Русская фантастика 2010 - Людмила Белаш

Аким вздрагивает: вот так встреча. Парень бросился в глаза на лекции в Университете Личности, где Аким преподавал основы индивидуальности и достиг немалого успеха, неутомимым трудом заслужив нынешнее положение. Аким — кандидат на получение научной степени, как минимум престижной, как максимум гарантирующей свободное оплодотворение. Малика днём и особенно ночью изо всех сил мечтает о том, как станет матерью и — сама! — воспитает детей. Подобные грёзы — явное отклонение от нормы, почти извращение. Но… подопытные крысы спариваются не только для удовольствия.

«Аким, — страстно шептала жена, ускоряя ритм, — ты хочешь продолжить род?..»

Боль — падальщица у трупа: грызёт ногу, выискивая, чем бы насладиться, изгваздать острое рыльце. К-28 слабеет с каждой минутой.

— Помогите!..

Нет ответа.

Людской поток. Термопласт упирается в спину.

Разве Аким мог самостоятельно дойти сюда? Или доползти? Нет, конечно, его бросили. Дервиш с дружком и эта, непокрытая, больше некому. Освежевали, будто овечью тушку, и оттащили к блочной развязке. Сцедили сквозь зубы шанс на спасение — медики рядом, копы ещё ближе? Или возжелали усилить страдания жертвы, кинув вблизи тысяч людей?

Под хребтом эстакады завис полицейский сканер — обычный, диаметром с мяч для файтинга. Прошёлся над толпой, поведением напоминая ремонтный бот, привлечённый сигналом неисправного механизма. В полис-пирамиде, где копы дуреют от безделья и отращивают бока, пожирая тонны кебабов, на «картинку» поглядывает оператор.

— Эй, — захрипел Аким, — я ранен…

Сканер приблизился — полосатый, сине-белый шар. Несколько секунд изучал скорчившегося двадцать восьмого, а затем — Аким мог поклясться — пренебрежительно отвернулся и, взмыв над людским морем, застрекотал винтами по неотложным патрульным делам.

Роботом управлял планетарный Искин, в подчинении которого находились не только полицейские сканеры — вообще все. И Хозяин Сущего отказал Акиму в праве называться человеком!

— Тварь! Отрыжка даджжала!!! — выкрикнул Аким. Дико хотелось, чтобы неуничтожимый сканер взорвался, рассыпался дождём осколков. Вспомнились истории об изгоях и не прошедших контрольную сверку. Двадцать восьмой пропускал глупые байки мимо ушных мембран, не желая верить в домыслы стрингеров. И вот тебе — вляпался…

…Полумрак парковки, в трещинах бетонных колонн — фосфоресцирующая плесень. И, как назло, никого поблизости. Двадцать восьмой тяжело дышал. Он не мог поверить в этот бред! Вспышка боли — запредельно яркий фейерверк в светофильтрах. Скальпель вонзился в голень. Не во сне, а наяву.

— Нет! Не на-а-а-ада!!! — завопил Аким.

— Надо. Ещё как надо. — Грязные ногти вцепились в ногу, рывок — и дервиш сжимает окровавленный кусок плоти, инфодовесок, оплетённый трубками сосудов. — Тебе надо. Ты же плодотворно творческий.

— Я?!

— Ты. Конструктивно изменённый. Давай теперь, приспосабливай среду.

За спиной дервиша возникли две тени. Миг — и трансформировались в людей: скуластого парня и худенькую девушку. Улыбаясь, глядели на Акима.

— Помогите, — прошептал двадцать восьмой, вызвав хохот троицы.

— Обязательно поможем, не сомневайся.

Цепляясь нитью за колтуны волос, дервиш снял ожерелье. Аким моргнул, ещё раз, и ещё… Нет, зрение не обмануло: бусины — самые настоящие инфопланты! Десятка два, не меньше. Парочка детских личинок. Пяток стариковских куколок. Остальные — примерно одного размера и окраса.

— Нравится? — Девушка заметила взгляд Акима.

— Нет! Нет!!!

Дервиш расхохотался, ловко распаял оптоволокно, заострил скальпелем кончик и…

…нанизал окровавленный инфоплант.

Очередной трофей пополнил коллекцию.

Двадцать восьмой потерял сознание.

Тогда.

Не сейчас.

«Процесс индивидуализации рассматривается как вторичный по отношению к социализации… рефлексивное обособление человеком своего «Я» от исполняемых им социальных ролей… в ситуациях общения… через культивирование способностей в актах деятельности…» Дервиш скакал у чёрного хитина скарабея, подволакивая ногу, пуская слюни и невпопад цитируя выжимки из лекций. Едва Аким лишился инфопланта, невидимка приобрёл вполне конкретные очертания.

