Последний выстрел - Эмма Пиньятьелло

Ариана никуда не пойдет без своего парня.

Лука никуда не пойдет без Арианы. Тем более после того, как на его глазах погибли оба родителя.

– Форест! – снова позвала она.

Он не ответил.

Неужели ему удалось проскочить незамеченным? Или, может быть, в него попал отравленный дротик вроде того, который убил Витторию?

Сколько их здесь, этих убийц?

Может быть, это какая-то жестокая игра вроде Eat the Rich?[23] Что-то наподобие «Голодных игр»? Или «Ла Маркас охотятся на Барбарани»?

Куда, черт возьми, подевался Форест?

Она ожидала, что Грей последует за ней, и ей это не нравилось. Не нравилось его поведение альфа-самца, когда он бросился защищать ее от того парня с пистолетом. Она ловила себя на том, что в глубине души хотела, чтобы именно так он и поступил. И это ей было не по вкусу. С какой стати? Она сама может себя защитить.

Но Грей за ней не последовал. И никто не последовал.

Более того, они все исчезли.

Неужели на нее напали, и она какое-то время была без сознания, а теперь ничего не помнит? Неужели прошло несколько часов? Конечно, нет. Она потрогала затылок – крови не было. Больно не было. Она потянулась за ножом, который подшила к платью, но с ужасом вспомнила, что отдала платье Фрэнки, забыв забрать нож. Надо же. Ладно, по крайней мере, Фрэнки есть чем защититься. Хотя нож не очень-то поможет против пули или дротика.

Как им удалось так быстро сбежать из бального зала?

Макс постаралась не думать о том, что ее бросили. Вообще-то она сама отделилась от цепочки. Ты же коп. Ты справишься. Тебя не нужно защищать. Это не просто слова, это действительно так. С той ночи, когда погибли ее родители, она обходилась своими силами. Сама, в одиночку выбралась из разбитой машины по битому стеклу и растекшемуся маслу. Сама выбралась из тюрьмы. И из этого кошмарного шоу тоже выберется. Ей никто не нужен. Ей никогда никто не был нужен.

Но одной и без оружия трудно. Она быстро вернулась наверх, в столовую, где все еще лежал напавший на нее неизвестный. Рядом, в трех футах от него, валялся стреляющий дартами пневмопистолет.

Не совсем то, что надо. Пуль-то нет.

Но с виду пневмопистолет походил на обычный. Да, полегче, но форма та же. Какое-никакое оружие.

Владелец пистолета зашевелился, повернул голову в ее сторону, и сердце у Макс на мгновение остановилось. Она вспомнила, где видела его раньше, и все вокруг начало расплываться. Возможно, это ничего не значит. Простое совпадение. Но ей нужно срочно найти остальных.

Вопрос, крутившийся у нее в голове, словно ополоумевший пейнтбольный шарик, наконец выкатился в передний слот. Почему два разных оружия? Почему не расстрелять охранников пулями, если цель – создать хаос?

Макс выбежала из столовой и быстро проскользнула вдоль стены с пистолетом наготове. Она держалась в тени и, добравшись до главной лестницы, пригнулась вровень с балюстрадой и осторожно, чтобы не оступиться, двинулась вниз.

Мертвый Джованни все еще лежал там, где упал. В темноте она не видела ни глаз, ни чего-то еще, но ей казалось, что его призрак наблюдает за ней. При виде безжизненного тела ее охватило отчаянное желание швырнуть пистолет через перила и рвануть к стеклянным дверям, ведущим к винограднику. Бежать до самого леса. Пока особняк Барбарани не останется лишь точкой вдали, а воспоминания о Грейсоне Хоуке и всех Барбарани – лишь синяками на коже, которые со временем исчезнут.

На последней ступеньке Макс услышала голоса. Длинные тени проникали в бальный зал из коридора. Она была на виду – спрятаться негде. Когда появились две фигуры в капюшонах, Макс бросилась к телу охранника у дверей, распласталась на полу рядом с ним и затаила дыхание. Двое прошли мимо.

– Все идет по плану, – сказал один из них. Американский акцент. Южный.

– Похоже на то, – ответил другой. Австралийский.

– Они все в проходе?

– Да, только что прошли. Они все там.

– И даже…

– Да, и Хоук тоже.

– Признаться, не думал, что нам удастся это провернуть.

– М-м-м. По правде говоря, я бы хотел, чтобы до этого не дошло. Меня даже тошнит немного.

– Ты знаешь, что мы получаем.

– Да, но все же нам сказали, что потери будут минимальными. Охранники не должны были…

– Эй. – Шаги остановились. Макс задержала дыхание, и легкие требовали воздуха. – Помни – это игра вдолгую. Нынешние потери – ничто по сравнению с теми жизнями, которые мы спасаем.

Голоса умолкли. Мысленно Макс торопила незнакомцев – уходите же скорее. Но в то же время она хотела услышать больше, узнать, что же на самом деле происходит. Кто они такие? Какие жизни, по их мнению, они спасают, уничтожая семью Барбарани? Как это связано с отравленным вином и Поппи Рейвен? Почему ее обманом заставили отвлечь Барбарани, выдвинув в качестве угрозы Скиннера?

В конце концов шаги стихли, двое незнакомцев поднялись наверх. Макс дождалась полной тишины и лишь тогда осмелилась поднять голову. Перебирая в памяти все услышанное, слово за словом, она искала хоть что-нибудь, что помогло бы разгадать их план.

Они все в проходе… даже Хоук.

Грей и остальные оказались там, где их хотели видеть убийцы.

В одном из тайных проходов Эмилио. Значит, Грей не бросил ее. Его увели.

Но что-то все равно не сходилось – почему она не слышала борьбы? Перед глазами снова всплыло лицо человека, чей пистолет она подобрала. И то, что, как ей показалось, она видела под капюшоном другого нападавшего. Она вспомнила, где видела его раньше.

Нет. Это нелепость.

С портрета на нее смотрели холодные глаза Эмилио Барбарани. Те двое скоро вернутся. Ей нужно найти этот проход. Грей и вся группа не могли уйти далеко, ведь времени прошло совсем немного. Если они исчезли так быстро, то вход в туннель должен быть где-то здесь, в бальном зале.

– Где же он? – прошипела она, глядя на портрет старого винодела. Он ответил ей суровым взглядом темных, оливковых глаз, так похожих на глаза Джованни.

Джованни.

Он знал, где находятся все ходы, и, возможно, в том числе поэтому всегда так легкомысленно относился к угрозе нападения. В случае опасности он легко увел бы свою семью в надежное место. Значит, тот, кто стоял за этим нападением, каким-то образом узнал секреты Барбарани.

Секреты…

Макс снова посмотрела на портрет. Как ни странно, глаза старика уже не выглядели такими злыми.

Что сказал Джованни на лестнице, когда повторял слова своего отца?

Секрет в