожности», Нинию в «Баядерке», обещают и саму партию Жизели. Только Одетты-Одилии, о которой она так мечтала, не видать. В «Лебедином озере» блистает «царица» Мариинки – Матильда Кшесинская, бывшая фаворитка царя Николая II.
Впрочем, Аня готова танцевать все, что дают. Но дают мало, и потому она часто выступает в концертах, правда, все больше – благотворительных. Но для них так трудно сыскать партнеров. Вот и в тот январский вечер 1907 года пришла записка от коллеги: заболел. Конечно, не каждый готов выступать задаром. Аня кинулась к танцовщику Фокину, с которым дружила еще с училища. А тот вдруг предложил: «Хочешь, я сочиню для тебя танец-монолог?» Все знали: Фокин хоть и прекрасный танцовщик, но грезит хореографией. Неужели правда сочинит?
Уже наутро новоявленный хореограф показал вариацию Лебедя на музыку Сен-Санса: «Смотри – раскинулись руки-крылья. Лебедь поет прекрасную песню, качается на волне и застывает, пряча голову под крыло». Анна ахнула: «Как грустно. Он умер?» Фокин взвился: «Что за глупости? Он уснул!»
Милый Миша, он и сам не понимал, что сочинил, – шедевр, новое слово в балете. Публика приняла «Лебедя» восторженно. И когда зазвучал шквал аплодисментов, Павловой припомнилось пророчество старухи Бенкендорф: будут у Ани сильные крылья. Что ж, «Лебединое озеро» в Мариинке ей не удалось станцевать, но, может, графиня говорила об этом лебеде?..
На Масленице 1908 года Анна стала задерживаться после спектаклей. Прибегала домой чуть не под утро – щеки горят, глаза блестят. Мать тайком радовалась – кажется, у ее недотроги появился сердечный друг.
Виктор Эмильевич Дандре, обрусевший потомок французского аристократического рода, был образован, богат, влиятелен. Ну просто принц из сказки! А как потрясающе ухаживал! Однажды встретил после спектакля, лихорадочно блестя глазами: «Прошу вас выйти за меня замуж!» Анна окаменела. Ну разве он не понимает: балерина не может быть ничьей женой. Ведь это – прощай, театр! А для Анны танец – жизнь…
Наверное, отказ прочелся на ее выразительном лице, потому что Дандре вдруг опустился на одно колено и протянул огромный букет: «Умоляю!» Анна машинально развернула букет… Розы. Огромные алые розы! Все поплыло перед глазами. Вспомнился первый выход на сцену Мариинки. Тогда она, трепещущая от ужаса ученица, не удержалась на ногах и грохнулась прямо на суфлерскую будку. Зал захохотал.
А ей пришлось встать, вымученно улыбаясь, поклониться публике и повторить пируэт. Чуть живая, влетела она за кулисы, и кто-то протянул ей алую розу. В насмешку? Или специально? Ведь красный цвет – знак беды…
В начале 1909 года Фокин привел к Анне Сергея Дягилева. Плотный, вспотевший, похожий больше на пекаря-кондитера, чем на ценителя изящных искусств, тот начал уговаривать Павлову: «Уже несколько лет я устраиваю «Русские сезоны» в Париже. В мае – июне решил показать балет. Хочу познакомить Париж с вами!»
Аня встрепенулась. Конечно, она и раньше ездила на гастроли, но ведь тут – Париж! К тому же долгие гастроли – удобное решение затянувшегося романа с Дандре. Конечно, Павлова согласилась. Только после ухода Дягилева спросила Фокина: нельзя ли показать «Лебедя»? Миша вздохнул. Конечно, в «Лебеде» Аня неподражаема, но Дягилев, не смущаясь, объяснил Фокину, что хочет показать в Париже своего протеже и нежного друга – Вацлава Нижинского. Все балеты поставлены специально для него, а Павлова выступит просто партнершей Вацлава в «Павильоне Армиды» и «Сильфидах». Словом, не она будет звездой. Но ей об этом говорить не надо…
Можно подумать, Анна и сама не поняла! Она безжалостно бросила труппу Дягилева и начала выступать самостоятельно. Теперь в Нью-Йорке и в Лондоне ее встречали огромные афиши: «Анна Павлова». Ее имя стало символом культового русского балета. Правда, в Лондоне пришлось выступать в мюзик-холле – прямо между номерами дрессированных обезьян и чечеточников. Ну и что? Главное, за границей Анна могла танцевать что хотела. И все чаще выбирала «Лебедя». А как-то, стоя за кулисами, вспомнила слова графини Бенкендорф: «Упорхнет она от нас!» Вспомнила и засмеялась. Сбылось: упорхнула. И крылья оказались сильными – лебедиными!
