На кончиках твоих пальцев (СИ) - Туманова Лиза

Я верила, что он понимал меня – уже почти добравшись до Ули я наткнулась на странного рода музыку в его плейлисте, и поняла насколько много он все-таки сделал для моего счастья. Он был моим знаком на пути к мечте и моей путеводной звездой, крепкой стеной, опорой, другом, а теперь и возлюбленным. И это не могло не волновать. Жизнь поделилась на до и после и зациклилась на одном человеке.

И я очень надеялась, что никто не разрушит невероятную сказку, героиней которой я оказалась.

Поэтому когда мой брат вошел в зал и, найдя меня глазами, направился в мою сторону, я напряглась и постаралась настроиться на то, чтобы быть сильной.

– Зин, – протянул он, прежде пройдя через Ульяну, чтобы поздравить ее. Взгляд Королева, прищуренный от напряжения, цепко за ним следил, но Миша не стал долго задерживаться возле парочки, – Успела стать звездой баров, сестренка? Или я чего-то не знаю? – пошутил он, намеренно игнорируя Северского, также приблизившегося ко мне.

– Как знать, Миш, – загадочно улыбнулась я и посмотрела на Марата. Брат тоже мимолетно на него глянул, но остался на удивление молчаливым по этому поводу, – А ты…?

– Не бойся, – устало улыбнулся он, – Не буду я тебя у друзей красть. Развлекайтесь. Заехал отдать вот это, – он протянул мне новый черный телефон, – Я вставил симку. Не хочу беспокоиться о тебе.

Я с благодарностью приняла подарок, успев за прошедшее время забыть, чтоб мой телефон уже было не вернуть к жизни.

– Спасибо, – прижала я гаджет к груди, а потом, не смотря на то, что Королев то и дело кидал на Мишу полные недоверия взгляды, предложила, – Останешься? Я буду рада.

Он мотнул головой.

– Нет, Зин, что-то мне подсказывает, что я буду слегка лишним, – он насмешливо стрельнул глазами по Диме, – И даже больше, – повернулся к Марату, а я напряглась. Но брат лишь сказал, – Поговорим? – и указал в сторону выхода.

Северский коротко кивнул и, бросив мне быстрый ободряющий взгляд, скрылся, оставив меня коротать время сцепляя и расцепляя замок пальцев, и гадая, о чем они так долго разговаривают.

Загадочность во взгляде вернувшегося парня ничуть меня не утешила, но, по крайней мере, за ним не следовал сердитый Миша с целью не дать нам провести еще хоть немного времени вместе.

– О чем он хотел поговорить? – настороженно поинтересовалась я, почти пританцовывая от волнения около невозмутимого парня.

– Боишься, что у него получиться нас разлучить? – вопросом на вопрос ответил Северский, развеселенный моим возбужденным состоянием.

– Ну, он же все-таки не на твоей стороне…

– Зато на твоей, – заметил он.

– И что же? Он вот так спустил нам все? Дал добро? – звучало неправдоподобно на фоне произошедших событий.

– Нет, конечно, за кого ты его принимаешь? – фыркнул Северский, но, заметив, как вытянулось мое лицо, коротко рассмеялся, – Он твой брат, Зина, – нагнулся ко мне, заставляя смутиться, – Так что условия поставил вполне себе очевидные.

– Условия? – переспросила я, завороженная темным пробирающим взглядом.

– Оберегать, защищать, заботиться. Любить, – просто, даже с ленцой ответил Северский, но подкрепил все это серьезностью во взгляде, так, чтобы я поверила, что это на самом деле была сделка, а условия, пусть и неписаные, будут соблюдаться в любом случае. Коснулся рукой моей щеки, погладил шею и прошептал на самое ухо, – И даже позволил мне тебя забрать, – от его слов и прикосновений тело наполнилось слишком большим количеством обжигающей энергии.

– Забрать? – снова переспросила я, не способная ни на что большее от переизбытка чувств.

– Только, если ты сама захочешь, – он спрашивал, завораживал взглядом, завлекал меня своей близостью и ждал моего согласия.

