Позволь мне любить тебя - Бриттни Шахин

этот клуб, и он ушел оттуда вскоре после Бьянки, а это было не вовремя? — Но, произнося эти слова, я понимала, что это полная чушь.

— Мы не можем рисковать. Мы должны готовиться к худшему и считать, что любой, кто сегодня войдет в наш дом, — враг. Даже Джованни, — пояснил мистер Коста. — А если Нико действительно работает с семьей Брамбилла, то они тоже придут, и все обернется кровавой баней.

Кровавая баня? Я почти потеряла сознание, но Энцо удержал меня в вертикальном положении и обнял. Он наклонился и приблизил свой рот к моему уху.

— Я не могу сделать это, когда ты здесь. Пожалуйста. Я должен знать, что ты в безопасности.

Ведь я уже достаточно отвлекла его, не так ли? Я боролась со слезами, пытаясь сохранить спокойствие. Но вся эта ситуация была для меня слишком чрезмерной.

— Пожалуйста, поедем со мной. — Я попыталась еще раз.

Он только покачал головой в знак извинения, затем посмотрел на Константина, который давал Алессандро еще несколько указаний.

— Через три минуты Мария встретит тебя у гаража, — сказал ему Энцо, разбив мне сердце, и быстро вывел меня из комнаты, держа за руку, словно я могла ему отказать.

— Не делай этого, — запротестовала я, когда мы поднимались наверх, но он молчал, пока мы не оказались в комнате для гостей.

— Я должен. — Он отпустил мою руку, встал на колени возле своей сумки и расстегнул ее.

Я упала на колени по другую сторону сумки, позволяя слезам литься по щекам. Все происходило слишком быстро. И было еще слишком много неизвестных переменных. Ему нужно было больше кусочков головоломки. Больше подсказок. Я собиралась сойти с ума. Официально. Задыхаясь от рыданий, я едва успела заметить, что держит в руке Энцо.

— Четки Бьянки. — Он положил ожерелье мне на ладонь и переплел мои пальцы. — Держи их при себе. — Он наклонился над сумкой и провел губами по моим губам, даря нежный поцелуй. — Ты сможешь вернуть их мне, когда все закончится.

Моя рука дрожала, когда я держала четки, пытаясь найти нужные слова, чтобы убедить этого человека не проходить через это.

— Я хотел, чтобы это был Томас. Я действительно хотел. Потому что я ненавидел его, и мне нужна была любая причина, чтобы преследовать его, и об этом я чертовски сожалею, — пробормотал он, его рука все еще накрывала мою. — К тому же, если бы он был виноват, это означало бы, что я не виноват в том, что ты оказалась в опасности.

— Кто бы ни убил твою сестру, именно из-за него я оказалась в опасности. Не из-за тебя, — напомнила я, потому что ему не нужно было чувство вины, которое его гложет. — Ты не подготовился, и ты почти не спал. Не могли бы вы попытаться перенести встречу на другой день? — Перенести войну? Что, черт возьми, со мной не так?

— Это то, чем я занимаюсь, — прошептал он. — Я со всем справлюсь, если тебя здесь не будет.

— Это не то, чем ты занимаешься. Больше нет, — убеждала я. — Ты теперь шеф-повар. Ты… ты мой. Я не могу тебя потерять.

— Ты не потеряешь. — Он помог мне подняться на ноги и обнял. — Когда все закончится, я смогу наконец освободиться от прошлого, Мария. Я смогу освободиться от него раз и навсегда. — Он взял меня за щеки и склонил свой лоб к моему. — Разве ты не понимаешь? Вот почему я никогда не мог по-настоящему отпустить прошлое и жить дальше, потому что справедливость так и не восторжествовала.

Я отстранилась, чтобы найти его глаза.

— И она не хотела бы, чтобы ты умер, добиваясь этого.

Он приблизил свои губы к моим.

— Я не умру. — Он поцеловал меня. — У нас есть список, который мы должны исполнить. — Еще один поцелуй. — Воспоминания, которые нужно создать. — Еще поцелуи. — Родить детей. — На этот раз поцелуй был более мягким и долгим, что почти отвлекло меня от его слов.

И вот, не успела я опомниться, как он затащил меня в гараж.

Неподалеку от внедорожника я слушала протесты его матери и сестры, которые спорили с Алессандро.

Энцо крепко обнял меня и приблизил свой рот к моему уху.

— Я люблю тебя, Мария. Я не умру ради тебя. — Он провел подушечками больших пальцев по моим щекам, вытирая слезы, пока я переваривала его слова. — Обещаю, мы скоро увидимся, Tesoro, — последнее, что он сказал, прежде чем усадить меня в машину и закрыть дверь.

Глава двадцать девятая

Энцо

— Ты уверен, что я не смогу убедить тебя тоже отправиться в безопасное место? — Я пристегнул нагрудную и заднюю пластины, затем спрятал их под черной рубашкой и пиджаком от костюма. Не идеальный вариант для боя, но мы не могли встретить Нико и его семью в кевларовых жилетах и не дать им понять, что мы в курсе происходящего.

— Давненько я из такого не стрелял, — сказал отец, досылая патрон в патронник. — Но я никуда не поеду. Я буду рядом с вами во время всего этого.

— Мне тоже было бы гораздо легче, если бы тебя не было рядом. — Константин обогнул угол и присоединился к нам на кухне.

— Ты застрял со мной, сын. — Отец отложил винтовку. — И я должен кое-что сказать, пока все не закончилось.

Константин поднял руку и легонько покачал головой.

— Ты не должен этого делать.

Отец нахмурился.

— Вообще-то, должен. Я должен извиниться перед вами за то, что принял решение о ваших жизнях, не посоветовавшись с вами. — Он повернулся лицом к моему брату. — Но я должен извиниться перед тобой отдельно. Я был жесток с тобой. Заставлял тебя приносить жертву за жертвой. — Он схватил Константина за плечо, его тон понизился на октаву, когда он повторил свои слова по-итальянски.

— Со мной все в порядке. Даю слово. Ты поступил так, как считал нужным, — ответил Константин, сохраняя ровный и серьезный голос, а затем посмотрел в мою сторону.

— Я согласен, — только и смог выдавить я, не привыкший, чтобы отец говорил в такой манере, и это выбило меня из колеи. — Мы прощаем тебя, — добавил я наконец, поскольку отцу явно нужно было услышать эти слова, а я не хотел, чтобы он лишился головы из-за того, что мы собирались сделать. И, как я полагал, я действительно простил его.

Когда через секунду в кухню вошел Хадсон, отец прочистил горло и опустил руку.

Хадсон посмотрел на нас троих, словно понимая, что прервал «момент», но отец кивнул, молча прося рассказать о своей части