Связанные честью - Кора Рейли

согнув пальцы во мне и заставив меня задохнуться в удовольствии. – Скажи мне, Ария. Скажи мне, что тебе это нравится так же, как и мне. – Отчаяние в его голосе меня напугало.

Он согнул пальцы снова, и я прохрипела:

– Да, Лука. Мне это нравится.

Он провел по клитору большим пальцем, и я выгнулась дугой, но тут же убрал руку, несмотря на мой протестующий стон, и продолжил двигать пальцами во мне.

– Так что, ты солгала? Зачем?

Он сводил меня с ума. Я хотела, чтобы он коснулся моего клитора, хотела, чтобы он двигался внутри меня быстрее, хотела, чтобы он трахнул меня.

– Да, я солгала! – Я вырывалась в его захвате, желая высвободить руки, чтобы добраться до его члена. Он уже был твердым, и мне нужно было убедить его остановить эту пытку, но Лука был слишком силен и неутомим.

– Зачем? – прорычал он. Он перестал двигать пальцами, и от разочарования хотелось плакать.

– Я солгала, что люблю тебя, потому что ненавижу то, что ты можешь сделать мне больно, даже пальцем не тронув. Потому что ненавижу себя за то, что люблю тебя, зная что ты никогда меня не полюбишь. – Лука выпустил мои запястья, в темных глазах читался вопрос.

Мне не хотелось больше говорить об этом. Я дотянулась до его стояка и сильно сжала.

– Теперь трахни меня.

Дернув меня за ноги, он закинул их себе на плечи, скользнул внутрь одним мощным толчком, и я кончила на нем. Мышцы так туго обхватили член, что он рыкнул и начал еще жестче вдалбливался в меня. Крепко зажмурившись, я скребла ногтями доски пола. Меня захлестнуло удовольствием и эмоциями. Спина терлась о твердый пол, у меня все болело, и ноги одеревенели, но я кончила снова, когда Лука излился, а затем перед глазами все померкло.

* * *

Все тело болело. Перевернувшись, застонала, открыла глаза и обнаружила себя в нашей постели. Лука, должно быть, унес меня наверх вчера вечером. Оглядевшись, увидела Луку, наблюдающего за мной со странным выражением на лице.

– Что я сделал? – спросил он резким шепотом.

Нахмурившись, посмотрела вниз на себя. Одеяла были откинуты, демонстрируя на мне свидетельства его безумства прошлой ночью. Синяки от пальцев на бедрах и запястьях. На нежной коже горла и плечах отметины от засосов Луки, а кожа на внутренней стороне бедер стерта до красноты. Выглядела я кошмарно. Я села и вздрогнула от резкой боли между ног. Но все же не чувствовала никакого сожаления о чем-либо. Я не всегда хотела его грубости, но время от времени это было приятным разнообразием.

– Ария, пожалуйста, скажи мне. Я?..

Я посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, о чем он говорит, и поняла, что он ненавидит себя за то, что сделал.

– Ты не помнишь?

– Я помню отрывки. Я помню, как навалился на тебя внизу. – Его голос дрогнул. Он не прикасался ко мне, взгромоздился на краю кровати максимально далеко от меня. И выглядел опустошенным и сломленным.

– Ты не причинил мне вреда.

Он уставился на синяки.

– Не лги мне.

Я встала на колени и подползла к нему, не обращая внимания на то, что он напрягся.

– Ты был немного грубее, чем обычно, но я хотела этого. Мне понравилось.

Лука промолчал, но я могла поспорить, что он мне не верит.

– Нет, правда, Лука. – Я поцеловала его в щеку и сказала тише: – Я кончила как минимум четыре раза. Точно не помню всего. Я потеряла сознание от избытка ощущений.

Облегчение смыло часть темноты в глазах Луки, но меня удивило, что он не стал поддразнивать меня за такое признание.

– Я не понимаю, что на тебя нашло. Ты даже напал на Ромеро.

– Мой отец мертв.

Я дернулась:

– Что? Как?

– Вчера вечером. Он обедал в ресторанчике в Бруклине. Снайпер пустил ему пулю в голову.

– Что насчет твоей мачехи?

– Ее там не было. Он отдыхал со своей любовницей. Ее тоже застрелили. Наверное, Братва посчитала, что это его жена. Кто-то, сообщил им, где его найти. Мало кто знал, что он поехал туда. Он тщательно маскировался, так что узнать его было невозможно. Среди нас, похоже, предатель.

Глава 17

Над Нью-Йорком нависли свинцовые тучи, но дождя не было. Погода под стать случаю. Почтить память Сальваторе Витиелло на кладбище собралась элита города и вся нью-йоркская Семья, а также самые важные члены чикагского Синдиката. Периметр вокруг был оцеплен, большая часть солдат нью-йоркского Семьи охраняли территорию, чтобы быть уверенными, что Братва не помешает похоронам. В такое время встреча наиболее важных членов мафии, как из Нью-Йорка, так и из Чикаго была рискованной, но отдать дань уважения Дону важнее.

У могилы отца Лука держался стойко. Став новым Доном, он не мог позволить себе и намека на слабость, даже после смерти собственного отца. Они с ним не были близки в традиционном смысле, но потеря родителя, не важно, насколько тот был жесток и холоден, всегда воспринимается болезненно.

Я обратила внимание на то, что многие мужчины Семьи, те, что постарше, следили за Лукой расчетливыми взглядами. Лука не подал вида, что заметил, но это была всего лишь игра. Так что вскоре после его прихода к власти наступит самое опасное время. Я не слишком хорошо знала Сальваторе Витиелло и не испытывала по этому поводу сожалений. Для меня похороны означали лишь одно – возможность снова повидаться с семьей.

Джианна, Фаби и Лили стояли с отцом и матерью среди гостей чикагского Синдиката. Они прилетели сегодня утром, и я с нетерпением ждала момента, когда смогу провести с ними немного времени. Каждый гость пожимал руку Луке, хлопал по плечу и говорил несколько утешительных слов, большей частью лживых. Сколько из них ждали шанса вырвать власть из рук Луки?

Когда настала очередь отца, мне пришлось сдерживаться, чтобы не наброситься на него за то, что он дал согласие на брак Джианны с Маттео. Стиснув зубы,