Волга. История главной реки России - Дженет Хартли

– река чисто русская и, в силу этого, бесконечно дорогая каждому русскому человеку. Взгляните, с какою любовью смотрят на нее пассажиры 3-го класса – мужики, мастеровые, мелкие купчики. Хороша Волга не только в тех частях, которые поражают всякого своею живописностью, как, например, у Нижнего Новгорода, Жигулей, Васильсурска, – для большинства русского люда она мила даже в тех местах, где только и видны низкий тальник, белые песчаные отмели и бегающие по ним кулики. Чем-то родным, задушевным, поэтичным веет от них»[770].

Глава 12

Реформы, раздоры и русификация на Волге

В этой главе рассказывается о том, как Российская империя, города и села на Волге менялись на протяжении конца XIX – начала XX века. Благодаря железным дорогам улучшился оборот жизненно необходимых продуктов и транзитных товаров, что привело к резкому росту населения некоторых поволжских городов, а это, в свою очередь, вызвало увеличение давления на городские ресурсы. Новые экономические силы обернулись возможностями для одних и социальными потрясениями и тяготами для других жителей городов и сел. Недовольство привело к массовым политическим и социальным волнениям в 1905 году, после унизительного поражения в Русско-японской войне. Революция 1905 года была подавлена сочетанием репрессий и уступок – самой значительной из последних стал октябрьский манифест, которым впервые в русской истории учреждалась выборная дума. Во второй половине XIX и начале XX века русское правительство провело невероятной важности законы о крестьянстве: отмену крепостного права в 1861 году и столыпинские реформы 1906–1907 годов. Поволжье оказалось идеальным тестовым полигоном для изучения воздействия этих инициатив – не в последнюю очередь потому, что в регионе использовались самые разные методы ведения сельского хозяйства: от гигантских помещичьих латифундий до натурального хозяйства. Напротив, для облегчения условий, вызвавших городские волнения 1905 года, сделано было очень мало.

В то же время жители городов и сел все больше осознавали свою религиозную и национальную идентичность, что во многом было обусловлено политикой русификации, которую русское правительство стало вести в конце XIX века. В прошлой главе мы говорили об эволюции понятия «русскости» в поэзии и искусстве и об «открытии» Волги как чисто русского явления. В этой главе мы расскажем об опыте и развитии идентичности нерусских поволжских народов в ходе экономических и социальных изменений. Мы уже говорили о том, как во второй половине XIX века возникли конфликты между «новокрещеными» православными татарами и татарами-мусульманами. Большее осознание мусульманской идентичности, новые инициативы в области образования и быстрый рост числа публикаций на татарском языке обостряли эти конфликты с конца XIX века, но вместе с тем и породили новую, образованную, культурно и политически осознанную татарскую элиту, которая к 1905 году стала считать себя отдельным народом – волжскими татарами. Жители многонационального и многоконфессионального Поволжья сталкивались с определенными проблемами в ходе модернизации Российской империи, и в этой главе говорится о том, как решались эти проблемы в начале XX века.

* * *

В 1861 году царь Александр II (годы правления 1855–1881) освободил крепостных. На то было несколько убедительных причин: представление о том, что крепостное право мешает экономическому развитию России; страх перед крестьянскими восстаниями; моральные возражения против рабства, выдвигавшиеся не только писателями, но уже и крупными чиновниками. В середине XIX века в правительственных кругах уже бытовало мнение о том, что крепостное право – анахронизм, и это представление только укрепилось после унизительного поражения России в Крымской войне, которое обнажило слабость экономической инфраструктуры России и поставило под сомнение эффективность армии, состоящей в основном из рекрутов из числа крепостных крестьян. Манифест об освобождении крестьян официально сделал их свободными и выделил им наделы из земель помещиков; он отменил их трудовые и фискальные повинности перед помещиками и судебную власть дворян в своих поместьях.

Значение Манифеста об освобождении крестьян трудно переоценить. Хотя институт крепостного права критиковался уже со всех сторон, отобрать у дворянства больше половины земель было со стороны русского правительства радикальным и весьма смелым шагом. Возможно, только из-за шока от поражения в Крымской войне элиты и решились на такой риск. Российская империя была не очень богатой страной, так что компенсацию помещикам выплатили в форме долгосрочных казначейских обязательств. Крепостные впервые получили собственную землю. Правда, им приходилось все же платить за нее землевладельцам на установленном правительством уровне – изначально в течение 49 лет (в 1861 году – по завышенной цене, хотя стоимость земли существенно увеличилась за следующие четыре десятилетия). Государственные крестьяне получили землю по отдельному закону 1866 года, но и им нужно было выплачивать за нее государству в течение 45 лет.

Реализация манифеста была невероятно трудной задачей, и возмущение крестьян, считавших, что их обманывают, было практически неизбежно. Всего крестьяне потеряли около одной пятой части земли, которую прежде обрабатывали. Выделение наделов бывшим крестьянам зависело по большей части от самих землевладельцев – неудивительно, что в империи этот процесс проходил по-разному. Вполне естественно, что чем лучше было качество земли, тем больше помещик хотел ее сохранить (или, по крайней мере, получить полную компенсацию за свои потери) и тем меньшие участки выделялись крестьянам; наоборот, чем хуже была земля, тем больше получали крестьяне. Тем крестьянам, которые не могли заплатить за землю, выделялись очень маленькие участки, известные как «нищенские наделы»[771]. Таких участков, как все понимали, часто не хватало просто для существования. Хотя крестьяне были официально освобождены, оставались некоторые ограничения. Самым существенным из них стало то, что крестьянам не дозволялось покидать деревню без разрешения общины, которая продолжала принимать решения относительно цикла сельскохозяйственных работ в деревне (хотя роль общины в рекрутском наборе была отменена с введением в 1874 году обязательной краткосрочной воинской службы). По сути это означало сохранение многих экономических недостатков крепостного права при его отмене, в том числе ограничения свободы передвижения, чересполосицы, возможности перераспределения земель общиной в пределах одного села ради уравнения налогового и земельного бремени крестьян, а также неохотного внедрения общинами рискованных новшеств в сельском хозяйстве.

Поволжье представляет собой отличный полигон для изучения результатов отмены крепостного права, поскольку здесь практиковались различные формы землевладения и жили крестьяне разного статуса. Крупнейшие дворянские поместья существовали на прекрасных черноземных землях на западном берегу, прежде всего в Саратовской губернии, где большинство крепостных крестьян были русскими. Однако даже внутри губернии или уезда результаты освобождения крестьян различались в зависимости от качества земли, доступности воды (рек и прудов) и просто действий отдельных помещиков и крестьян. Крестьяне были убеждены, что единственным «справедливым» решением было бы отдать им всю землю, которую они обрабатывали. В результате освобождения крестьяне Саратовской губернии потеряли примерно четверть земли, на которой работали раньше, а некоторым и вовсе пришлось довольствоваться половиной (то есть здесь крестьяне потеряли больше земли,