Была ли я согласна идти с ним на край света? Несомненно. А вот оставить, кажется, уже оказалась не в силах. Слишком многое нас связало, слишком сильно мы проросли друг в друга. Позволить ему покинуть меня, было выше моих сил, и я кивнула под его нетерпеливым взглядом и заметила, как он странно повел глазами, как будто пытался запомнить меня, вобрать всю в свои колючие огни, закрыть в своей ледяной крепости и не отпускать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Хочешь уйти? – хрипло поинтересовался он, а я, убитая интимностью момента, снова кивнула, и поспешила прочь от ненужных глаз, влекомая его рукой.

Никто нас не остановил, никто не окликнул – наши друзья были достаточно проницательны, чтобы понять, что нам необходимо уединение. Только на выходе случилась заминка, когда я, потерявшаяся от обуреваемых чувств умудрилась споткнуться на ровном месте, а Северский меня поспешно подхватил; но вместо того, чтобы отпустить, он точно как и я, не умеющий спасаться от новизны нашей близости, задержал на мне руки, а затем безвольно позволил вспышке страсти закрутить нас в свой вихрь, прижав меня к стене и поцеловав, на этот раз без тени нежности, с отчаянным наслаждением, так, что воздух из легких полностью испарился, а ноги отказались держать дрожащее тело. Мы оказались центром грандиозного фейерверка.

И только поздний звонок на мобильный заставил нас оторваться друг от друга, но не умерить градуса близости.

– Да? Сонь, я… Понял, – как-то обреченно смерил меня взглядом Северский, и, кажется, собрался сказать что-то, что не должно было меня обрадовать, но потом в его лице что-то поменялось, – Я сейчас, – он мимолетно коснулся моих губ и вернулся в зал, откуда в скором времени вернулся с озадаченным Ромашко.

– Паш, просто доверься ей.

– Север, – скривился парень, непривычно серьезный и нахмуренный, – Мне кажется, дело гиблое.

– Вам необходимо поговорить, а ей нужна помощь. Твоя помощь.

– Но звонит она неизменно тебе, – как-то мрачно усмехнулся он, а я вдруг с удивлением поняла: ревнует, на самом деле ревнует Северского к Мармеладовой. Но его взгляд остановился на мне, – А, черт с тобой. Пусть будет так. День, сегодня такой, видимо, – задумчиво пробормотал он и быстро отправился к своему автомобилю.

Уже сидя в салоне у притихшего Марата, я поинтересовалась:

– А что не так с Соней?

У парня напряглись руки и посмурнело лицо.

– С ней все в порядке. А вот с ее жизнью беда. Шелест, ты же не ревнуешь? Ты горазда на выдумки, – намеренно ушел он от ответа, припомнив мне мое поспешное заблуждение.

Я насупилась и уставилась на дорогу. Парень посмотрел на меня и погладил мою руку.

– Она очень преданная и заботливая сестра, невероятная подруга и человек с большой самоотдачей. Только вот ей нужен кто-то, кто ее саму будет спасать.

– И этот кто-то – Паша?

– Возможно, – без особого энтузиазма отозвался парень, а потом, посмотрев на меня с грустной улыбкой, добавил, – Может быть, однажды, ты услышишь ее историю, Зина. Пусть это останется ее тайной.

Я покорно кивнула, понимая, что не могу обижаться на такие вещи – Соня стала моим проводником в музыкальный мир, как и Марат. Только они двое и смогли отстоять меня у меня самой. И заслужить их доверие я могла лишь убедив их в том, что они старались не напрасно.

Где-то на краешке сознания еще маячил алкоголь. Чай, поставленный передо мной Маратом, хранил на дне все мои желания – кажется, только допив его до конца, я смогла бы не только украдкой разглядывать молчаливого парня. Он как всегда отличался невероятной скрытностью – я не могла бы с уверенностью сказать, о чем думал Северский, когда буравил меня колючим взглядом. И наверняка с любым другим человеком все было бы куда как проще, но мне ведь не нужен был никто другой.

На языке вертелись невысказанные слова – кучились и вставали в горле колом, но я была не в силах их выдохнуть – они все равно не имели и толики правды от того, что на самом деле хранилось внутри меня. Говорить о любви высокопарно, напоказ и с долей театральности было не про меня и казалось мне достаточно примитивным способом выразить свои чувства. Но музыка невысказанных слов безбожно грохотала внутри меня и заставляла нервничать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})