Миры Роджера Желязны. Том 10 - Роджер Желязны

— Нет. Я только что устроился на Станцию-Один.

— О, водолаз?

— Да.

Бармен вздохнул:

— Значит, вы вместо Майка Торнли. Бедняга.

Я предпочитаю в подобных случаях слово «преемник», потому что оно кажется более подходящим для человека и не напоминает процедуру замены изношенной детали. Но я просто кивнул:

— Да, наслышан. Паршиво.

— Он часто бывал здесь.

— Тот парень, с которым он погиб, тоже работал здесь?

— Ага. Руди. Руди Майерс. Работал здесь пару лет.

— Они были хорошие друзья, да? Он покачал головой:

— Не особенно. Скорее, просто знакомые. Руди работал в заднем зале, — бармен глянул на занавеску, — ну, понимаете.

Я кивнул.

— Главный проводник, высший медицинский чиновник и глава посудомоек, — продолжил он с отрепетированным легкомыслием. — А вас интересует…

— Что за фирменное блюдо в вашем заведении?

— «Розовый рай», — ответил бармен. — Неплохая штука.

— И как?

— Немного дрейфуешь, чуть-чуть паришь и ясно светишься.

— Может, в следующий раз, — промолвил я. — А они с Руди часто плавали вместе?

— Нет, это единственный раз… Вы побаиваетесь?

— Да уж нельзя сказать, что я в восторге. Когда нанимался на работу, никто не предупредил меня, что я могу быть съеден… Майк когда-нибудь рассказывал о необычных морских событиях или о чем-нибудь вроде этого?

— Не припомню.

— А как насчет Руди? Он что, так любил плавать? Бармен уставился на меня и начал хмуриться.

— А чего это вы спрашиваете?

— Потому что мне пришло в голову, что я могу найти концы. Если Руди интересовался всякой такой всячиной, а Майк наткнулся на что-то необычное, он мог прихватить с собой приятеля, чтобы посмотреть вместе на это диво.

— Диво — вроде чего?

— Черт бы меня побрал… Но если он на что-то наткнулся и это что-то оказалось опасным, я должен об этом знать.

Бармен перестал хмуриться.

— Нет, — ответил он. — Руди ничем таким не интересовался. Даже если бы мимо проплывало Лох-Несское чудовище, он не двинулся бы с места, чтобы поглазеть на эту тварь.

— Тогда почему он поплыл? Бармен пожал плечами:

— Понятия не имею.

У меня возникло подозрение, что, если я спрошу еще о чем-нибудь, я только разрушу наши с ним чудесные отношения. Поэтому я поел, выпил, расплатился и ушел.

И вновь двинулся по реке до ее устья, а потом на юг вдоль берега. Димс говорил, что этим путем надо пройти мили четыре, если считать от ресторана, и что это низкое длинное здание прямо на воде. Все верно. Я надеялся, что она вернулась из того путешествия, о котором упоминал Дон. И худшее, что она могла сделать, — приказать мне убраться. С другой стороны, она знала ужасно много такого, что полезно было бы послушать, знала район и знала дельфинов. И я хотел выслушать ее мнение.

Небо по-прежнему было достаточно светлым, хотя воздух, казалось, стал чуть-чуть холоднее, когда я опознал маленькую бухту, сбросил газ и двинулся к ней. Да, там было жилье, в самом конце слева, прямо напротив крутого берега, а над водой выступал причал. Несколько лодок, одна из них парусная, стояли на якоре с той стороны, их защищала длинная белая дуга волнолома.

Двигаясь со всей осторожностью, я направился туда и обогнул оконечность волнолома. Я увидел девушку, сидящую на причале, и она заметила меня и потянулась за чем-то. А затем она смотрела поверх меня, пока я шел под защитой волнолома. Заглушив мотор, я причалил к ближайшей свае, следя при этом, не появится ли вдруг кто с багром в руках, готовый отразить атаку захватчика.

Но этого не произошло, так что я взобрался на наклонную аппарель, что привела меня наверх. Девушка только что закончила приводить в порядок длинную, бросающуюся в глаза юбку — наверное, именно ее она и доставала чуть ранее. Сверху на Марте был купальник, и сама она сидела на краю причала, а ноги ее были спрятаны от любопытных взглядов под зелено-бело-синим ситцем. Волосы длинные и очень черные, глаза — большие и темные. Внешность — самая обычная, с легким восточным оттенком того типа, который я находил чрезвычайно привлекательным. Я помедлил наверху аппарели, чувствуя немалую неловкость, когда встретился с нею глазами.

— Меня зовут Мэдисон, Джеймс Мэдисон. Работаю на Станции-Один. Здесь я новичок. Можно подойти к вам?

— Вы уже подошли, — заметила она, а затем улыбнулась, похоже, ради эксперимента. — Но вы можете пройти оставшуюся часть пути, и я уделю вам минутку.

Так я и сделал, и, когда я приблизился, Миллэй пристально посмотрела на меня. Это заставило меня проанализировать свои чувства — те, которыми, как мне казалось, я научился владеть, достигнув совершеннолетия. И когда я уже готов был перевести свой взгляд вдаль, она сказала:

— Марта Миллэй, ладно уж, представлюсь вам по правилам, — и снова улыбнулась.

— Я давно восхищаюсь вашими работами, — объяснил я, — но это лишь часть причины, пригнавшей меня сюда. Я надеюсь, вы поможете мне обрести чувство безопасности.

— Убийство, — предположила она.

— Вот именно… Ваше мнение. Я хочу услышать его.

— Ладно, вы его услышите, — сказала Марта. — Но я была на Мартинике, когда произошло убийство, и все, что я знаю, почерпнуто только из сообщений в газетах и одного телефонного разговора со знакомым из Института дельфинологии. На основании своего опыта, того времени, что проведено в фотографировании в играх с дельфинами, на основании того, что я их знаю и люблю, я не верю, что подобное возможно, что дельфин может убить человека. По многим важным причинам — возможно, каким-то дельфиньим концепциям братства, по ощущению разумности, — мы кажемся им весьма важными и настолько близкими, что, на мой взгляд, любой из них скорее умрет сам, чем увидит кого-либо из нас убитым.

— Так вы отвергаете возможность убийства дельфином человека даже в порядке самозащиты?

— Я думаю так, — сказала она, — хотя на самом деле фактов у меня нет. Тем не менее обстоятельства гибели ныряльщиков вовсе не походят на работу дельфинов.

— То есть?

— Я ни разу не слышала, чтобы дельфины пользовались своими зубами так, как это было описано. Этот способ был задуман, исходя из того, что в клюве — или под носом — у дельфина сотня зубов и где-то восемьдесят восемь на нижней челюсти. Но если дельфин вступает в схватку — к примеру, с акулой или касаткой, — он не пользуется зубами, чтобы кусать или рвать врага. Он сжимает их поплотнее, образуя очень жесткую структуру, и что есть мочи таранит противника. Передняя часть черепа дельфина на удивление толста и сам по себе череп достаточно массивен, чтобы погасить сильное сотрясение от ударов, — а они наносят потрясающие удары, потому что имеют могучие шейные мускулы. Они вполне способны убить акулу, отдубасив ее до смерти. Так что если даже допустить, что дельфин способен на убийство человека, он не стал бы кусать его — он бы его как следует вздул.