История Мадлен (СИ) - Ром Полина

Я присела перед русской царицей в почтительном низком реверансе. У меня был еще один сюрприз для правительницы. Впервые в этом мире обувь сшили не одинаковую на обе ноги, а, как положено — левый и правый сапожок.

Теперь, когда государыня одобрила одежду, можно было предложить ей примерять и обувь. Сперва, заметив что с ней что-то не так, она слегка нахмурилась, рассматривая поданные горничной сапожки. Села на бархатную козетку и велела:

— Надевай, Ольга.

Красивая, степенная, строгая и молчаливая Ольга встала на колени и натянула сапожки на полные ноги царицы. Екатерина несколько неуверенно встала, прошлась по длинной комнате туда-сюда, потопала ногами:

— Ишь ты, затейники-французы, что выдумали! Однако, графиня, я боюсь, что казне не хватит денег на ваши заведения — рассмеялась она. Потом, став серьезной, добавила: Выбирайте сразу и место под сапожную мастерскую. Я дозволяю вам, графиня Апраксина, писать на вывеске “Поставщик двора её Величества”.

Думаю, это был час моего триумфа! Только осознание того, сколько впереди работы просто по обустройству мастерских, немного настораживало. Я, все же, еще слабо себе представляла Российские масштабы.

Глава 70

Я решила не тянуть с домом моды. Михаил внимательно выслушал меня, и посоветовал пару дней подождать:

– Я отправлю к тебе человека, что занимается арендой или куплей. Так ты сможешь рассмотреть сразу самые лучшие дома, – стараясь передать мне свое спокойствие, сказал Миша.

– Не хотелось бы ждать несколько дней, дорогой, мне не терпится начать все обустраивать, да и дом нужен в самом выгодном месте… – я даже чай спокойно пить не могла.

– Графиня, прошу простить меня, но я наслышана о том, что её Величество хочет дать вам дом, и велела выбирать где угодно, – чуть ли не шепотом начала Анна, что добавила чаю в кружку Михаила.

– Вы верно наслышаны, Анна, – моему удивлению не было предела – только вчера я узнала от самой Екатерины о столь радостном для меня заявлении, а тут уже, оказывается, и прислуга в курсе.

– Хочу сообщить вам, что жена полковника Александра Васильича Толстого, Елизавета Васильна как раз ищет покупателя, она вдова, и как я знаю, намерена переехать во Францию – там живет её дочь, – виновато продолжила Анна.

– Говори, говори, Анна, и где находится этот дом?

– Это дом номер двенадцать на Невском проспекте, он раньше принадлежал Адмиралтейскому лугу… – она что-то еще рассказывала, Михаил её внимательно слушал, а я уже все поняла!

История этого дома известна каждому, кто хоть немного интересовался искусством и архитектурой- Среди соседних построек раннего классицизма его фасад с пилястрами, лопатками и медальонами выглядел особенно импозантным.

Жена полковника Е. В. Толстая продала дом в 1777 году портных дел мастеру Гейдеману, а тот через пять лет – молодому генерал-поручику Ланскому, фавориту Екатерины II, который умер вскорости. У его наследников. дом купил камергер князь А. Я. Шаховской.

В первой половине XIX века здание принадлежало богатой греческой семье Калержи (Колержи). В 1839 году Иван Калержи подарил дом своей юной жене Марии, племяннице вице-канцлера Нессельроде. Она прожила здесь совсем недолго, а затем перебралась в Париж. В память виртуозной пианистки М. Ф. Калержи Ф. Лист написал «Элегию». Верхний этаж в 1819-1822 гг. занимал военный губернатор Петербурга граф М. А. Милорадович. Весной 1820 г. он вызвал к себе А. С. Пушкина в связи с распространением в обществе его вольнолюбивых и фривольных стихов.

Я понимала, что Анна уже закончила рассказ, а Михаил смотрел на меня все более беспокойно, но в голове все никак не успокаивались мысли – бабочки, что вспорхнули от такой отличной новости.

А если только из-за моей прихоти не будет написана «Элегия»? А если не будет встречи Милорадовича и Пушкина? Мои метания продолжались буквально несколько секунд, потому что в той моей, прежней жизни, этот дом цел, да, в нем банк, магазины модной одежды, дорогие офисы, но именно на этом доме висит табличка с историей этих стен. Выбрать его значило только одно – мое имя уже через пару дней появится на табличке. А это значит, что я уже появлюсь в истории моей страны.

