Обнаров - Наталья Троицкая

Он стал рассказывать о сыне, о маме с сестрой, о работе. Она слушала, неотрывно глядя на него, потом ее веки то и дело стали смыкаться, и усталая, она уснула.

Жена спала, а он все сидел подле и гладил ее сухонькую исхудавшую руку, перебирая тонкие побелевшие пальчики. На руке было обручальное кольцо. Чтобы оно не соскочило и не потерялось, с ладонной стороны между кольцом и пальцем был просунут свернутый в несколько раз тетрадный листок. Подумав, что кольцо с листком больно сжимает палец, Обнаров осторожно вытащил его, развернул, прочитал: «Если не успею сказать: «Костенька и Егорушка, я вас очень-очень люблю. Простите. Прощайте…» Обнаров свернул листок, осторожно положил его на прежнее место, поцеловал кольцо и ладошку жены. Несколько раз он глубоко вдохнул, не давая волю чувствам, поправил одеяло и стал терпеливо ждать, когда жена проснется.

Когда Тая проснулась, пришли несколько врачей и медсестра, укутанные с головы до пят, как и Обнаров, во все стерильное. Врачи осмотрели Таю, посовещались, проверили назначения, медсестра взяла анализ крови и все опять ушли.

– Хочешь, я включу телевизор? Поймаю какой-нибудь российский канал.

Тая качнула головой.

– Лучше расскажи мне что-нибудь, а я буду смотреть на тебя и слушать.

Он стал рассказывать, стараясь припомнить что-нибудь забавное и смешное. Ему было приятно видеть, как лицо жены светлеет, как теплеют ее глаза, как бледные высохшие губы вытягиваются в тонкую улыбку-полосочку. В такие мгновения он был счастлив оттого, что она могла, пусть на мгновения, забыть боль и страдания.

Вернувшаяся вскоре все та же медсестра дипломатичным, но не допускающим возражений тоном сказала:

– Прошу меня извинить, господин, но госпоже Ковалевой необходимо приступать к гигиеническим процедурам.

– Я – супруг госпожи Ковалевой. Я могу помочь. Только покажите, что и как делать.

Медсестра доброжелательно улыбнулась.

– Конечно. Это не трудно, господин Ковалев.

Медсестра научила его, как нужно правильно подавать больной судно, как проводить гигиенические процедуры, как перестилать постель, как делать массаж спины и ягодиц, чтобы не было пролежней, как втирать питательные травяные лосьоны и настойки. Тая смущалась, но не была против. Она понимала, что мужу важно быть хоть чем-то ей полезным.

За мелкими бытовыми хлопотами наступил вечер. Принесли ужин. Обнаров с удовольствием кормил жену с ложечки, при этом рассказывал что-то хорошее, радостное. После ужина медсестра поставила Тае капельницу.

– Господин Ковалев, ваша жена скоро уснет, а вам пора уходить. Прошу меня простить, но время посещений закончилось два часа назад.

Обнаров ушел только, когда жена уснула.

На следующее утро он был снова рядом. Очнувшись ото сна и увидев рядом мужа, Тая провела по воздуху рукой, точно стараясь стереть видение. Он рассмеялся, поймал руку жены, поцеловал.

– Костик… – она задохнулась от счастья.

– С добрым утром, Таечка!

Обнаров потрогал ее лоб. Лоб был прохладным, и Обнаров поблагодарил Бога, что лихорадка не возвращается.

– Как тебя пустили так рано?

– Я не уходил. Мне Анатолий Борисович разрешил переночевать в его кабинете. Он сегодня дежурил ночь.

Она улыбнулась одними уголками губ.

– Во сколько у тебя самолет?

– Поздно вечером, в половине двенадцатого.

– Как хорошо! Ты весь день будешь со мной. Будешь?

Он кивнул.

– А ты мне сделаешь опять массаж? У тебя руки такие нежные…

– Конечно. Все, что захочешь.

– Я ванну хочу. И голову помыть.

– Тебе можно?

Она улыбнулась.

– Выжившим после лихорадки все можно.

Ему было приятно, что хоть чем-то он может жене реально помочь.

– Еще я в сад хочу. Ты отнесешь меня в сад? Там лекарствами не пахнет и нет надоевших стен.

– Обязательно, после завтрака. Если Анатолий Борисович не будет против.

– Мы попросим его. Правда? Так хочется почувствовать, что еще живешь…

– Тая!

– Прости. Прости, пожалуйста. Ну, что вы сидите, «господин Ковалев»? Подайте мне судно. Я писать хочу…

Вроде бы он адаптировался к ситуации, даже перестал замечать некоторые ее нюансы. Он почувствовал себя нужным. Он поверил: жизнь продолжается! Он поймал нужное состояние, состояние некоего смирения и ощущения жизни здесь и сейчас, без страха перед будущим.

Ровное расположение духа было внезапно нарушено, когда, распрощавшись с женой, он шел по коридору к выходу. Посетителей в клинике уже не было. Время посещений закончилось пару часов назад. Обнаров торопился на самолет, он был погружен в свои думы и едва не налетел на каталку, которую две медсестры вывезли в коридор из палаты.

– Простите, вам лучше не смотреть, – сказала знакомая медсестра.

На каталке лежало тело, накрытое простыней.

Обнаров сорвал, сжал в кулаке стерильную маску.

«Как же все просто…»Он стоял в коридоре, провожая внимательным взглядом того, кто начал свой последний путь, и отвратный шершавый мороз студил спину.

Уже неделю с восьми утра до трех часов дня он был пылко влюбленным авантюристом, разбившим сердце юной красавице Кире Войтенко и ее героине, а с шести и до десяти вечера превращался то в кровожадного вампира, то в его противоположность – неподкупного лесничего, воплощение сил добра. Конаковские болота, что на границе Московской и Тверской областей, стали ему почти родными, хотя проклинал он их регулярно и тщательно, несмотря на гидрокостюм, предусмотрительно, специально для него приобретенный костюмерами картины.

– Костя, опоздаем! Садись, поехали! – торопил Обнарова агент и бывший компаньон по актерскому агентству «Успех» Валера Юдин. – Уши… Уши потри! Грязь не отмыл. Еще на левой щеке, у виска, и слева на шее.

– Черт! Купался же! Грязь в этих болотах, точно на масле, – сетовал Обнаров и остервенело тер полотенцем уши, лицо и шею.

Потом он бросил полотенце на заднее сиденье юдинской машины и открыл вожделенную бутылку минералки.

– Будешь?

Юдин качнул головой и резко тронул с места.

– Прокачу тебя с ветерком! Что, Костик, тяжко по две смены в день?

– Пройдет, по молодости, по глупости…

– А ты возьми меня к себе директором. Я добросовестный. Я тебя через болото на руках носить буду.

– Директором чего?

– Директором тебя.

– Меня?! Как это?

– Ой, только умоляю вас, друг мой, давайте без ложной скромности! Знаменитость вашего уровня не должна утруждать себя чтением и сортировкой сценариев, организацией своей занятости, ведением переговоров, отслеживанием исполнения контрактов, продвижением себя на рынке, пиар-менеджментом, и прочая, и прочая, и прочая, что отнимает у вас массу сил и времени и чего вы просто не умеете.