Министерство мокрых дел - Владимир Гриньков

Алексей слушал обращение к народу с остановившимся взглядом. До сих пор не мог поверить, но уж больно узнаваемым был президентский голос, да и реальное воплощение поразительного указа вот оно, рядом, – в несвежей майке и в его, Алексея, домашних тапочках.

– Сегодня как раз и расписались, – не дал ему опомниться Илья.

Ушел в прихожую и возвратился с паспортом.

– Вот, – сказал с гордостью. – Все честь по чести. Все по закону.

В паспорте действительно стоял штамп о регистрации брака. Так, мол, и так, зарегистрирован… с Голобородько Анной Николаевной… дата сегодняшняя.

– А я? – снова подал голос стремительно сходящий с ума Алексей.

– И ты! – подтвердил Демин. – И ты тоже муж. Ань, покажи ему свой паспорт.

– Вот! – с готовностью распахнула книжку женщина.

В ее паспорте штампов о регистрации было сразу два. Один старый, другой свеженький, сегодняшний. Два мужа. Честь по чести. И еще свободное место осталось. Как раз для двух штампов достаточно. Итого четыре мужа может быть. Все как указом и предусмотрено.

– Значитца, так! – определился наконец Алексей. – Пшел вон! – Это он новоиспеченному второму мужу. – А с тобой щас будет беседа. – Это неосмотрительно воспользовавшейся президентской милостью жене.

– Да ты что! – попытался вразумить его по-доброму Демин.

Но Алексей уже шагнул к супруге.

– Илюша! – обеспокоилась та. – Держи его! Сейчас начнется!

Демин успел ухватить за рубашку взбесившегося мужа в последний миг. Алексей рвался и ругался нехорошими словами. Анна Николаевна визжала, и было видно, что испугалась по-настоящему. Побивал ее периодически муженек, наверное. Знала его тяжелую руку.

– Держи! – верещала многомужница. – Держи его! Ой, мамочки! Спаси и сохрани! Сделай что-нибудь, Илюшенька! Ну муж ты мне или просто вышел погулять?

Илюшенька вспомнил, кто он есть с сегодняшнего дня, и наконец решился на действенные меры. Приподнял барахтающегося Алексея повыше и отпустил. Тот упал на пол, тут же вскочил, бросился, разгоряченный, вперед и налетел на вставшего на пути Демина. Илья по жизни был не очень-то высок, но комплекции вполне достойной, да еще внушительный пивной животик, и как раз в этот животик Алексей и ткнулся. Налетел и отскочил, как резиновый мячик.

– Ты это, – сказал Демин, – ты не очень-то. Я тебя, как Анюткиного мужа, уважаю, тут, блин, никаких сомнений, но ты, в натуре, полегче. Не для того президент бумагу подписал, чтоб нашим женщинам непотребства всякие терпеть.

Алексей готов был броситься в бой, но несовпадение их с Деминым весовых категорий его останавливало. Первоначальный запал иссяк, и Анна Николаевна уловила это чутьем прожившей в многолетнем браке женщины.

– Ну вот и ладненько, – проворковала она. – Вот и побеседуйте. А я на стол соберу. Сголодался небось, родненький, – и поцеловала своего Бздыка в макушку.

Алексей дрогнул. Повеяло родным и до деталей знакомым. Если бы еще не этот чертов Илюшенька…

– Нам теперь в мире надо жить, – сказал Демин, когда мужчины остались вдвоем. – Семья, блин, как-никак. Ячейка общества. Анютка у нас одна. Так что мы, елы-палы, в лепешку должны расшибиться, а жизнь ее в натуре сделать счастливой. Чтоб мир, чтоб лад, чтоб улыбки, блин, там всякие, и полный консесис.

Мудреное слово «консесис» заставило Алексея помимо своей воли зауважать собеседника.

– А ты по какой части? – осведомился он.

– Бизнес, елы-палы. Акула капитализма. Воротила из ихних капиталистических джунглей.

– Илюшенька у нас на рынке торгует, – просветила первого мужа Анна Николаевна, появившись в комнате с украшенными снедью тарелками. – Бананы у него и ананасы всякие. Хорошие деньги получает.

– Да, «капусту» рубим регулярно, – не стал скрывать своего финансового состояния Демин.

– Я уже все продумала. Илюшенька у нас будет по финансовой части. Ну, спонсор, в смысле. Чтоб деньги в дом. Чтоб вкусная колбаса по праздникам. Чтоб новый телевизор к Новому году.

– Как будто я мало зарабатываю, – пробурчал с хмурым видом оскорбленный Алексей.

– Э-эх! Зарабатываешь! – с чувством ответствовала супруга. – Твоих денег хватит на один только «Вискас»! А что дочка подрастает – тебе наплевать, я вижу!

Вышла из комнаты, рассерженно хлопнув дверью.

– Ты с ней не спорь, – посоветовал Демин. – Деньги в семье лишними не бывают.

– А мне, стало быть, вы какую функцию определили? – язвительно поинтересовался Алексей.

– Обычную. Ты че, не понял ни шиша? Муж ты ей, елы-палы. Жизнь течет как прежде. Она для тебя, Леха, все же неспешна и легка. Все ништяк, Леха.