– Анна, узнай, как можно встретиться с Толстой. Если будут вопросы, так и скажи, что вопрос цены не имеет роли, – уверенно и громко заявила я, боясь передумать из-за этих вот дурацких своих слабостей.

– Думаю, утром у вас уже будет приглашение от Толстой! – уверенно ответила Анна.

– От чего ты так решила? – удивленно переспросила я экономку.

– Я же рассказывала сейчас – она сама, как узнала, что её Величество дала добро, отправила к нам посыльного. Прямо перед обедом.

– Ну, тогда, думаю, стоит погулять, и посмотреть на этот дом ближе, – ноги сами двигались в сторону Невского. Успокоило только то, что просто осмотреть фасад, это как увидеть платье, и не примерить, не ощутить кожей ткань изнутри, не увидеть себя в нем, не увидеть людей, что будут восхищены тобой в этом платье. Да, идти стоило сразу для осмотра дома и внутри.

– Машенька, думаю, сегодняшний день нам стоит провести дома, коль через пару дней я должен буду уехать, позволь побыть с тобой, – попросил Михаил, и мне стало стыдно, что я вовсе забыла о его отъезде.

– Да, конечно, сегодня мы останемся с тобой дома. И я даже рада, что ни каких встреч и гостей на сегодня не предусмотрено…

– Голубушка, и на завтрашнее утро не планируй. Женщины раньше обеда и дома не выходят, так что, отложи все на свете. Боюсь, мы не увидимся поболе месяца, да и завтра вечером мои сборы и несколько часов сна перед выездом – не радость для обоих.

– А я все еще не могу узнать цели твоей поездки? – я боялась только одного – лишь бы не граница. Я напрягала свою память, как могла, но вспоминалось мало, и еще, самое важное – войны сейчас нет!

– Могу, голубушка, это важная для России кампания по устройству новой приграничной линии на Северном Кавказе. Потемкин еще летом стал наместником Азовской губернии, а сейчас подготовил для императрицы доклад «Об учреждении линии от Моздока до Азова». Военные гарнизоны ттолько начали формироваться на Северном Кавказе. Вот увидишь, скоро мы добьемся и заселения этого края! – гордо рассказывал он, а я так и хотела выпалить:

– Да, ты даже не представляешь, как императрица была права, отправив туда именно Потемкина!

– Идем, расскажешь мне о своих планах, коли выгорит с домом на Невском. Ведь там четыре этажа, голубушка. Не много? – он не хотел говорить о службе, но с теплом выслушивал мои эмоциональные рассказы о новых гардеробах, что я запланировала для Екатерины.

– Нет, в самый раз. Представь, что на четвертом этаже делают обувь, на третьем пошив платьев, перчаток, белья, манто, на втором склад и раскроечный цех, а весь первый этаж занимает магазин. Там должно быть достаточно места, чтобы мы могли делать показы! Со двора можно даже не расширять двери, они там и так, предусмотрены для выгрузки, – мои мысли снова вернулись к работе, и в душе жгло от нетерпения. В какой-то момент я поняла, что проговорилась про задний двор. Я подняла глаза на Мишу, боясь увидеть его расстроенное или что страшнее – удивленное лицо, но нарвалась на его смех:

– Я и не думал, что женщина может так гореть идеей и своим делом. В тебе мне нравится все, но это – особенно. Знаешь почему? Только подумай, и ответь мне честно, хорошо, – он смотрел на меня сощурив глаза, и я понимала, что значит этот взгляд – ложь я замечу, даже не пробуй.

– Я думаю, что тебе нравится не именно во мне это качество, а в общем, ну, во всех людях, – я начала очень осторожно, боясь, что он начнет перебивать меня, но он молчал, и как-то зачарованно смотрел на меня, внимательно слушая. – Если человек «горит» идеей или своим делом, он обязательно добивается идеала. Ты тоже из этих самых людей, Миша, и от того у нас с тобой не просто симпатия, а уважение друг к другу, – я и правда, считала именно так, и говорила совершенно искренне.