Ночная стража - Терри Пратчетт

— Я увидел, как человек по имени Карцер… исчез. И я видел, как человек по имени Джон Киль погиб. По крайней мере, я видел его мертвым.

— В самом деле.

— Я присоединился к битве. Я забрал цветок сирени у упавшего человека и, должен сказать, держал его в зубах. Хотелось бы верить, что я внес хоть какой-то перевес; я определенно убил четверых, хотя и не особо горжусь этим. Они были просто головорезами. Никаких особых навыков. Кроме того, их предводитель, похоже, сбежал, и весь их моральный дух исчез вместе с ним. Люди с сиренью, должен сказать, дрались, точно тигры. Не особенно искусно, должен признать, но когда они увидели, что их командир мертв, они порвали противников на кусочки. Поразительно.

— А затем, после всего я посмотрел на Джона Киля. Это был Джон Киль. Какие в этом могли быть сомнения? Разумеется, он был в крови. Кровь там была повсюду. Мне показалось, что его раны были несколько староваты. А смерть, как мы знаем, меняет людей. Да, я помню, как удивился: неужели настолько сильно? Так что я оставил это до времени, как половину загадки, а сегодня… сержант… мы узнали и вторую половину. Просто удивительно, не так ли, насколько похожи могут быть люди? Подозреваю, даже ваш сержант Колон так и не понял. В конце концов, он ведь видел, и как погиб Киль, и как вы взрослели…

— И к чему вы ведете? — спросил Ваймс.

— Ни к чему, командор. Что я могу доказать? И до чего доведут доказательства?

— Тогда я ничего не скажу.

— Не могу представить, что бы вы могли сказать, — произнес Ветинари. — Нет. Я согласен. Давайте оставим мертвецов в покое. Но для вас, командор, как скромный дар в честь рождения вашего сына…

— Мне ничего не нужно, — быстро возразил Ваймс. — Вы не можете продвинуть меня дальше. Вам больше нечем подкупить меня. У меня и так есть больше, чем я заслуживаю. Стража работает. Нам даже не нужна новая чертова доска для дротиков…

— В память о погибшем Джоне Киле… — начал Ветинари.

— Я предупреждаю вас…

— … я могу вернуть вам штаб на улице Паточной Шахты.

Лишь тонкое попискивание летучих мышей, охотящихся вокруг тополей, нарушали последовавшую тишину.

Потом Ваймс пробормотал:

— Дракон спалил его несколько лет назад. Теперь в подвалах живут какие-то гномы.

— Да, командор. Но гномы… ну, гномы так открыто смотрят на деньги. Чем больше денег предложит город, тем меньше там останется гномов. Конюшни все еще целы, как и старая шахтенная башня. Крепкие каменные стены. Все можно восстановить, командор. В память о Джоне Киле, человеке, который за несколько коротких дней изменил жизни многих и, возможно, сохранил некий рассудок в безумном мире. Что ж, через несколько месяцев вы сможете зажечь лампу над дверью.

И снова был слышен лишь писк летучих мышей.

«Возможно, нам удастся даже запах вернуть, — подумал Ваймс. — Может, в крыше уборной сделать люк, который будет открываться, если стукнуть по нему. Может, они смогут учить новых копов старым трюкам…»

— Место нам пригодится, это верно, — с некоторым усилием признал он.

— Вижу, вам это уже нравится, — сказал Ветинари. — И если бы вы зашли завтра в мой кабинет, мы могли бы уладить…

— Завтра суд, — резко перебил Ваймс.

— Ах, да. Разумеется. И он будет честным, — кивнул патриций.

— Уж надеюсь, — отозвался Ваймс. — В конце концов, я хочу, чтобы этого ублюдка повесили.

— Что ж, тогда, — проговорил Ветинари, — потом мы могли бы…

— Потом я проведу некоторое время со своей семьей, — сказал Ваймс.

— Хорошо! Отлично сказано, — без малейшей заминки произнес Ветинари. — Вы, должен заметить, обладаете впечатляющим даром оратора. — И Ваймс услышал мягкое предупреждение, когда он добавил: — В это время, командор, и в этом месте.