– Ну, допустим, – медленно сказал Алексей, и на лице его отобразились задумчивость и нешуточный мыслительный процесс.

Снова появилась Анна Николаевна.

– Столковались, голубки? – проворковала она.

Поставила на стол очередную партию тарелок, после чего поцеловала обоих своих мужей в макушки. Сначала Алексея, потом новоприобретенного супруга. Когда она вышла из комнаты, Алексей как раз разобрался со своими мыслями.

– А с сексом как? – спросил, задумчиво-мрачно глядя в стол.

– В смысле?

– Ну, в общем, как бы сказать… Ты тоже претендуешь?

– А как же! – выдохнул Илья, вытаращив глаза. – Леха! Мы с тобой теперь не просто так. Мы партнеры, Леха!

Бедный Бздык посмотрел на невесть откуда свалившегося на его голову партнера с нескрываемой ненавистью. Демин демонстративно этого взгляда не заметил.

– По графику! – сказал убежденно. – График с тобой составим. Я, допустим, по четным числам, ты по нечетным.

– Я против! – процедил Алексей сквозь зубы.

– Хорошо, тогда ты по четным…

– Я вообще против!

– Как это?

– Никаких графиков! И попробуй только к Анке полезь…

Алексей продемонстрировал проклятому конкуренту свой кулак. Кулак был так себе, маленький. Поэтому Демин нисколько не испугался. Отвел руку раздухарившегося Алексея в сторону и сказал веско:

– Ты это брось. Накажу.

– Посмотрим.

– И смотреть нечего. Вычеркну тебя на недельку из графика, сразу шелковым станешь.

– Из какого такого графика?

– Из сексуального. Я, брат, анархии в семье не потерплю. У меня порядок будет, как в армии.

Это известие потрясло бедного Алексея до глубины души. Жизнь менялась кардинально, и менялась далеко не в лучшую сторону. Как с этим бороться, он еще не знал.

– И откуда ты на мою голову взялся? – пробормотал он, не в силах скрыть обуревавших его чувств.

– Нас много таких, – сообщил Илья. – Флибустьеров жизни. Мы живем, в натуре, как хотим. Вольные, короче, хлеба. Девочки, вино, кино и домино. А потом однажды утром просыпаешься, блин, и думаешь – а семья? Где она, спокойная гавань? Где утешение души? Где вкусный борщ и чистые рубашки? Оглядываешься, а вокруг одни замужние женщины. И все, абзац. Куда податься?

Демин засмеялся и, не дожидаясь объявления о начале трапезы, подхватил с тарелки ломтик жирной колбасы, отправил в рот. Прожевал, причмокнул, после чего продолжил свою мысль:

– И президент наш родной – я за него, кстати, на выборах голосовал и, как видишь, не ошибся, – так вот президент с этим своим указом, если разобраться, на нашей стороне сыграл. За мужиков, в общем, вступился. Мог ли я еще месяц назад мечтать о такой жене? И хозяйка, и телом хороша…

Сильно изменившийся в лице Алексей вышел в другую комнату, минуту отсутствовал и в конце концов вернулся с чем-то, завернутым в тряпку. Это «что-то» оказалось в итоге деньгами. Не очень толстая, но и не тощая стопка дензнаков, от которых рачительный Алексей отнял несколько верхних банкнот, а остальные положил перед Деминым на стол.

– Вот! – сказал с чувством. – Забирай!

– Зачем?

– Забирай! – с надрывом повторил впавший в отчаяние Алексей. – Все, что нажито! И уходи!

Сделку, оказывается, предлагал. Демин с невозмутимым видом пересчитал купюры, после чего сложил их аккуратной стопкой и эту стопку положил рядом с собой. Подумал, забрал у Алексея несколько банкнот, которые тот держал в руках, и присовокупил их к остальным деньгам.

– Ты так легко деньгами не разбрасывайся, – посоветовал. – Это ведь теперь не только твое. Это наше, общее.

Обнаружив, что и толку нет, и деньги уплывают, Алексей сделал было резкий выпад, норовя схватить стопку банкнот, но Демин оказался проворней. Выхватил деньги из-под самой Бздыковой руки и сказал веско, как прежде:

– Ты это брось!

Деньги спрятал куда-то в свои застиранные штаны. Алексей понял, что эти дензнаки уже можно списать на невосполнимые потери.

– Ну ты! – осерчал он. – Горлохват! Фруктовый король! Падла базарная! Отдай бабки!

– Ну-ну!

– Отдай, я тебе говорю!

Не дожидаясь реакции собеседника, схватил со стола тарелку с винегретом и запустил ее в голову обидчика. Демин едва избежал производственной травмы. Увернулся в последний момент. Винегрет впечатался в стену, оставив на бледно-розовых обоях живописную картину, мечту абстракциониста. Леху-Алексея уже нельзя было остановить. Он рванулся, опрокидывая стол на противника, после чего и сам бросился на Демина, издав устрашающий вопль монголо-татарского захватчика. Первый его наскок Демин отбил, но было понятно, что в небитом состоянии Илье оставалось пребывать всего минуту или две. Ворвавшаяся в комнату Анна Николаевна заверещала. Задетая пролетающим стулом люстра осыпалась осколками. На поле боя постепенно воцарялся хаос.