Единое королевство - Шон Рассел

Гвиден Дор съехал с дороги и по узкой тропинке направился вглубь леса. Ветки деревьев хлестали Элиз по лицу, цеплялись за тонкий плащ. Близилось утро, и воздух стал заметно теплее, запели птицы, застрекотали насекомые. Беглецы перебрались через небольшой быстрый ручей, затем еще один. Неожиданно Элиз заметила, что постоянно оглядывается, словно ждет, что в любую минуту из кустов появятся вооруженные стражники.

Разговаривать они не могли, поскольку Элиз держалась довольно далеко от Дора, чтобы ветви деревьев, которые мужчина отводил в сторону, не хлестали ее по лицу, но девушке отчаянно хотелось спросить, как он собирается уйти от погони. Охотники из замка легко найдут их след и отправятся за ними в лес. А они так медленно продвигаются вперед. Когда они спустились в долину, Элиз не сомневалась, что их там будут поджидать Мэнвин и принц. Любой, даже самый глупый человек сообразит окружить лес своими людьми, чтобы схватить беглецов.

Они начали спускаться по тропинке, которая змеилась вдоль склона холма. Еще час, и дурацкой шараде конец, подумала Элиз. И глупый Гвиден Дор узнает, что у его сказки трагический конец, по крайней мере для него. Ей Мэнвин сделает выговор — будет, конечно, неприятно, но ее проводник… Элиз не хотелось думать о том, какая его ждет судьба.

Около часа они медленно ехали вниз по склону, следуя за узкой тропинкой, затем оказались в долине и остановились у небольшого ручья, прячущегося среди деревьев. Гвиден Дор спрыгнул, чтобы напоить лошадь, Элиз осталась в седле.

— Я не понимаю, где мы находимся, — сказала она, оглядываясь по сторонам. — Мне казалось, что мы спустились в Пустошь Клоффен. А где же тогда поля и деревня Кадре?

— Мы выбрали другую дорогу, — ответил Дор.

Впервые с тех пор, как встало солнце, Элиз смогла рассмотреть его как следует. Он присел на корточки на берегу ручья, в черной бороде блестели капли воды. Он показался ей достаточно привлекательным — сильное лицо, красиво очерченные губы.

Гвиден Дор поднялся и снял два меха для воды со своего седла.

— Вам следует напиться и напоить лошадь. День Обещает быть жарким и очень долгим. Я советую вам освежиться.

Он явно не собирался помочь ей спрыгнуть на землю, и Элиз пришлось обходиться собственными силами.

— Это дурацкое седло совершенно не годится для длинных путешествий, — сказал он, наклонившись над ручьем, чтобы наполнить мехи водой. — Но я подумал, что вы будете возражать против мужского седла.

— Дамское мне отлично подходит, — заявила Элиз и отвела свою лошадь чуть дальше вверх по течению.

Она подождала, когда он наполнит мехи, и лишь потом позволила лошади войти в воду. Когда лошадь напилась — в меру, но не слишком много, — Элиз вывела ее на берег и зацепила поводья за ветку дерева, чтобы напиться самой.

Ее проводник уселся на камне и принялся нарезать кинжалом сыр и хлеб. Он показал на еду и сказал:

— Поешьте немного, и снова в путь.

Элиз подошла и устроилась рядом с ним. Она не привыкла к такой простой еде, но ее желудок совсем не протестовал — чем удивил свою хозяйку.

— Мне кажется, вы уже можете сказать мне, как вас зовут, — проговорила она. — Я чувствую себя довольно глупо, называя вас Гвиденом Дором.

Ее спаситель сидел, прислонившись затылком к стволу дерева, но, услышав слова Элиз, открыл глаза и посмотрел на нее.

— Это очень хорошее имя, и я польщен, что вы меня им окрестили.

Элиз наградила его намеренно сердитым взглядом.

— Можете называть меня Алаан, — сказал он.

— Полагаю, это тоже не ваше настоящее…

Он снова прислонился к стволу.

— Как ни странно, настоящее. Точно так же звали и моего отца.

— А куда мы направляемся, Алаан?

Он открыл глаза и неожиданно поднялся на ноги.

— Лично я попаду в очень тесную камеру, где меня ждет страшная судьба, если мы посидим здесь еще немного.

Он собрал остатки еды, и они снова отправились в путь.

Стоял теплый, солнечный день.

Некоторое время они ехали вдоль ручья, под деревьями с белыми стволами, кроны которых нависали над водой. Ветку украшали удивительные желтые цветы, похожие на удлиненные колокольчики. Сквозь листья пробивались солнечные лучи и раскрашивали поверхность воды яркими пятнами.

Элиз догнала Алаана и спросила:

— Что это за деревья?

— Утренний рожок, — взглянув на берег, ответил Алаан.

— Я никогда раньше таких не видела.

— Здесь они встречаются довольно часто, — проговорил он и, пришпорив коня, поскакал вперед.

Беглецы несколько часов держались ручья, однако леса не покидали, хотя, если бы Элиз спросили, как такое возможно, она не нашлась бы что ответить. Девушка попыталась вспомнить дорогу, по которой они сюда попали: они пересекли мост и направились на запад вдоль северного берега озера, затем повернули на север и стали подниматься по склону холма Холберта, перевалили через его вершину и, спустившись, должны были оказаться в Пустоши Клоффен. Но почему-то они скачут через лес, снова на запад. Беглецы непременно должны были выехать на открытые поля, потому что именно они окружают холм Холберта. Поля с трех сторон, с четвертой — озеро. Однако вокруг деревья — да еще какие! Почему она никогда не слышала про «утренний рожок»?

— Где мы? — спросила Элиз, снова догнав Алаана.

— На тропе, которая мало кому известна, — ответил он. — Не бойтесь, мы не заблудились.

— А где поля? Я множество раз бывала в этих местах — здесь должны быть поля.

— Не совсем так. — Он оглянулся на нее, заставив себя улыбнуться, чтобы она не видела, как сильно он встревожен. — Если бы мы выбрали всем известную дорогу, нас бы поймали. Вы со мной не согласны?

— Да, но…

— Поэтому я выбрал другую. — Он показал на ручей. — Там река.

Алаан остановился на несколько минут, чтобы дать лошадям напиться, и они начали подниматься по голому каменистому склону. Тропинка снова сузилась, и Элиз пришлось немного отстать, чтобы пропустить Алаана вперед. Он так и не ответил на ее вопрос.

Ближе к вечеру Алаан взял лук и подстрелил куропатку, соскочив с седла лишь затем, чтобы поднять птицу с земли. В сумерках они добрались до вершины холма и, спустившись со склона, развели костер у его подножия, укрывшись под естественным каменным козырьком. К изумлению Элиз, Алаан достал мешок, который висел на дереве, привязанный за веревку, и вытащил оттуда еду для них и зерно для лошадей.

Алаан поручил Элиз ощипывать куропатку. До сих пор ей ничего подобного делать не приходилось, и девушка не ожидала, что нужно затратить столько сил, чтобы вытащить все перья. Алаан занимался устройством лагеря, и Элиз заметила, что это получается у него на удивление ловко — для менестреля.