История Мадлен (СИ) - Ром Полина

– Никого не надо кочергой, Мария. Который час? – я не хотела открывать глаза, но, судя по тому, что и как говорила Мария, Миши в ней уже не было. Я даже не слышала, когда он ушел.

– Говорят обед уж, а у самих ни каши не спроворено, ни хлебу. Столовую говорят имеют в другом крыле. Не пойму я в каком-таком крыле, барыня, но вы меня не ругайте. Я только с виду такая непутеха, а на самом-то деле у меня в руках знаешь, как все горит и спорится? – продолжала она.

Я не хотела её прерывать – уж больно «вкусно» и искренне она рассказывала то, что для нее в диковинку. Лежала, нежась и потягиваясь, слушая воркотню Маши и была совершенно счастлива от того, что не нужно вскакивать, куда-то спешить, ехать, торопится.

– Ладно, Мария, а пристроили-то вас со Степаном куда?

– Барин Степку то маво́ увел, говорит, раз, коню́шить умеешь, то и работа сразу есть – он к лошадям своим пошел, вот и велел мне к тебе никого не пускать, так и молвил: – чтоб ни брякнул никто ничем, и не стукнул. Вот я и сижу у двери, гоняю всех, как мух. А эта тощая, как её.. Анна, говорит, мол, этого человека надо самой хозяйке выслушать, и пакет от него принять.

– Что за человек-то Мань, – я открыла глаза и подняла голову.

Она тут же замолчала и выражение лица сделала очень серьезное. Я засмеялась.

– Дык, говорит, от матушки самой, от Царицы нашей. Чего мелет, чего мелет? Ну́жли Царице дело до нас есть? её сам Бог выбрал, а мы…

– Что? Чего же ты мне раньше-то не сказала, – сон сняло как рукой.

Я подскочила и как заведенная закружила по комнате.

– Зови Софи, срочно, мне надо одеться, давай, Мария, поторопи её.

Вот тебе и выспалась, вот тебе и графиня. Ну, раз хотела имя свое оставить в учебнике моды, значит и спать – роскошь. Как говорила моя бабуля: «Не от того обеднели, что много ели, а от того, что много спали». А они там лучше знали, всяко лучше.

Глава 67

Как я ни торопилась, а одеваться пришлось со всей тщательностью. Меня же пригласили обшивать саму императрицу, тут мудрость “сапожник без сапог” не имела права на существование. Я должна была выглядеть блестяще.

Попросив Машу пригласить ко мне Анну и Софи, я задумалась. Надеть что-то шикарное, но строгое? А если придётся сразу ехать во дворец? Вероятность, конечно, была мала, но всё же существовала.

– Слушаю вас, мадам, – чопорная Анна появилась в наших с Михаилом покоях.

– Анна, я очень вас попрошу оказать посланнику от Её императорского величества самый радушнейший приём, да чтобы не скучал. Мне очень нужно немного времени, чтобы выйти к такому гостю в достойном виде…- Анна не успела ответить, как в покои влетела Софи.

– Мадемуазель Мадлен…Ой, простите, всё привыкаю и привыкаю, Ваше сиятельство! Сейчас мы всё сделаем, я уже слышала, кто явился, – торопливо заговорила она с порога путая русские и французские слова.

– Да, Софи, сейчас, – и продолжила, обращаясь к Анне, – может полчаса, может минут сорок и я спущусь.

Анна слегка склонила голову.

– Будет исполнено, Ваше сиятельство.

Я повернулась к Софи, которая уже разворачивала арсенал при помощи которого собиралась делать мне прическу.

– Софи, голубое или изумрудное? – она оставила щетки и щипцы для волос и мы одновременно кинулись к гардеробной, специально отведённой комнате, где уже висели мои наряды, а также отдельно за ширмой наряды, предназначенные для императрицы.

– Ваше сиятельство, может быть вот это бежевое с черными кружевами?

Я подумала немного.

– Да, ты права. Голубое и изумрудное слишком бальные, это я так растерялась, что готова была надеть всё лучшее сразу, так и пошла бы в двух. Бежевое – идеально. Шикарное и в то же время немного деловое. И не совсем открытое, кстати.

– Давайте, Мадлен, давайте, – заторопила меня Софи, подталкивая к туалетному столику.

