Особые отношения - Робин Сисман

32

Мама не говорила мне приезжать сюда

Начинало темнеть, когда машина Розы подъехала к внушительному зданию с массивными колоннами, окруженному фонтанами и прожекторами. Том глянул на женщин с бриллиантовыми украшениями и мужчин в смокингах, всходивших вверх по ступенькам, и поправил свой галстук. Он еще никогда не бывал на таком приеме.

— Эти люди действительно собираются здесь каждую неделю? — спросил он Розу, помогая ей выбраться из машины.

Она рассмеялась, поправив черную накидку.

— Каждую неделю? Некоторые бывают здесь практически каждый вечер. — Она увидела по его лицу, что он не верит. — Манхеттен — это остров, на котором живут самые богатые люди в стране, а также тысячи других, желающих таковыми стать. На этих приемах завязываются контакты, люди договариваются о сделках, узнают последние новости. Кто с кем, кто против кого, кто уехал, кто приехал. — Она взяла его под руку. — Здесь делаются большие деньги, и здесь можно неплохо провести время. — Она повернулась к Тому. — И, кроме того, бывать здесь — чисто профессиональная моя обязанность.

Они прошли по большому холлу и поднялись по лестнице вверх. Вокруг небольшого сооружения посреди зала, выполненного в виде египетского храма, стояли столы, но к ним никто еще не подходил. Несколько человек прогуливались у картин, развешанных на стенах. Остальные, разбившись на небольшие группы, о чем-то беседовали. Роза наметанным глазом определила, что все стараются стать так, чтобы фотографы колонок светских новостей могли запечатлеть их в самом удачном ракурсе. По залу сновали официанты с подносами, предлагая шампанское и минеральную воду. Том выбрал шампанское и последовал за Розой, согнув голову, чтобы лучше слышать ее комментарии.

— Видишь вон того, с хохолком на голове?

Том кивнул.

— Он контролирует семьдесят пять процентов производства кремния для полупроводников. Его костюмы за очень малое время увеличились на четыре размера. Это сказал мне его портной. Женщина с рыжими волосами, с которой он говорит, сообщает по телевидению прогноз погоды… А видишь вон того, с волосами, завязанными сзади, и с сережками? Этот человек делает скульптуры из шоколада. Он получил известность после того, как Милтон Вандерпамп купил одно из его творений… О, дорогая, рада тебя видеть, — Роза и красивая женщина с черными блестящими глазами коснулись друг друга щеками. — Милая женщина, — сказала она, когда они двинулись дальше. — Она подарила миллион долларов музею «Метрополитен», стремясь покорить высший свет Манхеттена. Но ее муж делает деньги на чем-то дурно пахнущем — кажется, на погребальных делах. Кроме того, они оба — евреи. Том был изумлен.

— Я думал, что сейчас это не важно. К тому же в Нью-Йорке больше евреев, чем в Тель-Авиве.

— Посмотри список посетителей какого-нибудь гольф-клуба для избранных. Там ты вряд ли найдешь много Гольдбергов и Рабиновичей. Посмотри вон туда. Видишь секс-бомбочку вместе с толстяком в черном? Это — его пятая жена. Ходили слухи, что она однажды позировала для разворота «Плейбоя», но никто до сих пор не смог этого доказать.

Они медленно обошли весь зал. Роза показывала Тому издателей, работников банков, богатых наследниц, политиков, журналистов, дизайнеров и даже модных парикмахеров. Она, похоже, была знакома с большинством из них. Тома она представляла как крестника, но ей, кажется, не слишком верили.

— Вот уж не думала, насколько это замечательная идея — появиться здесь с тобой, — прошептала Роза. — Все теперь ломают головы, что ты за птица? Ну, и пусть ломают. Перестань хвататься за галстук. Ты выглядишь прекрасно. А вот и «гранд дама» этого общества — Маффин Грондкуист. Не удивляйся, если она тебе не улыбнется. У нее было столько пластических операций, что она на это уже не способна.

Седоволосая дама в длинном черном платье и с сильно обтянутым кожей и накрашенным лицом подплыла к ним и поздоровалась с Розой.

— А кто этот прелестный молодой человек? — повернулась женщина к Тому.

— Его зовут Том Гамильтон. — Глаза Розы блеснули. — Мой крестник.

— О-о… — В ее голосе звучали нотки недоверия. Начался ужин. Роза предупредила, что за ее столом будут присутствовать люди, которых она пригласила, поэтому на некоторое время он будет предоставлен самому себе. Она посадила его напротив себя, рядом с женщиной-скульптором, которая представилась как Сидни. Том очень скоро узнал, что Сидни Сагиттариус принципиально не ест мяса и принимает участие в борьбе за независимость Тибета. Она была очень привлекательна, и Том быстро отыскал интересующие их обоих темы. Она упомянула, что выставляла свои скульптуры в Берлине, и Том тут же рассказал ей о своем путешествии по Восточной Европе. Она слушала не прерывая, и Том решил, что она потеряла к его рассказу интерес. Но, когда он остановился, Сидни положила свою руку на его:

— Продолжай, мне очень нравится слышать твой голос. Он звучит как в театре одного актера.

Том был польщен. Здесь с ним все были любезны. Но он понимал, что это потому, что он пришел с Розой. Он глянул на Розу. Та только что провокационно заявила, что президентом США в 1996 году станет Оливер Норт, и тут же ее голос был перекрыт хором протестующих восклицаний.

От Розы веяло уверенностью, она была тут первой скрипкой. На ней было платье зеленого цвета. На шее поблескивало ожерелье. В ушах — сережки. Что-то в ее манере держаться выделяло ее среди прочих. Она не суетилась, не жеманилась, не поправляла свою прическу, умело направляя беседу в нужное ей русло. Вот она вдруг украдкой на него посмотрела. Сидни тут же спросила, выразительно улыбаясь:

— Ты не находишь, что Роза немного для тебя стара?

— Не нахожу, — коротко ответил он, любуясь ее жемчужными зубами.

Когда наступило время для кофе, состоялось нечто вроде церемонии награждения, полились льстивые и не очень искренние речи. После нее люди стали покидать свои места. Исчезла и Роза. Один из тех, кто сидел за их столом, принялся рассказывать, как ему удалось выиграть дело по поводу возвращения кредита. Тому сразу стало скучно. Сидни спросила, интересуется ли он современной скульптурой, но в это мгновение рядом с ним появилась Роза.

— Мне очень жаль, Сидни, — сказала Роза, — но мне придется сейчас забрать твоего собеседника.

Том попрощался и последовал с Розой вниз по лестнице.

— Я, конечно, мегера, но я испугалась, что она съест тебя на завтрак. — Том сделал круглые глаза и покачал головой.

— Надо же, а мне она сказала, что в рот не берет мяса.

Роза расхохоталась.

— Ну ладно, я хочу показать тебе город. Садимся в машину.

Они ехали по нью-йоркским улицам, обсуждая сегодняшний вечер.