Вечный зов (Том 2) - Анатолий Иванов

- Не можем... А с чего бы это они еще и вдоль болот окапываются? Велиханов склонился над картой.

- Не имею понятия, - сказал Демьянов.

- А я догадываюсь, товарищ подполковник. Взятый на рассвете "язык" показал - немцам уже известно, что к нам прибыла штрафная рота. И они боятся, что рота может ударить здесь.

- Через болота? Но это невозможно! - воскликнул начальник штаба.

- Возможно. Через болота три-четыре тропы есть. Я с батькой укажу.

Это проговорила женщина с кружкой. Демьянов опять глянул на нее. Женщине это будто не понравилось, она угрюмо сверкнула мокрыми глазами, встала и вышла из омшаника. Когда поднялась, под измятой юбкой обозначился круглый живот женщина была беременна.

Демьянов ничего у командира дивизии не спросил, только поднял вопросительный взгляд.

- Ее Алексиной зовут, - сказал полковник. - Немцы ее изнасиловали еще зимой. Пришла попросить, чтобы военные медики аборт ей сделали.

- Вот как?!

- "У нас, говорю, нет таких специалистов..." Да и поздно, судя по всему. Плачет вот... Как с эвакуацией раненых?

- Делаем, что можем, - пожал плечами Демьянов.

- Да, немцам укрепиться мы помешать не в состоянии... - Велиханов взял карандаш, обвел на карте кружком пространство между лесом и болотами. Пленный показал, что завтра к полудню они подкреплений ждут из Орла.

- Кроме того, в любой момент немцы могут перекинуть сюда войска с соседних участков.

- Могут. И поэтому не позже чем на рассвете надо нам эту пробочку вышибить, иначе мы тут надолго застрянем. К счастью, нам придается еще артиллерийский полк, как раз завтра к рассвету прибудет. А штрафная рота ударит все же здесь! - Командир дивизии ткнул карандашом в кружок на карте. Через болото. Нам важно в стык немецких дивизий вбить клин, рассечь вражескую оборону. Как только мы это сделаем, немцы, боясь окружения, попятятся.

* * * *

Этот разговор начальника штаба с командиром дивизии произошел вскоре после приезда капитана Кошкина в дивизию, и вот теперь, к исходу дня, штрафная рота, получив боевой приказ, покинула деревушку Малые Балыки, чтобы до темноты прибыть к восточной оконечности болот, которые начинались в двух километрах от Жерехова.

Двигались повзводно с интервалом в полкилометра. Строя никакого не соблюдалось, бойцы шли кучками, командиры отделений то пропускали своих подчиненных вперед, стоя на обочине, словно пересчитывали людей, то пробегали, обгоняя всех, в голову колонны, покрикивая: "Не растягивайся! Па-а-шире ша-аг!"

Бойцы шага не прибавляли, но и не убавляли, и это означало, что команда все-таки выполняется.

Сбоку дороги пегая лошаденка тащила телегу, на которой сидели два дряхлых старика и угрюмая женщина в старом мужском пиджаке, подпоясанном ремнем, в черном платке. Один из стариков правил, другой, чуть помоложе первого, спустив ноги с телеги и едва не бороздя ими по земле, с любопытством оглядывал штрафников. Женщина ни на кого не обращала внимания, угрюмо глядела куда-то перед собой и, кажется, ничего не видела. Старики были безоружными, а женщина сжимала автомат, который лежал у нее на коленях, обтянутых тоже черной, как платок, юбкой.

- Что за чучелы?! - уже не первый раз спрашивал Гвоздев, подбегая то к Зубову, то к Макару Кафтанову. - Куда они с нами, а? Гляди, бабе даже автомат выдали!

- Проводники, слышал я, - сказал наконец Зубов. - Через болота нас поведут.

- Проводники-и! - Гвоздев похлопал радужными, красивыми глазами. Хе-хе... Прижать бы где эту проводницу спиной к земле...

- Дурак. Она же беременна, - поморщился Зубов.

- Ну-к что... Я же не роды принимать стал бы. Немножко... хе-хе... наоборот.

Зубов поморщился и вяло, без всякой неприязни к Гвоздеву, подумал: "Пристрелить бы его все же хорошо..."

Всем бойцам штрафной роты перед маршем были выданы автоматы, по четыре диска к ним, по три гранаты. Макар Кафтанов, длинный, давно не бритый, нес автомат не за плечом, как многие, а на шее, оружие будто гнуло его к земле, он горбился, временами, словно через силу, распрямлялся и зло сверкал черными цыганскими глазами, оглядывая бредущих людей, стариков и бабу на телеге. Гвоздев, потный и красный, какой-то весь взвинченный, то и дело подскакивал к нему:

- А что, Макар? Через болота, а? А дале что? На убой же гонят.

- Отвяжись, - сплюнул Макар и почесал пятерней потную, исколотую непристойными картинками грудь.

