Свет молодого месяца - Эжени Прайс

— Ничуть, — живо возразила она. — Я так здесь все полюбила, возможно я единственный посторонний человек, который может понять то, что вы говорите. Я сначала не понимала. Теперь понимаю. Мне не жаль тех, кто лезет в драку, но мне жаль вас, кузен Хорейс. — Она откинулась назад, глядя на темнеющее небо. — Я думаю, вам и тем, кто думают так же как вы, придется просто ждать, как сложится положение.

— Вероятно, — устало сказал он. — Но, в противоположность большинству моих соседей, я не думаю, что Федеральное правительство допустит, чтобы Юг отделился без борьбы. У меня определенное предчувствие, что будут беспорядки. Кровавая страшная схватка, которая может все изменить навсегда.

— Значит, вы согласны с президентом Бьюкененом, что Южные Штаты не имеют конституционного права на отделение?

— Да. Наша страна была создана по принципу объединенной группы штатов. Если этот принцип отбросить, Америка погибнет. Когда я учился в Йеле много лет тому назад, я узнал янки и полюбил их. Если бы только мы могли ближе узнать друг друга, — может быть, вместе найти решение проблемы, — они тоже могли бы полюбить и уважать нас. Если этого не будет, нам предстоит все потерять, и нас не ждет ничего, кроме трагических событий.

Глава XLIII

Рождество в Блэк-Бэнксе в 1859 году — году, когда родился второй сын Хорейса Джеймс Данн, — было самым веселым, шумным, приятным праздником, какой помнили все жившие там. Негры на неделю были освобождены от всей, кроме самой необходимой, работы и Хорейс, скрывая предчувствие, что это может быть последнее веселое Рождество, выдал двух свиней и весь необходимый гарнир для самого большого празднества на Сент-Саймонсе. Старшие дети Гульдов и их приятели в негритянском квартале увлеченно загадывали, какие подарки они получат на Рождество, обдумывали, что они подарят друг другу. Они громко хвастались, кто сколько сможет съесть жареной свинины.

— Полсвиньи, — говорила маленькая Анна.

— Я съем две полсвиньи, — кричал шестилетний внук Ка. И, так как старшие негры научили детей Гульдов своим ритмическим хороводным песням и играм, на большом заднем дворе в Блэк-Бэнксе толпились танцующие дети, скользившие по земле, не отрывая ног, разного возраста и роста, хлопавшие в ладони и певшие в такт.

В последний вечер празднества Хорейс и Дебора, и Мэри с Каролиной и кузиной Энн приняли участие в общем танце, организованном Джули. Двор был увешан бумажными фонариками, и вокруг большого костра, где горели дубовые и сосновые поленья, даже старые Ларней и Джон шаркали в кругу смеющихся лиц и пели все вместе:

Приходи,Сангари.Я там жил,Сангари.И вернусь,Сангари,в Джексонвилл,Сангари.

В то время, как Ка и Дебора изловили детей и увели спать, негры из Блэк-Бэнкса и Сент-Клэр собрались вместе и спели любимую песню Хорейса, — песню рабов приморских островов. Он всегда улыбался во время исполнения этой песни, слушал с удовольствием; его восхищала необыкновенно сильная преданность этих негров их Богу, и он ясно понимал, что они его любят и потому «дарят массе Хорейсу его песню». Но в этот вечер он не мог улыбаться, когда они начали петь. Он смог только поднять руку в знак благодарности за их внимание. Обычно почти всегда он присоединялся к пению, стараясь придерживаться сложного древнего ритма. В этот вечер он был не в состоянии улыбаться и петь, но он как никогда глубоко чувствовал смысл песни.

Мой Господь — опора на унылой земле,Унылой земле,На унылой земле.Мой Господь — опора на унылой земле,Убежище во время грозы.Я знаю, Он опора на унылой земле,Унылой земле,На унылой земле.Я знаю, он — опора на унылой земле,Убежище во время грозы.

Гром грянул даже раньше, чем опасался Хорейс. Авраам Линкольн был избран Президентом Соединенных Штатов шестого ноября 1860 года, и в последние дни беспорядочного президентства Джеймса Бьюкенена, даже ранее инаугурации Линкольна, Южная Каролина отделилась от Союза.

— Началось, кузина Анна, — мрачно сказал Хорейс. — Все так убеждены, что Линкольн не намерен сохранить рабовладение, что каждый хлопковый штат уйдет из Союза вслед за Южной Каролиной.

— Может быть, это не так. Еще есть надежда. Мистер Линкольн — здравомыслящий, разумный человек.

— Нельзя рассчитывать на счастливую случайность, кузина. Я отправлю вас в Торонто, пока не поздно.

— Но как же будет с образованием детей? — запротестовала она.

— Мы отправим двух старших девочек в школу. А остальным придется довольствоваться тем, чему Дебора и я можем их научить, пока не выяснится, как будет дальше.

В начале января Анна увезла Джейн и Джесси в Саванну на маленьком пароходике капитана Стивенса «Сара», заботливо устроила их в пансионе мадам Ла Кост, и вернулась домой в Канаду. Для семьи в Блэк-Бэнксе отсутствие двух девочек и кузины Анны воспринималось почти как три смерти, но настоящий тяжелый удар грянул через неделю, когда был обстрелян Форт Самтер. Губернатор Браун приказал артиллерии Джексона из Мейкона занять южный конец острова Сент-Сеймонс для защиты гавани Брансуик.

— Мистер Гульд, дорогой, нам это чем-то грозит? — спросила Дебора, когда он прочитал ей в «Саваннском республиканце», что губернатор велел также войскам Штата занять Форт Пуласки в устье реки Саванны.

Нет еще, Дебора, пока еще нет. Миссисипи, Флорида и Алабама отделились, но Джорджия все еще в Союзе.

Номер саваннской газеты от восемнадцатого января пришел в Блэк-Бэнкс двадцать первого. У Хорейса задрожали руки, когда он прочел напечатанный крупным шрифтом заголовок: съезд Джорджии голосует 164 против 131, за отделение.

Он уронил газету и постарался осознать, что он более не гражданин Соединенных Штатов. Сто тридцать один житель Джорджии все-таки проголосовали против. Это было некоторым утешением, но штат отделился. Он постарался сдержать свою ярость, вызванную тем, что ничего не смог сделать, — только стоять в стороне и смотреть, как это произошло. Подняв газету, он прочитал отчет до конца. Узнав результаты голосования, сенатор от Джорджии Роберт Тумс ушел из зала заседания Сената Соединенных Штатов, «сказав речь, которая не скоро забудется». Тумс бросил вызов Северу, предложив попытаться сохранить Юг в Союзе; он крикнул: «Приходите, попробуйте! Измена? Ба!» Когда-то разумный, сторонник Союза, Тумс в бешенстве покинул Зал Сената, прошел сразу в Казначейство Соединенных Штатов и потребовал полагающуюся ему как члену Сената оплату и стоимость пути в Джорджию.