Война в раю - Стивен Рэй Лоухед

— Да ты просто не хочешь! — завопил Нудд.

— Не хочу, хотя дело вовсе не в моем желании или нежелании, — скорбно проговорил Ллудд. — Давай больше не будем говорить об этом.

— Ладно, — закричал Нудд, — раз ты не хочешь дать мне то, что пообещал, я сам возьму!

Ллудд ответил:

— Даже если ты сдернешь торк с моей шеи и сядешь на серебряный трон, это не сделает тебя королем. Правду тебе говорю: человек не может сам стать королем; только благословение того, кто занимает царский трон, может возвысить человека на это место. Ибо главное — это священное доверие, которое нельзя обменять или продать; тем более его нельзя украсть или забрать силой.

Ллудд сказал правду. Нудд услышал, но ему совсем не понравилось то, что он услышал. Он выскочил из зала, выбежал из Каэра и отправился очень далеко. В дальних странах он собрал подобных себе: жадных людей, воспламененных надменными желаниями и жаждой богатства и положения сверх их законной доли, людей из Тир-Афлана за морем, соблазнив их обещаниями легкой добычи.

А Ллудд правил, и правил хорошо. Люди обожали его и воспевали, куда бы не заносила их судьба. Каждое похвальное слово ударом кинжала отзывалось в сердце Нудда. И по мере того, как свет Ллудда становился все ярче на земле, ревность Нудда перерастала в ненависть — жестокую, упрямую и гордую.

Он собрал свой военный отряд и сказал:

— Видите, как это бывает. Доля моего брата увеличивается, а моя уменьшается. Почему я должен жить как собака, изгнанная из дома? Альбион должно стать моим, а Ллудд об этом и не думает. Он нагло прет своей дорогой. Я долго терпел его высокомерие. Пришло время исправить положение дел.

Нудд поднял копье против своего брата. Нудд и его люди пошли войной против Ллудда. Воины при оружии, войска в порядке. И на Острове Могущественных, где раньше не было слышно даже гневного крика, раздался грохот: это воины лупили мечами по щитам и копьями по шлемам. Началась великая резня. Кровь превратилась в реку, достигавшую ступиц колесниц.

От рассвета до заката светлое небо над Альбионом наполнялось звоном оружия и криками раненых и умирающих. Земля была опустошена; ни один человек не мог считать себя в безопасности. Война пришла в Альбион. Война пришла в рай.

Однако, несмотря на все сражения, ни один из братьев не мог одержать победу. Воины Нудда и Ллудда и по сей день вели бы войну, если бы вдруг на поле битвы не появился их отец. Великий Король пришел туда, где выстроились войска в ожидании звука боевого рога; верхом на норовистом коне проехал он между двумя боевыми линиями, остановился в центре поля и призвал к себе сыновей.

— Что я слышу? — вопросил он. — Из конца в конец бродил я по миру, и нигде не слышал самого ненавистного для меня звука. Все меня радовало, но вот я вернулся домой, и что же? С утра до ночи только невыносимый звук сражения, только реки крови, пролитой понапрасну, только гибель. Объясните, если можете. Ибо я говорю вам: если я не узнаю причину этого безобразия, хотя вы мои любимые сыновья и дороже мне самой жизни, вы проклянете день своего рождения.

Так обратился Великий Бели к своим сыновьям. Оба они испытывали стыд и горе, но только Ллудд оплакивал то, что через него зло пришло в самое прекрасное царство, которое когда-либо существовало в мире.

— Это моя вина, отец, — воскликнул он, падая ниц перед королем. — Я не достоин подарка, который ты мне сделал. Забери торк царской власти, изгони меня из твоего королевства. А еще лучше, убей меня за то, что я дурак. Ибо я поставил право выше милосердия и честь выше смирения.

Король Бели выслушал сына и понял, о чем он говорит; его великое сердце страдало. Он повернулся к Нудду и спросил:

— А что ты скажешь, сын мой?

Нудд решил, что брат подсказал ему выход из трудного положения, и поэтому ответил:

— Ты же слышал, отец, Ллудд говорит, что это его вина. Кто я такой, чтобы не соглашаться? В конце концов, он король. Пусть его кровь будет пролита за то зло, которое он совершил против тебя, твоей земли и твоего народа.

Мудрый Бели услышал эти слова, и они поразили его великую добрую душу. Со слезами на глазах Бели выхватил меч и отрубил Ллудду голову. Ллудд содрогнулся и умер.

Нудда изрядно напугало увиденное, но он по-прежнему не хотел брать на себя вину за ссору, которая привела к войне.

— Тебе все еще нечего сказать? — спросил Бели сына. Нудд молчал. И его молчание уязвило отца больше, чем лживые слова, услышанные раньше.

Великий король не хотел терять обоих сыновей в один день, поэтому он снова спросил Нудда:

— Для войны нужны двое, сын мой. Я правильно тебя понял, что в этом виноват только Ллудд?

Сердце Нудда давно обратилось в камень, но он все еще надеялся, что теперь, когда Ллудд мертв, королевский трон достанется ему. Поэтому ответил:

— Думай, как хочешь, отец мой. Ллудд занимал королевский трон. Он своей кровью заплатил за то зло, что творится на этой земле. Давай на том и закончим.

При этих словах Бели Маур издал ужасный стон — первый из Трех Мрачных Плачей Альбиона. В печали он накрыл голову полой плаща.

— Ты прав, когда говоришь, что Ллудд заплатил свой кровавый долг. Своей рукой я убил того, кто стоял вместо меня, моего слугу и моего сына. Именно Ллудд стал бы королем Альбиона после меня, и я пожертвовал им ради справедливости. Я и собой пожертвовал ради того, чтобы праведность снова процветала в Альбионе. Ллудд мертв. Но его смерть — ничто по сравнению с твоим наказанием.

— Ты опять про наказание? — фыркнул Нудд. — О чем речь? Справедливость восторжествовала. Что плохого я тебе сделал?

— Ты, не моргнув глазом, позволил брату принять наказание, которое заслужил сам, — сказал Бели. — Ты прав, когда говоришь, что долг уплачен невинной кровью Ллудда.

— Ну вот, раз долг уплачен, — попытался возражать Нудд, — пусть на том все и закончится. Зачем тебе убивать меня?

— Слушай внимательно, Нудд,