- Да ты не плюйся, а давай подумаем... Не пора ли подумать, говорю! А, Зуб? - хрипел он, оборачиваясь к Зубову. И снова к Макару: - Через болота мы, кажись, в тыл немцам выйдем, я кумекаю. А немец - он что? Он нашего брата уголовника, ребята говорили, не обижает. Самый момент, братцы!

- Вон командир отделения как услышит... - Макар кивнул на пробегавшего куда-то назад отделенного.

- Ну, гляди, Макар, - прошипел Гвоздев, - еще такого случая, может, и не подвернется.

Макар на это ничего не ответил, будто не слышал, а Зубов опять подумал равнодушно, не испытывая никаких эмоций: "Пристрелить, собаку..."

* * * *

Капитан Кошкин и старший лейтенант Лыков в пункт сосредоточения роты на восточной окраине болот приехали до прибытия взводив за полчаса. Здесь, на сырой поляне, окруженной чахлым разнодеревьем, дымили уже полевые кухни, старшина роты Воробьев покрикивал на бойцов хозвзвода, заканчивающих сооружение на краю поляны командирского блиндажа. Санитарные палатки, о которых еще днем говорил лейтенант-медик, прятались в тени кустов, возле них мелькали девчонки-санинструкторы, прибывшие сегодня утром из запасного полка, некоторые были без ремней, в нижнем белье, с распущенными волосами.

Узнав о прибытии командира роты, девчонки с писком попрятались, а через некоторое время появлялись уже одетые по форме, с сумками на боку.

- Так, - мрачно сказал Кошкин, оглядев поляну. Сел на кочку, задрал голову вверх, куда струились дымки от полевых кухонь. - Не засекут? В двух километрах немцы...

- Кругом дымно, чего там, - произнес Лыков.

Боевые действия на этом участке, утихнувшие вчера под вечер, в течение дня не возобновлялись, но во многих местах еще догорали подожженная техника, участки леса и, видимо, какие-то деревушки, дым расползался над всей округой, над болотом, утихомиривая комаров. Если бы не дымная мгла, от комаров, наверное, не было бы спасения.

У достраивающегося блиндажа суетились связисты с катушками проводов, вешали провода на шесты, на крупные сучья деревьев.

- Скоро они? - Кошкин взглядом показал ординарцу на связистов. - Узнай. И начсанчасти позови. И Воробьев пусть подойдет.

Первым подбежал лейтенант-медик, начал было рапортовать, но Кошкин махнул рукой.

- Развернулся?

- Так точно, товарищ капитан. Осталось поставить операционную палатку.

Никаких операций в санчасти роты делать не полагалось, тяжелораненых следовало немедленно отправлять в дивизионный санбат или эвакогоспиталь, но рота дралась обычно в местах, от которых эти медицинские подразделения находились далеко. И средств для отправки раненых, как правило, почти не было. Кошкин всегда добивался, чтобы начальником санчасти в роте состоял более или менее опытный хирург, который в полевых условиях был бы способен делать простейшие операции.

- Не надо ставить, - сказал командир роты лейтенанту. - И поставленные палатки убирай.

- То есть... как?

- Связь, Данила Иванович, будет через час, - сказал подошедший ординарец. - Командир взвода связи сам где-то тянет линию.

- Хорошо. Как появится, немедленно свяжите меня с "Ромашкой".

- Будет сделано, товарищ капитан.

"Ромашка" - командир подразделения, которое с наступлением темноты должно было занять позиции на левом фланге.

Появился, на ходу вытирая потную шею пилоткой, старшина Воробьев.

- Ты вот что, - сказал ему Кошкин, - блиндаж тоже прекратите строить.

- Почему?

- А потому... - Кошкин еще раз поглядел на небо. - Воздушной разведки противника не было?

- Я тут уже несколько часов, - сказал Воробьев, - ничего не пролетало.

- Наше счастье, значит... Ужин готов?

- Так точно.

- Сейчас подойдет рота. Накормить всех хорошенько. Проверить у каждого бойца НЗ. И вот что... Можем ли еще что-нибудь в НЗ добавить? Бой будет, возможно, долгим.

- Есть немного свиной тушенки. Ну, центнера полтора сухарей.

- Все раздать.

- Да это же в Балыках осталось.

- Доставить! - прикрикнул Кошкин. - Немедленно! Вон возьмите мою машину.

- Слушаюсь! - вытянулся Воробьев.

- Товарищ капитан! Все-таки непонятно... как же свертывать санпалатки? спросил лейтенант-медик.

- Выполнять! Не понадобятся... По прибытии роты будет отдан боевой приказ, все поймете. - И повернулся к ординарцу: - Принеси нам со старшим лейтенантом ужин.

Ужинали Кошкин и Лыков тут же, на траве, поглядывая, как девушки-санинструкторы и бойцы хозвзвода свертывают палатки, грузят их на санитарные повозки. Солнце село, болота, поросшие желтым ивняком, дышали жарким вонючим испарением, оттуда, казалось, выползала тьма и, пропитывая и без того дымный воздух, медленно заливала поляну. Было тихо, фыркали изредка лошади, звенели удилами, да время от времени раздавался приглушенный девичий хохоток.