Дневник 1984-96 годов - Сергей Есин

(Все остальное — в записной книжке. Меня понесло, и я начал писать нечто беллетристическое о поездке. Вклеивать сюда нет смысла. По крайней мере, все это надо сначала перепечатать. Египет как Египет. Потом пойдет Турция с самым привлекательным для меня местом в мире — Гиссарлыкским холмом. Это холм, где Шлиман раскопал Трою. Будут еще Стамбул и Святая София).

Но как работали эти арабы! Свой экскаватор они так и не включили, это, наверное, слишком дорого; без остановок, корзина за корзиной, они носили землю, углубляя котлован. За кем будущее в этом мире?

В дни приезда в Москву на столе у меня лежала открыточка — приглашение выступить в Колонном зале на вечере Хамида Алимжана. Я как бы уже в теме и достаточно апробирован, по крайней мере узбекам понравился. Сел было перепечатывать свое старое выступление в Ташкенте, но тут последовал новый звонок: обещал выступить Борис Олейник. На фоне уже почти написанного романа я к этому отнесся спокойно: Бог с ними, бедными правительственно-главными суетунами.

В Москве все острее разворачивается противоборство захвату "коллективами" изданий. В основном это касается толстых журналов и крупных издательств. Все хотят разбогатеть на чужой собственности. Оправдываясь, Бакланов упоминает меня. Знает ли он, что накауне отъезда в Египет я в ответ на телеграфный референдум СП о саморегистрации этих бывших органов Союза писателей дал телеграмму, что считаю все это узурпацией и присвоением коллективной писательской собственности?

22 октября. Вчера вечером купил только что вышедший из печати альманах "Апрель" с моей новой повестью "Смерть геодезиста". На обложке имена: Марина Кудимова, Сергей Есин, Борис Слуцкий, Анатолий Приставкин, Людмила Петрушевская, Юлиу Эдлис, Фридрих Горенштейн, Владимир Маканин, Андрей Мальгин.

Я давно ожидал этого выпуска и очень рад.

В Большом зале вручили премию им. А.Д. Сахарова Лидии Корнеевне Чуковской. Отвечая учредителям премии, она говорила о страданиях человека и о необходимости его самоусовершенствования. Искренняя и благородная речь. Но все это не бывает самовозникающим, на инстинкт правильной и правдивой жизни надо потратить жизнь.

12 ноября. Подъезжаю к Таллину в компании Суровцева и Левы Аннинского. Зачем? Что-то вроде десанта русской культуры в Эстонии. Судя по прессе, здесь откровенно антирусские настроения. Разве что-нибудь писатели могут починить? Империя распадается, все должны, прежде чем снова воссоединиться, на собственной шкуре понять удобство жить вместе.

Мало пишу дневник. Это стало неинтересным, потому что все, видимо, ушло в новый роман. Кажется, я все (кроме линии забастовки культуры) закончил. И опять появляется чувство "Ай да Пушкин, ай да сукин сын!". Такое же чувство владело мной, когда был написан и еще даже не напечатан "Имитатор". Посмотрим.

Снова получил по морде от своих коллег-писателей: 102 голоса против, 88 за в выборах на съезд. Каждый ведь у нас знаменитый писатель, и каждый рассматривает в престижной ипостаси лишь себя. Думаю, забаллотировали меня исключительно правые и русские. Надо потом внимательно посмотреть список. Но, конечно, не посмотрю. Вносил список для голосования Еременко-младший, сын В.Н. Еременко. Мальчика двигают. ЦКовские должности — по наследству. Это должно стать лозунгом. Помню серию прошедших с ним, со старшим, скандалов, что-то о тиражах и плагиате.

10-го ходил в Музей революции. Там выставка "На пути к плюрализму" — подарки Горбачеву. Что поразило — уголок "Апреля" с подаренными музею авторскими книгами. Дарители — Приставкин и Рыбаков. Здесь же фотографии с митинга в защиту Сахарова. Музей идет, порой опережая, в ногу с новым обществом. На одном из снимков моя старая знакомая и старая лагерница Ф.А. Наушютц. Я ведь помню, как она учила меня аккуратно создавать липовые счета и акты, когда мы работали вместе. Куда ни посмотришь, везде двойная бухгалтерия.

Вечером в поезде, идущем в Эстонию, интересно говорили о журналах и о ситуации в литературе. В.И. Гусев придумал хороший термин" "конокрадство".

13 ноября. Утром Таллин. Гостиница "Олимпика". Поражают цены, они нас будут преследовать по всей Эстонии. Завтрак — 3 рубля, обед в Тарту, в студенческой столовой — 7 рублей, ужин — 3 р.50 коп.

Республика в три раза повысила цены по сравнению с российскими. Это первая плата за национальную спесь.

Ездили в Тарту, встречались по проблемам русского языка с преподавателями университета. Лотман дипломатически болеет. Очень жаль, что я его не увижу. Говорили о русском и эстонском менталитете. Об Интерфронте, здесь испуг и неприязнь. С особой, неангажированной остротой говорил об этом молодой парень Александр Данилевский (из Ногинска, как я у него узнал). Но уже никакой другой парень из Ногинска в Тарту больше никогда не попадет. Да и нужно ли ему будет ехать в эту провинциальную Европу? Одно очевидно: историческая точность победителей — у русских. Много раз муссировалась тема: кто живет — тех и земля, т.е. Эстония — эстонцам. Далеко так можно зайти. В Таллине — более 45 тыс. русских. Весь северо-восток республики русский. Много в нашей компании в связи с этим говорилось о Грузии и Молдавии. Стало одно очевидно: плохо здесь преподают русскую литературу, ленивые студенты. Все это напоминает мне мой курс в институте.

Экскурсия по городу. Памятник Бурденко, разрушенный собор, памятник "костям всех народов" — тем неизвестным, кто копал котлован под университет. О русской воскресной гимназии рассказывала Любовь Королева, студентка: 25 рублей — семестр. Началось, дальше будет платное высшее образование.

На обратном пути много говорили с Аннинским о почвенничестве. Он немножко зациклен на этом. Удивила меня стройно разработанная его теория о лени русского народа, его нежелании работать, но за этим и восторг, и боязнь этого народа. У нас с Левой много общих оценок. Меня, в частности, порадовало его отношение к Ф.Искандеру — нет боли, слишком много иронии.

15 ноября. Пишу уже в поезде. Сел на промежуточной станции в Пихве. Тороплюсь в Москву на заседание приемной комиссии. Видимо, это последнее мое в ней участие. Наверняка на съезде меня в нее не выберут. Сколько бы она ни отнимала у меня времени — это заработок. Круг полуумеющих писать волчат сужается, они никому ничего не отдадут. С некоторой боязнью думаю о завтрашнем дне.

Вчера утром уехали из Таллина в Тойлу — здесь стоял дворец бакалейщика Елисеева и здесь доживал Игорь Северянин. "Ананасы в шампанском!.. Весь я в чем-то испанском". Под вечер был в Пюхтинском женском монастыре. Увез альбом, как работают монашки: косьба, пахота и т.д. Благостное, счастливое ощущение. Положил в копилку 10 рублей.