Вскоре на моей голове возникла прическа, украшенная гребнем, усыпанным жемчугом. Софи взялась за пуховку, чтобы припудрить моё лицо.

– А это обязательно? – поморщилась я, ненавидя пудру от всей души.

– Обязательно! – строго ответила Софи и я вздохнула, закрыв глаза.

Что ж, не могла не признать, что выглядела я отлично, роскошно и в тоже время не вычурно. Наклонившись к зеркалу, я поближе разглядела своё лицо. Софи даже мушку не забыла мне прилепить. Что ж, раз так надо…

– Ну, с Богом, – перекрестилась я. Анна, которая как раз пришла за мной, одобрительно приподняла брови. Наверное, такого быстрого перевоплощения от католички никто не ожидал.

Камердинер распахнул передо мной двери гостиной. Там меня ждал моложавый человек в белом парике. Он церемонно поклонился мне.

– Ваше сиятельство графиня Апраксина, примите мои уверения в совершеннейшем к вам почтении. Позвольте представиться – Зорич Семен Гаврилович, адъютант и корнета Кавалергардского корпуса Её императорского величества. – он говорил с лёгким акцентом, венгерским что ли, или сербским.

– Прошу вас, корнет, присаживайтесь, – я понятия не имела, как к нему обращаться, если это и было неправильно, поправлять он меня не стал.

– У меня депеша к вам от Её императорского величества, – он протянул мне конверт, надписанный, как я поняла самой Екатериной. Руки у меня чуть дрожали, когда я принимала его.

– Мне сейчас его прочитать, Семён Гаврилович? – неловко спросила я.

Он улыбнулся мне одними глазами, они стали вдруг искрящимися и тёплыми. Однако лицо его оставалось серьёзным, официальным. Словно он не имел права на какую-либо вольность.

– Как вам будет угодно, – учтиво ответил он. – Однако императрица дала понять, что ничего не имела бы против ответа сразу.

Я кивнула.

– Тогда дайте мне несколько минут, я сейчас. – уже совсем по-простому сказала я, открывая письмо. Оно слегка прыгало в моих руках.

“Я получила вчера, ваше письмо от 3-го “--------”, полное самых лестных для меня выражений. Я отнюдь не сомневаюсь в вашем усердии ко мне, так как я имею уже тому весьма веские доказательства; ваша репутация в модных и светских кругах не позволяет мне сомневаться, что задержка ваша в пути – святое и благое дело. Вы верно сделали, что приняли христианство, ступив на землю Российскую, так же, как сделала это я. Поздравляю вас и супруга вашего, графа Апраксина с законным браком.

Ваш отчет о проделанной работе во Франции мною так же получен и досконально проверен. Я имею полное основание благодарить вас за бесконечные труды ваши по этому поводу.

Я узнала своевременно о появлении вашем в Петербурге. Вы можете сегодня же располагать моим неофициальным приглашением, тогда можете прибыть сразу же с моим поручителем – Зоричем Семеном Гавриловичем. Если же ваши планы иные на сегодняшний день, то об ином дне вас известят отдельным поручением. И будьте уверены в моем к вам расположении”

Я усмехнулась про себя – вот ведь кокетка – если мои планы иные на сегодняшний день. Да даже если бы у меня было в планах сегодня срочным образом рожать, то пришлось бы это отложить до завтра.

– Семён Гаврилович, я готова ехать тотчас же, – повернулась я к корнету. Тот, ничуть не удивленный, кивнул.

– Как вам будет угодно, ваше сиятельство – карета ждёт.

Кто бы сомневался. Однако, внутренне я затрепетала. Меня ждёт на приём сама императрица! Просто в гости!

Не подав виду, что внутри я всё та же крошка-Мадлен, гордой поступью графини я последовала за корнетом.

Мы ехали по Петербургу. Я старалась отвлечься на такие знакомые и незнакомые виды, чтобы унять волнение. Однако, ничего не получалось. Судя по тому, что уже выехали за пределы города, направлялись мы в Екатерининский дворец.

И, хотя я бывала здесь два раза в прошлом (в будущем!), не могла вновь не восхититься этим прекрасным местом.

Возведенный в стиле барокко, дворец восхищал размерами, каким-то открытым и свободным пространством и живописностью.

Здание было небесной-голубым с золотой отделкой деталей. Фасад, как и прежде, украшали белые колонны с позолотой.