Мастеровой - Анатолий Федорович Дроздов

Ну, обидел он ее. Неприятно, но бывает. Ради мести наглецу ты готов рискнуть жизнью?

— Месть тут не причем, — ответил Федор. — Обвенчайся князь с Юлией Сергеевной, я бы слова не сказал. Здесь другое. Негодяй намеревался вытянуть из нее деньги, а потом отправить на панель. Но вначале самому попользоваться, а, как надоест, дружку отдать. Даже Хохряков в Туле вел себя приличнее — он всего лишь звал Соколову в содержанки. Пусть настойчиво, но без обмана. А вот эта титулованная мразь!.. — он стукнул по столу кулаком. — О его намерениях Юлия Сергеевна узнала из случайно подслушанного разговора. Собрала вещи и уехала, хотя князь пытался задержать. Негодяю по душе пришлось жить за ее счет, да и сладкого хотелось. Я недавний дворянин, но такое отношение к сироте, дочери покойного офицера считаю нетерпимым. Подлецов следует карать. Или не согласны?

— Я с тобой! — ответил Рогов.

— Тоже, — буркнул Куликов. — Но, надеюсь, разрешения князю не дадут. Получить его не просто.

Капитан не знал, что ошибается…

* * *

Князь Вяземский принадлежал к категории людей, для которых их желания — закон. Захотел чего-то — получил. В детстве он не знал ни в чем отказа. Старый князь, обнаружив у наследника дар, не жалел денег на наставников. Желание обучаться поощрял как мог. Для начала сладостями, а затем — деньгами. После появились женщины. Нанимали молодых горничных, ублажавших отпрыска. Когда те беременели, выгоняли за порог. Дальнейшая судьба женщин никого не волновала. Со временем Николаю наскучили простушки, и он стал заглядываться на дворянок — с ними интереснее. Здесь не получилось. Молодые и красивые требовали денег и подарков, старых и доступных не хотелось самому. Но отец оплачивать забавы сына не желал, считая, что ему и горничных достаточно. Так ведь состояние можно по ветру пустить. Николай кипел, но поделать ничего не мог. Вот тогда ему пришла идея. Прибыв в Тулу, он начал поиск и нашел. Соколова оказалась идеальным выбором. Молода, красива, при деньгах. Сирота, вступиться некому. А еще доверчива, как ребенок, несмотря на высшее образование. Таких в Петербурге не осталось, лишь в провинции найдешь. Все бы вышло по задуманному, не случись статьи в газете. Юлия прочла о прежнем женихе и переменилась. Разузнала об отце, а потом подслушала разговор с Васильчиковым… Обозвала Вяземского жиголо и ничтожеством, оскорбив его до глубины души. Кто же в этом виноват? Кошкин разумеется!

Аморальность его поведения не волновала князя. О таких вещах он даже не задумывался. Главное — соблюсти внешние приличия, остальное — для других. Он ведь князь, к тому же Осененный. Зря, что ли, император принял его в гвардию, да еще в высоком чине? Ему многое позволено. Только Соколова убежала. Васильчиков, узнав об этом, хохотал. Князь намеревался вызвать графа на дуэль, но потом остыл. Разрешения на поединок командир полка даст только после выяснения причины. Рассказать ему о Соколовой — вылететь в отставку. Нравы у гвардейцев вольные, но до определенных пределов. Соблазнить простушку — это ничего. Сплошь и рядом. Но дворянку, пусть без титула, да к тому же дочку офицера…

Князь пылал местью. Только как ее удовлетворить? Ехать в Тулу? Глупо. Привлечешь внимание. Будет разбирательство и отставка. Вяземский желал, чтоб поединок с Кошкиным не вызвал подозрений. Случай неожиданно предоставился: обидчик прибыл в Петербург. Князь узнал об этом из газет. Остальное не составило труда: небольшие деньги, и знакомый репортер сообщил, где остановился Кошкин. Притворяясь пьяным, Вяземский подошел к столу, за которым восседал обидчик. Пара фраз — и вызов принят. Дело лишь за разрешением. Не беда — получит.

Утром следующего дня князь напросился на прием у полкового командира. Рассказал ему вызове.

— Чем вам не угодил изобретатель? — удивился командир. — Да еще Георгиевский кавалер. Объяснитесь!

— Кошкин соблазнил мою невесту, — соврал Вяземский. — Подробности, позвольте, опущу.

— Веская причина, — согласился командир. — Ладно, посоветуюсь.

Он собрал старших офицеров. Совещание не затянулось.

— Препятствий тут не вижу, — сказал командир первой роты, известный в прошлом дуэлянт. — Штабс-капитан Кошкин пожалован государем в Георгиевские кавалеры. Следовательно, получил право на следующий чин. То, что доселе не истребовал, дела не меняет. Фактически Кошкин капитан, то есть старший офицер. Предлагаю разрешить князю поединок.

Остальные согласились. Адъютант командира полка написал бумагу, полковник подписал и поставил печать. Вручил ее князю.

— Мне не нравится эта история, — сообщил подчиненным, когда тот ушел. — Князь молод и горяч, хоть в своем праве. Кошкина он убьет, что не добавит к нам любви в обществе. Георгиевский кавалер, герой сражения на границе… Нужно будет проследить за дуэлью, чтоб никто не смог упрекнуть нас в нарушении правил. Кому поручим?

— Я возьмусь, — сказал начальник штаба.

— Поезжайте, Владимир Кириллович, — согласился полковник. — Как закончится — сразу на доклад. Я хочу знать подробности…

* * *

От Невы дул пронзительный ветер. Порывами налетал дождь — мелкий и противный. Типичная петербургская погода. И местечко унылое — кочковатое поле в окружении невысоких кустов. Сюда они ехали долго. Противная сторона сообщила, что здесь проходят дуэли Осененных. До города далеко, ближайших деревень — тоже. Никто не пострадает в случае чего.

С козырька фуражки капли срывались на мундир. Скоро весь промокнет. Федор сморщился и посмотрел на секундантов — своих и противника. Они, встав друг против друга, что-то обсуждали. Сколько еще ждать? Наконец, офицеры разошлись, секунданты направились к дуэлянтам.

— Что так долго? — спросил Федор подошедших капитанов.

— Рассказали им об истинной причине, — сообщил Куликов. — Кто таков на деле этот Вяземский, и как он поступил с твоей невестой. Я хотел предотвратить дуэль.

— Получилось? — усмехнулся Федор.

— Они нам не поверили, — покрутил головой Рогов. — Граф Васильчиков заявил, что это ложь.

— Значит, будет следующим, — хмыкнул Федор. — Разрешения ему не надо — подпоручик. Юлия Сергеевна о нем тоже написала. Он просил князя передать ее ему, когда Вяземскому надоест.

— Вот же гнида! — выругался Рогов.

— Федор! — Куликов посмотрел на друга. — Ты уверен?

— Не печальтесь, Николай Егорович! — улыбнулся Кошкин. — Я не собираюсь умирать. Начинайте!

Друзья по очереди пожали ему руку и пошли к стоявшему в стороне гвардейскому капитану. Он прибыл с князем и секундантами противной стороны, заявив, что уполномочен командиром