Семья Тибо.Том 1 - Роже Мартен дю Гар

— Через год и один день?.. Собственностью того, кто ее принес?

— Именно так.

Господин Шаль пожал плечами.

— Ну, погремушка это что. А, скажем, кредитный билет?.. Билет в пятьдесят франков…

— Все было бы точно так же.

— Сомневаюсь, господин Антуан.

— А я убежден в этом, господин Шаль.

Седеющий карлик сидел на стуле, как на насесте, и в упор смотрел поверх очков на молодого человека. А немного погодя отвел глаза, кашлянул, прикрыв ладонью рот, и проговорил:

— Я спросил вас об этом по поводу матери.

— Ваша мать нашла деньги?

— Что? — выкрикнул г-н Шаль, заерзав на стуле. Он залился краской, и на его лице отразилось тягостное чувство растерянности. Но он тут же хитро улыбнулся: — Да нет же, я говорю о приюте. — И, увидев, что Антуан натягивает пиджак, он соскочил со стула, чтобы помочь ему попасть в рукава.

— Одолеваем рукав Ла-Манша, — попытался пошутить он и, пользуясь тем, что стоит позади Антуана, скороговоркой зашептал: — Понимаете ли, они там требуют девять тысяч франков — вот ужас-то! А считая мелкие расходы, получается все десять тысяч. И десять тысяч изволь вносить вперед, так черным по белому и напечатано. Ну а как же быть, если потребуется выехать раньше?

— Выехать? — спросил Антуан, обернувшись. И у него снова появилось неприятное чувство, что он теряет нить мысли.

— Да она там и трех недель не проживет! Стоит ли все это затевать? Ведь ей семьдесят семь лет без малого. Бьюсь об заклад, что дома она не успела бы израсходовать десять тысяч франков! Не так ли?

— Семьдесят семь лет, — повторил Антуан, невольно делая в уме безрадостный подсчет.

Он уже не думал о том, что опаздывает. «Стоит только переключить внимание на другого, — подумал он, — как сразу же обнаруживаешь какой-нибудь сложный случай». (Вопреки профессиональным навыкам, для него настолько естественно было сосредоточиваться на самом себе, что, когда он обращал внимание на кого-нибудь другого, ему казалось, что оно переключается.) «Этот идиот — несомненно, сложный случай, — решил он, — «случай Шаль». И ему вспомнился первый год их знакомства: по рекомендации аббатов из Эколь г-н Тибо пригласил г-на Шаля на время каникул как репетитора и был в таком восторге от его пунктуальности, что, вернувшись в Париж, оставил при себе в качестве секретаря. «Вот уже восемнадцать лет почти ежедневно я встречаюсь с этим невзрачным человечком и ничего о нем не знаю…»

— Мамаша у меня превосходная женщина, — продолжал г-н Шаль, отводя от него глаза. — Не думайте, господин Антуан, что у нас в роду одна мелкота. Я-то пожалуй, и такой. Зато мамаша у меня совсем другая. Она была создана для блестящей жизни, а не той серенькой, какую мы ведем. Да, недаром так часто повторяют эти господа из церкви святого Роха, — а ведь они истинные наши друзья и даже сам господин кюре, который хорошо знает господина Тибо по имени, — да, недаром они твердят: «Каждый несет свой крест», — правильно это. И я не то что не хочу. Наоборот. Но если бы я был уверен!.. Ведь десять тысяч франков… А потом пожить бы спокойно!.. Но разве она там останется! А деньги мне не вернут. Ясное дело — они принимают меры предосторожности! Заставят вас подписать документ на гербовой бумаге — целое обязательство. Точь-в-точь как в полиции. Да только тут дураков нет: через год они ничего не напишут и ничего не вернут. Ничего, ничего, ровным счетом ничего, — добавил он с издевкой. И продолжал, не меняя тона: — Ну, а как же поступил ваш приятель? Пошел за ней?

— За погремушкой? Да нет, разумеется.

Было видно, что г-н Шаль о чем-то раздумывает.

— Конечно, погремушка — это чепуха… Не чета деньгам! Потеряет человек деньги на улице и тут же обежит все парижские комиссариаты, везде заявит о потере! Пари держу, что есть и такие ловкачи: заявляют о сумме побольше, чем потеряли. А где доказательства?

Антуан не отвечал. И г-н Шаль, не сводя с него глаз, насмешливо повторил:

— А где доказательства, скажите на милость?

— Какие доказательства? — с раздражением спросил Антуан. — Ведь надо сообщить множество всяких подробностей: где ты потерял деньги и какие — банкноты или монеты…

— Ну нет, это тут ни при чем, — торопливо перебил г-н Шаль. — Об этом не будут спрашивать, что он потерял, банкноты или монеты. Вот насчет подробностей я согласен, но это тут ни при чем. — И он повторил несколько раз с рассеянным видом: — Ни при чем, ни при чем…

Антуан взглянул на стенные часы:

— Не подумайте, что я вас прогоняю, просто мне пора уходить.

