Человек с топором - Юрий Никитин

Наконец показался ужасающе близко край знаменитого кольца. Если присмотреться, можно различить даже отдельные глыбы. Про размеры этих глыб лучше и не думать, многие из них покрупнее Луны… наверное, покрупнее. Кольцо тоже из множества вложенных одно в другое колец, не меньше десятка…

Он смотрел и смотрел, как завороженный, а лысый череп все поднимался и поднимался над гребнем острых скал. Уже занял треть неба, весь в полосах, как одежда заключенного, только полосы не зебристые, а все-таки чуточку цветные: темно-коричневые, светло-серые, бурые, желтые, лиловые, это так странно распределяются аммиачные облака, да и вся атмосфера разделилась на четкие пояса.

Изредка вспыхивают искорки, похожие на солнечные зайчики. Если он правильно понял, это протуберанцы, подобные солнечным. Если Юпитер – все еще не сформировавшаяся звезда, которой не хватает самую малость, чтобы превратиться во второе Солнце, то и Сатурн к этому близок, но ему звездой не стать, рылом не вышел, хотя протуберанцы себе позволить может…

Как из другого мира прозвучал отвратительно трезвый и будничный голос:

– Еще не поел? Я для чего таскаю эту гору?

– Да ем-ем, – ответил Мрак зло. – Сухой ты, Олег! А уж про зануду так и вообще молчу.

– Ты так молчишь?

– Так молчу. Потому что если скажу, у тебя глаза на лоб вылезут, как у рака.

– У рака глаза не на лбу, – ответил Олег равнодушно. – Ты это… питайся, да прыгнем дальше. Или поспишь?

– А ты?

– И я посплю, – признался Олег. – Что-то совсем забываю, что делаю.

Это был странный сон. Они лежали на камнях, температура минус двести двадцать, жиденькая атмосфера из инертных газов, над головами темное небо с немигающими звездами, но спали мертвецки, богатырски, как две колоды, можно тащить за ноги, можно их телами забивать сваи в промерзлый грунт. Настоящие мужчины от таких пустяков просыпаться не станут.

Правда, только казалось, что можно тащить – не услышат. Вблизи щелкнул, раскалываясь, переохлажденный камешек, Мрак мгновенно открыл глаза и провел ладонью справа от ложа, где пальцы должны привычно ухватить секиру. Секиры не оказалось, он лежал, как и тысячи лет назад, в голой местности, над головой звездное небо. Прохладно, но тело умеет согреваться само, просто чуть больше спалит для обогрева сала, только и всего.

А сало – дело наживное. Вон огромный контейнер, спасибо Олегу, лежит в запасе. Трансураниды, лакомство, в самом деле чувствуешь радость, едва только по трубе пищевода проскальзывает первый же кусочек в желудок. Там сразу желудочный сок струями… ну, не сок, а термоядерная реакция, но не это суть важно, а то, что инстинкты уже взяли на себя львиную долю забот об организме, а его разгрузили… ессно, для великих и прочих мелких дел.

Рядом шевельнулся и мгновенно вскочил на ноги Олег. Как-то нечеловечески: сразу стоймя, не сгибаясь. Оглядел окрестности, потом Мрака, словно часть мертвенного пейзажа, спросил нетерпеливо:

– Готов?

– Я когда-нибудь услышу от тебя что-нибудь теплое? – поинтересовался Мрак.

– Теплое? – переспросил Олег. – Конкретно, какой температуры?

Мрак с безнадежностью отмахнулся.

Он полагал, что прыгнут до Урана, но Олег несся и несся через мертвое пространство. Мрак начал подозревать, что орбита Урана осталась уже за спиной, вертел головой во все стороны, везде звезды одинаковые, как вдруг страшный неземной огонь вспыхнул, казалось, сразу по всему небосводу. Там заколыхались призрачные тени северных сияний, такими они выглядели, впереди прямо в черноте расцветали странные цветы…

Неземная красота ударила по атомным, но все же человеческим нервам, как по натянутым струнам. Он задохнулся от неведомого чувства, оглядывался ошалело, но пылающий огонь повсюду, везде вспыхивают и гаснут дивные цветы, сквозь пространство пролегли широкие дороги и уходят в бесконечность, а во всем огромном космосе не осталось ни одного клочка, где бы оставался мертвенно-черный цвет.

– Что у меня со зрением? – пробормотал он. С великим усилием вернулся к прежнему, к оптическому, снова удар по нервам: он завис в жуткой пугающей черноте, со всех сторон пустота, а за сотни световых лет светятся самые ближайшие звезды… – Нет, уж лучше…

Он еще не знал, чем лучше, но этот мир богаче, ярче, а раз так, то на богатом лугу и попастись можно вволю. Теперь можно различить, что через пространство идет струя космической пыли… слово-то какое серое, тусклое, а на самом деле это чудесное зрелище, почти такое же чудесное, как и вон та полоса космического газа, яркая и нежная одновременно…

Олег оглянулся на бормотание, прокричал:

– Тоже заметил?

– Такое не заметить, – пробормотал Мрак, – надо быть очень умным… да еще искать Истину…

– Но я давно заметил, – сообщил Олег гордо.

– Значит, ты еще не совсем пропащий.

– Спасибо.

– Сколько мы прошли?

– А ты как думаешь?

Мрак посмотрел на звезды, на Олега, снова на звезды, что так и не сдвинулись с места, сказал наугад:

– Где-то раз в тридцать больше, чем Земля от Солнца.

– Верно, – сказал Олег с непонятным облегчением. – Хорошо, ты уже близко…

– К чему?

– Я тоже сперва научился… чувствовать расстояние, а потом уже… пользоваться аннигиляцией.

Мрак подумал, сказал осторожно:

– А нельзя научиться чувствовать дорогу? Как гуси или прочие скворцы, что находят дорогу в родной скворечник?

– Хорошо бы, – ответил Олег. – Все может быть, Мрак. Но сейчас…

Плутон – 39,4 а.е. от Солнца, – период обращения —247,7 лет, – период вращения – 6,4 года, – диаметр – 3000 км, обнаружен метан. Двойная планета, спутник в три раза меньше по диаметру. Это все, что Мрак узнал о Плутоне, да и то в течение секунды уже в момент, когда неслись к его поверхности, как две крылатые ракеты.

Мрак погасил скорость на последней сотне метров до поверхности. Кости затрещали от перегрузки, а внутренности выли, стонали, плакали. Олег вообще начал тормозить только в десятке шагов, умеет становиться на какие-то мгновения вообще монолитом, надо будет перенять эту крайне нужную в доме технологию.

Из-под ног разлетелся гравий. Вообще-то не гравий, а замерзшие комки метана, здесь хоть и планета, но температура уже не планетная. Если сравнивать с квартирой, то Меркурий можно назвать местом у жарко натопленной печки, Земля – у стола, Юпитер и Сатурн – на лестничной площадке, продуваемой зимними сквозняками, Уран уже внизу у стены с почтовыми ящиками, а Плутон – в подъезде, но еще по эту сторону двери дома. Хоть вроде бы еще и дома, но всей кожей чувствуешь погоду улицы, а под ногами уже снег, вбитый ветром в щель.

Мрак зябко повел плечами. Не потому, что холодно, тело поддерживает температуру в автономном режиме, просто представил себе, что здесь не только плевок упадет на землю стеклянным комочком, но и воздух, выдыхаемый из рта. Здесь и дальше – уже то, что пугливо называют Большим Космосом.