— Я караульный пристав, — отозвался Ваймс. — Здесь и сейчас.

Он взял Карцера за отворот рубашки и потащил навстречу правосудию.

Возвращаясь к Лепешечной улице, в темноте ночи, Ваймс шел по аллее за Глиняным переулком и остановился, поняв, что он оказался на полпути между ломбардом и магазином старьевщика, а значит, и позади храма.

Он бросил окурок сигары через забор. И услышал, как тот упал на гравий, который слегка шевельнулся.

А потом он пошел домой. И мир повернулся навстречу утру.

Примечания

1

Игорь, нанятый стражей в качестве судмедэксперта и служебного врача, был довольно молод (насколько можно судить по Игорю, ведь различные органы наследуются в их клане так же, как у других — карманные часы) и имел современное мышление. Его прическа походила на «хвост утки»*, он носил ботинки на каучуковой подошве и иногда забывал шепелявить.

* Прическа, популярная в 50-х годах: волосы зачесывались вперед и покрывались воском. Этот стиль создал парикмахер из Филадельфии Джо Сирелла в 1940. В России этот стиль называли «кок». (Примеч. переводчика)

2

Убервальдская Лига Воздержания основана бывшими вампирами, теперь носящими черные ленты, дабы показать, что они полностью отреклись от этой липкой дряни, и этто есть прафда, и теперь предпочитают попеть хором или сыграть в настольный теннис.

3

Старый Том, древний колокол Университета, издает не звуки, а тишину. Это не просто обычная тишина, а интервалы шумопоглощающего не-звука, который наполнял мир громким беззвучием.

4

Который из человека превратился в орангутанга в результате давно забытого магического инцидента. Все это было уже настолько забыто, что теперь люди перестали замечать, что он орангутанг. Кажется, что это довольно сложно, ведь даже маленький орангутанг вполне способен заполнить собой все свободное пространство, но для волшебников и большинства горожан он теперь был всего лишь библиотекарем, и только. И даже если бы кто-нибудь вдруг сказал, что в библиотеке расхаживает орангутанг, вероятнее всего, волшебники спросили бы у библиотекаря, не видел ли он его.

5

Названы так по имени Волеса Сонки, без чьих экспериментов с тонкой резиной квартирный вопрос в Анк-Морпорке стоял бы гораздо острее.

6

Точно так же, как доисторические леса превращаются в уголь, древний полегший сахарный тростник под действием тысячелетий, что в различных местах Диска зовется хоки-поки, становится свиным сиропом или каменной патокой. Но, чтобы создать густой золотистый сироп — городской мед, необходимо подвергать его длительному кипячению и очистке, так что в эти дни Анк-Морпорк ввозил его из более доступных пластов тянучки под Щеботаном.

7

Жаргонное название анк-морпоркской тюрьмы. (Примеч. переводчика)

8

Аллюзия на книгу Ги де Мопассана «Пышка» о проститутке с таким прозвищем. (Примеч. переводчика)

9

Вроде отбивной, но готовится очень и очень долго.

10

Дух единства (фр.)

11

И это было правдой. Забудь про сапоги, таков был бы совет рядового Габитаса, если бы его спросили. Придется подкупить кого-нибудь на багажных тележках, чтобы собрать партию, а потом, когда все уже оговорено, ты получаешь всего несколько долларов. Драгоценности лучше. И носить их легче. Рядовой Габитас был на слишком многих полях сражений, чтобы не морщиться при слове «слава».

12

Селачия и Вентури в подобных ситуациях всегда старались говорить лишь о тех вещах, с которыми невозможно было бы не согласиться. Учитывая историю двух семейств, это свелось к очень ограниченному числу тем.

13

Порой, разумеется, до определенного значения «никогда».

14

Хотя человек, стоящий более десяти тысяч анк-морпоркских долларов в год, автоматически признавался способным себя защитить, или, по крайней мере, нанимавшим для этого других людей.