В феврале 1911 года Павлова гастролировала по Америке. Перед репетицией ей подали телеграмму. Открыла – не поверила. Сенатор Нейдгарт вызывает ее в Россию «для дачи показаний». Каких еще показаний?! У нее контракт с Метрополитен-опера. Она танцует «Жизель» и «Лебединое озеро». Зачем она поедет в Россию? Там «Лебединое» никто ей не предлагает! И что за длинная телеграмма… «показаний в связи с делом Виктора Дандре». Буквы поплыли перед глазами. «Немедленно! – закричала она секретарю. – Билет в Россию!»
Виктора арестовали 28 декабря. Ревизия обнаружила растрату при постройке Охтинского моста, а Дандре эту стройку курировал. Ну а поскольку никаких денег у Дандре не обнаружилось, пресса раструбила, что он растратил их на свою заграничную любовницу, то есть на нее, Павлову. Анна читала газеты и скрипела зубами. Идиоты! Денег у Виктора не обнаружилось, потому что он их не брал. А Павловой при ее фантастических заработках чужие деньги вообще не нужны. Ну, погодите, черти во главе с сенатором Нейдгартом, Анна найдет на вас управу!
Так и вышло. Анна внесла за Дандре колоссальный залог – 35 тысяч рублей и убедила Виктора уехать в Европу. Нечего жить в стране, которая никого не ценит!
И как только она раньше обходилась без Виктора? Импресарио, администраторы, секретари – Дандре один заменил всех. И что за чушь Анна несла, когда говорила, что ни за кого не пойдет замуж? Да как она вообще жила без Виктора?! Права оказалась пророчица Бенкендорф: только увидев Дандре в тюрьме, Анна поняла, что любила, любит, не может не любить…
Говорят, разъездной жизнью трудно жить. Да Анне все равно, лишь бы танцевать! За год она изнашивает две тысячи пар балетных туфель. Она зарабатывает баснословные гонорары, но может выступать и задаром. Одно плохо: ее – символ русского балета – ждет весь мир, но не ждет Россия. Чтобы не сойти с ума от ностальгии, Павлова свой типично английский дом в Лондоне – Айви-Хаус (Дом в Плюще) – превратила в русский: здесь ставили самоварчик, ели гречневую кашу, пекли черный хлеб.
В то утро Анна разволновалась как девчонка. Она ждала гостя – знаменитого композитора Камилла Сен-Санса, автора музыки ее «Лебедя». Наконец, он приехал – седовласый, но еще прямой. Сразу начал с восторгов: «О божественная, вы дарите людям счастье! Маленькая дочка моих знакомых написала в школьном сочинении: «Я видела живую фею – Анну Павлову. Теперь я всю жизнь буду счастлива!»
Павлова взмахнула руками: «Я покажу и вам счастье!» Она подхватила юбку и, как девочка, понеслась к пруду. Оторопелый композитор увидел, как хрупкая женщина обняла подплывшего на ее зов лебедя. И птица, способная ударом крыла перебить человеку руку, радостно заклекотав что-то, обвила голову Анны грациозной белой шеей. «Мы с вами из лебединой стаи, маэстро!» – прошептала «фея Павлова».
Вечером, когда Анна возвращалась после проводов дорогого гостя, ее остановил Тимофей, русский мужик, неизвестно как очутившийся в далекой Англии и приставленный теперь ухаживать за лебедями: «Барыня! Опять лебедь сдох. Четвертый за лето. Не приживаются они тут…»
Анна вскинула голову и вдруг закричала: «Но мы же прижились! Пусть и они стараются! Мы тоже не просились на чужую землю!» И, зарыдав, она кинулась в дом – прямо в объятия Дандре. Он-то всегда там, где нужен…
А через пару недель в Ковент-Гарден Анна танцевала «Лебедя». Уже вышла на сцену и тут вместо обычной жемчужной броши на груди обнаружила… алый рубин. Костюмерша, видно, напутала. Но Анна вдруг вспомнила, как Фокин убеждал ее когда-то: лебедь уснул. Нет, Миша был не прав – лебедь умер! На груди у него – кровавая рана. И она, Павлова, танцует теперь «Умирающего лебедя»…
Время шло, а новой хореографии не находилось. Анна начала сочинять сама. Поставила несколько балетов, особенно удались «Осенние листья». Конечно, ей повезло – она сумела-таки создать свою труппу, свою школу. Но все это требовало невероятного труда. После спектакля Анна уставала все сильнее. Приходилось сокращать программу. Конечно, время уходит, забирая силы, ей уже под пятьдесят. Мало кто из балерин танцует в таком возрасте. Но ведь публика до сих пор обожает ее – билеты на новое мировое турне давно проданы.
