Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

небольших фонтанов у живой изгороди справа и слева от площади. С двух сторон этих фонтанов в разном положении стояли изваяния лебедей, выполненных из белого золота.

Азиму показалось, что он увидел какое-то движение за центральной аркой. Он присмотрелся, но ничего конкретного таки не увидел.

Может это была игра света с тенью?

Юноша разочарованно отвёл взгляд на зелёную изгородь, тянущейся от левого края (справа от Азима) ступеней почти до него самого. В промежутке через пятнадцать газов изгородь выступала на газ. Длина этих выступов составляет пять газов. Между ними и располагались фонтаны, размерами три на четыре газа. Вдоль уступов изгороди стояли золотистые скамьи.

Точно также было и слева от Азима.

Не доходя десять газов до юноши, изгородь сворачивала и составляла второй ряд кольца. Но в отличие от первого, она шла отрывистыми линиями разной длинны. Промежуток между рядами составляет три газа.

— Идём! — позвал Адхам, и Азим вошёл в проход за дядей. — Зима на исходе, и моя задача — не допустить появление вредителей. В этом ты мне и поможешь сегодня, — сказал он, оглянувшись на племянника. Он обещал Азиму, что расскажет о своих задачах при службе во дворце. — Скоро мы начнём поливать изгороди, винограды и другие деревья в садах и лабиринтах особенным раствором, который уничтожит спящих в земле насекомых. Ты и не представляешь, какие огромные пауки иногда здесь разводятся. Султан терпеть не может пауков, хотя он ни разу не бывал между кольцами. Его светлость больше заботится о своих львах, а вот его дочь, светлая госпожа Зилола часто любит гулять по лабиринтам. В детстве она ловила пауков и хотела показать отцу. Благо, няни не позволяли ей этого.

Адхам снова оглянулся. Убедившись, что Азим следует за ним и внимательно слушает, он повернул налево и скрылся за белой мраморной колонной с узором в виде трёх переплетённых лоз.

Высота изгороди, за которую завернул Адхам, как и все отрывки второго ряда, была двух газов. Потому замечтавшийся Азим потерял дядю из виду, но быстро нашёл по бодрому голосу.

— Придворным слугам не разрешено ходить по мраморной площади, кроме тех, кто ответственен за его чистоту. Потому мы пройдём по лабиринту, — объяснил Адхам.

— По лабиринту? — переспросил Азим, свернув за очередную колонну.

Дяди снова не было. Он шёл быстро. Юноша прибавил шаг и снова заметил дядю в десяти газах у другой колонны.

— Идём, — поманил рукой Адхам и вошёл в другой проход.

Изгородь опустилась чуть ниже, и теперь Азим мог видеть, как макушка чалмы дяди медленно направлялась вправо.

— В этом лабиринте трудно заблудиться, — продолжал Адхам. — Она всего лишь петляет слева направо и ведёт до служебного входа во дворец. Правда, если знать, когда сворачивать направо, а когда налево, — пошутил он.

Первые слова дяди сняли напряжение с ног Азима, а шутка вернула. Снова прибавив шаг, он последовал за дядей по дорожке, вымощенной бежевыми и светло-коричневыми каменными плитками.

— Ложных поворотов и проходов в этом лабиринте достаточно, — чуть серьёзнее добавил Адхам. — Кто не знает, может свернуть в них и ненароком выйти к клетке со львами. Потому держись ближе Азим.

Услышав это, юноша догнал дядю. После рассказов отца о львах, Азим и не пытался скрыть испуг в своих глазах. Он не хотел, выйти к клетке со львами людоедами, и уж тем более оказаться в ней. От этой мысли Азим с лёгкой дрожью прижал голову к плечам и приблизился к дяде на шаг. Тот ухмыльнулся и пошёл дальше.

— Колонны с тройной лозой указывают правильный путь, — подсказал дядя.

У продольных колонн лабиринта росли стволы винограда. Их ветки лежали на абаках колонн, а лозы на перголах. Весной и летом пышные зелёные листья укрывают придворных слуг в тени. Однако листья пока не распустились, и сквозь большие ячейки пергол и прорех между лозами можно видеть, как на небе парят длинные, тонкие белые облака.

Адхам четыре раза свернул за ориентировочные колонны, а в пятый раз свернул направо и вышел в проход без колонн.

— Вы идёте к львам? — удивился Азим.

В это время ему послышался негромкий мужской голос, и его дядя остерегающе кивнул в сторону, откуда доносился этот самый голос. Азим посмотрел налево и… увидел её.

Петляющие изгороди внутри лабиринта снижались по мере приближения ко дворцу. Азим заметил голову и плечи султанзаде в трёх колоннах или через три изгороди от себя. Зилола медленно шла ко дворцу, а рядом с ней шел человек на пол головы выше неё. На нём было белое просторное одеяние с глубоко надвинутым капюшоном и клинописью по краям. Он что-то объяснял султанзаде, а та внимательно слушала.

— …Эпоха человека началась после Великого конфликта…

— Идём, негромко позвал Адхам. — Нам нужно перейти в боковой проход. Таковы правила, когда по лабиринту идёт султанзаде.

Однако Азим слышал лишь биение своего сердца, что сильно застучало у него в груди. Им снова овладело то странное чувство в животе, которое он ощутил, впервые увидев Зилолу на проспекте Хоруна. От радости, что ему снова удалось её увидеть, Азим замер с блаженным видом, словно резная колонна, и не отрывал от неё глаз.

Султанзаде была в тёплом чёрном бархатном платье с серебряным отливом и красными каплевидными рубинами. Поверх платья был короткий тёмно-фиолетовый стёганый халат с рукавами до локтей и прошитый чёрной бархатной тесьмой с золотистым кантом. В молочно-золотую чалму с открытым затылком был вплетён красный шнурок с висящими каплевидными сапфирами. Хвост чалмы был свободно повязан вокруг её нежной шеи. С макушки за спину ниспадал водопад тёмно-каштановых волос, а широкие пряди обрамляли её лицо. Зилола коротко кивала своему спутнику и последовала за ним налево.

Азим с трепетом желал, чтобы она повернулась, и он мог вновь восхититься её невероятно красивым лицом.

— Идём, — повторил Адхам, с подозрением глядя на племянника.

В этом лабиринте не осталось ни одного, кто бы не услышал его голос. Зилола с интересом повернула голову в их сторону, но Азим то ли от стыда, то ли от испуга, скрылся в боковом проходе раньше, чем она могла узнать его.

— Ты сам не свой, — с намёком произнёс Адхам.

Азим же предпочёл промолчать в ответ, а не говорить, что беспамятно влюбился в султанзаде Зилолу. Пока ещё рано об этом говорить. Сперва, нужно найти решение этой странной любви.

Стены живой изгороди в боковом проходе высотой были в два газа. Дальше следуя за дядей по немощёной дорожке, он то и дело, вставал на цыпочки, чтобы увидеть её хоть краем глаза. Однако стены