Без инфопланта Искин не мог транслировать единственно верную картинку. Взамен двадцать восьмой получил реальность, в которой существуют не только законопослушные граждане.

И бартер ему не понравился.

Воспоминания…

…грязный оборванец, нелепый на фоне белых воротничков и строгих девичьих никабов. Чужак, как и студенты, законтачил ЦНС с университетской сетью, а значит, и с лобными долями Акима — дабы напрямую перенимать мудрость преподавателя, по традиции озвученную вслух. Надёжно пришабренный экзо позволял двигаться по аудитории без отрыва от сети, надзирая за юным поколением, буйным и шаловливым. Студенты обожают тискать студенток под партами. А ведь до совершеннолетия ни-ни, да и после — только вступив в законные отношения.

— На низшем уровне развития человек полностью подчинён внешним обстоятельствам… Для достаточного приспособления… соответственно склонностям, задаткам и способностям… Люди, занятые интенсивной творческой деятельностью, не ограничиваются приспособлением к среде, но стремятся к её конструктивному изменению… — вещал Аким. Рот открывался самостоятельно, режим «лекция»: голосовые связки размеренно напрягаются, эйр-программа корректирует дыхание.

Сейчас программа сбоила: оборванец раздражал взор, ожерелье на шее вызывало муторные ассоциации. Но лекция закончилась, К-28 разорвал соединение, а парень… он просто исчез. Поразмыслив за чашечкой транка, Аким твёрдо решил: померещилось, мало ли.

И вот — неожиданная встреча.

Которую в здравом уме нельзя назвать приятной.

Изъяли инфоплант — зачем дервишам симбионт? зачем?! — и вышвырнули как использованную тарелку. Но всё-таки не прикончили, не спихнули в пасть утилизатора — поднесли чуть ли не к «конвейеру». Уязвить или?..

Полицейский сканер… Без инфопланта Искин не идентифицировал Акима, а значит, не присвоил гражданство, не наделил правами и обязанностями. Но медпомощь гарантирована всем без исключения! Даже распоследнему анархисту-растафарианцу, забредшему в Казанский Сектор.

Акима проигнорировали.

Давно, когда двадцать восьмого ещё не вырастили, когда лунная Хиджра мирно уживалась с солнечной и гигаполис не укрылся силовым куполом, многие люди и кибо держали в личных сотах домашних питомцев. Искин заботился о зверушках — упоминания можно найти в архивах. Но, похоже, забота была недостаточна: на планете не осталось ни кошек, ни собак, ни волнистых попугайчиков. Одни крысы. Хозяин Сущего боролся с грызунами — без особого успеха — и, признав геноцид нецелесообразным, взялся изучать неистребимых тварей. Малика, любимая жена, ставила опыты на зверьках.

Хуже полудохлого крысюка… Крыс хотя бы кормят, за ними ухаживают…

Аким неуклюже повернулся, и боль опять пронзила ногу. В голове плескалось мутное болото, вроде тех, что на белковой фабрике: в бетонный отстойник сливается некондиция, иногда вполне жизнеспособная, и всё это движется в белёсом бульоне, создаёт пищевые цепочки, а затем вычерпывается и отправляется на вторичную переработку.

Хотелось пить. И чтоб тупой бессмертный Искин сломался, тогда «конвейер» наконец заметит Акима.

Двадцать восьмой злился: подтверждались слова Малики о реальности, в которой существует Искин — божественная разработка «Мацумото Моторе». Версия бытия возникла полгода назад, когда Малика неудачно пришвартовала одноразовый мобиль у скарабея Акима. Одноразка, прежде чем развалиться на запчасти и свернуться в компакт-заготовки, ощутимо ударила борт обтекателя. Аким, выпутавшись из компенсаторов, чуть было не наорал на подругу. Он точно раскрыл бы рот сверх меры, если бы Малика не заявила, что… А ведь она специализировалась на теорпрограммировании и по рейтингу почти догнала Акима. Человек! С фамилией! К-28 никого не считал второсортными, но фамильным порой завидовал. И гордился, что охмурил такую девушку.

Помогая любовнице выкарабкаться из паутинного кокона техбеза — даже сейчас эта вертихвостка кокетливо одёргивала хиджаб! — Аким буркнул:

— Красивые радужки и обнажённые щиколотки! И права в кармане!

— Милый, тебе не кажется странным… — невпопад сказала Малика. Временами она погружалась в транс и не контролировала себя.

— Ну? — Подхватив женщину на руки, двадцать восьмой зашагал от парковки к дому.

— Я кое-что смыслю в принципах разработки и-систем. — Глаза Малики закатились, на подбородке повисла ниточка слюны.

Акима мало интересовали основные принципы, да и побочные тоже. Хотелось устроить репетицию семейной склоки, разрядив переполненный буфер негатива: наорать на подругу дешевле, чем посещать пси-релаксатор.