Господин Шаль вздрогнул и соскочил на пол.

— Благодарю за предписание, доктор. Пойду домой, сделаю себе компресс… положу кусочек ваты в ухо… Все и обойдется.

Антуан невольно улыбнулся, видя, как этот коротыш вприпрыжку идет по навощенному полу передней. Обувь у г-на Шаля всегда была со скрипом. И он считал, что это один из «крестов» его жизни; он не раз держал совет с сапожниками, перепробовал множество фасонов голенищ и задников, всевозможные подошвы — кожаные, фетровые, резиновые, испрашивал совета у мозольных операторов и даже, по наущению полотера, который на этом прирабатывал, обратился к изобретателю обуви на эластичных подошвах, под названием «беззвучные», предназначенные для официантов и домашней челяди. Все оказалось тщетным. Тогда он завел привычку ходить на цыпочках. И всем своим видом — маленькой головкой, круглыми глазками, пиджачком из альпака, фалды которого развевались позади, напоминал сороку с подрезанными крыльями.

— Совсем запамятовал! — произнес он, уже добравшись до выхода. — Магазины-то сейчас закрыты. Не найдется ли у вас на размен мелких денег?

— На сколько?

— На тысячу франков.

— Н-да, — протянул Антуан, выдвигая ящик.

— Не люблю я держать при себе крупные купюры, — объяснил г-н Шаль. — Да и вы как раз тут мне порассказали о денежных пропажах… Дайте мне, пожалуйста, десять билетов по сто франков или же двадцать по пятидесяти. Чем объемистее получится пачка, тем меньше опасности. В некоторых отношениях.

— Да у меня только две кредитки по пятьсот франков, — произнес Антуан, собираясь задвинуть ящик.

— Ну что ж, пусть так, — сказал г-н Шаль, приближаясь. — Все-таки это совсем другое дело.

Он протянул Антуану банковый билет, вынув его из внутреннего кармана пиджака, и уж собрался припрятать два других, как вдруг задребезжал звонок, так пронзительно, что они оба вздрогнули, и г-н Шаль, еще не успевший спрятать деньги, пробормотал: «Повремените, повремените…»

Но лицо его исказилось, когда он узнал голос консьержа из своего дома, который бил в дверь кулаком и кричал:

— Не здесь ли господин Шаль?

Антуан бросился открывать дверь.

— Он здесь? — крикнул, задыхаясь, консьерж. — Скорее! Беда. Девочку раздавило.

Господин Шаль услышал. Он покачнулся. Антуан едва успел подхватить его, положил прямо на пол и стал обмахивать ему лицо мокрым полотенцем. Несчастный старик открыл глаза и попытался встать.

— О, господин Жюль, — говорил консьерж, — поторопитесь же, поедем, нас фиакр ждет.

— Умерла? — спросил Антуан, даже не подумав о том, какое отношение к г-ну Шалю имеет девочка.

— Долго не протянет, ясно, — буркнул привратник.

Антуан взял с этажерки походную сумку, которую на всякий случай всегда держал наготове; вдруг он вспомнил, что пузырек с йодом отдал Жаку, и бросился в комнату брата, крикнув консьержу: «Отведите его в фиакр! И подождите меня! Я еду с вами!»

Когда фиакр остановился у дома, в котором жил г-н Шаль, близ Тюильри, на Алжирской улице, Антуан все еще не мог уяснить, как все случилось, до того сбивчивы были объяснения консьержа. Дело шло о девочке, которая каждый день ходила встречать г-на Шаля. Может быть, она хотела перейти улицу Риволи, потому что г-н Жюль все не шел? Трехколесный велосипед поставщика продуктов сбил ее с ног и переехал ее тельце. Подбежала продавщица газет, по косичкам узнала девочку и указала на дом, где она живет. Она была без сознания — так ее и внесли в квартиру.

Господин Шаль скрючился в глубине фиакра — он не плакал, но при всякой новой подробности из горла у него вырывалось судорожное всхлипывание, и он все пытался заглушить его, зажимая рот кулаком.

У подъезда еще толпились зеваки. Все расступились перед г-ном Шалем, — спутникам пришлось вести его под руки по лестнице до верхнего этажа. В конце коридора, по которому, шатаясь, пошел г-н Шаль, зияла открытая дверь. Консьерж, пропустив Антуана вперед, схватил его за руку:

— Жена у меня не дура, привела молоденького доктора, который обедает в ресторации рядом с нами. Хорошо, что застала его там.

Антуан одобрительно кивнул головой и пошел вслед за г-ном Шалем. Они миновали помещение, напоминавшее гардеробную, где пахло затхлостью, как в сыром чулане, затем прошли через две низких квадратных и почти темных комнаты, выстланных кафельными плитками, — тут стояла немыслимая духота, хотя все окна были раскрыты настежь; во второй комнате Антуан обогнул круглый стол: четыре прибора расставлены были на почерневшей клеенке. Г-н Шаль отворил дверь, вошел в следующую комнату, где горел свет, и сразу весь как-то сник, стал бормотать: