Время Рыцарей (СИ) - Светлана Алимова

– Оно досталось ему от предыдущего Великого Ворона.

– А предыдущий откуда его взял?

– Не знаю. Он же давным-давно покойник.

Льюис задумался.

– О нем должны были сохраниться какие-то записи. Я поищу в нашей библиотеке.

Сольвейн встрепенулся.

– Погоди, у нас же была комната с личными вещами прошлых Великих Воронов! Я ее помню еще с уборки-ревизии, там вроде даже чьи-то дневники были.

– Отличная новость. Покажи мне ее.

Здесь удача снова повернулась к нему лицом: вначале Льюис отыскал дневник Джулиана Лойе, предшественника Элдрика. Тот любил иностранные товары и посылал Воронов выкупать их, а за некоторыми редкостями выходил сам. У него хватало золота в сокровищнице, он его не считал. Значит, искать стоило раньше. Льюис мимоходом вспомнил, что беднягу Джулиана заманила в ловушку любовница Принца Корвина, смастерив великолепного механического соловья. Под его пение Принц Корвин и убил Джулиана, пришедшего в лавку за диковинкой. Сам Корвин стал первой жертвой охоты на Принца, придуманной Элдриком.

Льюис принялся искать дальше.

Если дневник Джулиана он едва начал (да тот и не был особенно длинным), то записи Великого Ворона Лиама Спенсера заняли множество толстых тетрадей. Лиам был предшественником Джулиана и обстоятельно записал всю историю своей жизни. К изумлению Льюиса, Лиаму было за семьдесят, когда он стал Великим Вороном. Его абсолютно не волновала власть над Воронами и городом, вся она была сосредоточена в руках трех его помощниц: прагматичной колдуньи Урсулы, воительницы Сабины, сколотившей из бойцов маленькую армию, и юной уличной певицы Гретхен. Все они относились к Лиаму, как к родному деду, и сами забрали его из дома: подавленный Лиам хотел просто дождаться Принца Корвина и своей кончины, но они убедили его пожить еще немного. «Немного» растянулось на десять лет, в течение которых Лиам попросту не покидал замок, а Принцу Корвину оставалось только кусать локти от злости и гоняться за Воронами. И вот здесь Льюис впервые нашел что-то интересное:

«В замке неуютно и холодно: гуляют сквозняки, стены ледяные, солнце будто бы не греет нас, несчастных проклятых. У меня вечно ломит кости. Простыни отсыревают, Гретхен постоянно меняет их и обкладывает меня грелками перед сном. Остальным Воронам еще хуже: кровати у них ветхие, стулья гнилые. Большинство спит у каминов, прижавшись друг к другу, хоть так пытаясь сохранить тепло. Эх, нам бы сюда плотных ковров и гобеленов! Подушек, теплых одеял, подставок для ног, мягких кресел и жаровен! Уж точно бы потеплело. Урсула выменивает некоторые вещи на черном рынке, но денег постоянно не хватает. Она продает яды и настойки собственного изготовления. Сабина с бойцами ловит и сдает за награду убийц и грабителей, благо начальник стражи, Торвальд Гранне, ее хорошо знает и не боится. Он отдает нам приговоренных к смерти преступников, и мы питаемся ими. Сабина держит их в темницах и кормит, так что охотиться вне убежища нужды нет. Но они постоянно заболевают и умирают от холода. Не знаю, что с этим делать»

«Урсула охотно изучает магию и настойчиво учит меня ей. Говорит, что это полезно для сохранения разума, и я должен прикладывать больше усилий. Я с ней не спорю: книги заклинаний мы изучаем вместе, и мне приятно ее внимание. И забота Гретхен с Сабиной тоже. Как будто у меня разом появились три замечательные внучки, которым я не безразличен. Недавно Урсула нашла чары, творящие золото из слов! Магия Великого Ворона невероятна. Мы наложили чары на Гретхен, и теперь при каждом ее слове на пол падают золотые монеты, драгоценные камни и цветы. Ее это забавляет, а Вороны очарованы ею и постоянно просят поговорить с ними или спеть, чтобы забрать золото себе. Сабина жестко пресекла это, велев сдавать деньги и наполнять ими сундуки, но я знаю, что Гретхен частенько нарушает ее приказ, ведь ей это ничего не стоит. Она добрая девушка и всеми любима. Они все так добры ко мне»

«Тепло, наконец-то тепло! Столько новых вещей куплено! Замок из стылой темницы превратился в уютное жилище! Гретхен бродит по нему и распевает веселую песенку, а Вороны кружат вокруг нее и подпевают, радостно подбирая сокровища. Сабина хохочет и пляшет вместе с Урсулой, а та пытается вставить ей в волосы цветы и сделать «красивую прическу». Мне уже сделала: за обоими ушами у меня маргаритки, а на макушке – фиалка. Я давно так не веселился! Кажется, мы все перебрали с грогом, но это ничего, здесь Принц Корвин нас не достанет. Этот замок – наше убежище».

Льюис обрадовался. Так вот как получить еще денег! Магией! Отлично, в магии он хорош, проблема будет решена. Как все-таки хорошо жить в волшебном городе! Достать золото тут можно легко и просто! Он отыскал нужное заклинание и собрал верных подданных, объяснив им план и сообщив, что ему нужен доброволец.

Почему-то никто не спешил обретать чудесный дар.

– В чем дело? Вы не хотите превращать свои слова в золото?

– Это как-то странно звучит, – пробормотала Агата, прячась за Сольвейна, – а вдруг я не смогу замолчать, и меня под ним погребет?

– Согласен, магия и золото – странное сочетание, – заметил тот, – и это очень заметный признак. С таким в городе не замаскируешься.

– Пастор Браун, вы поможете мне?

– Льюис, мне эта идея не по нутру. Легкие деньги развращают, а деньги колдовские развращают вдвойне. Лучше нам пойти заработать их честным трудом.

Льюис возмутился.

– Да что с вами всеми такое? Почему вы отказываетесь помочь мне решить нашу общую проблему? Мы скоро по миру пойдем, а вы капризничаете!

– А давайте на Бломфилде попробуем? – предложила Шарлотта. – Его не жалко.

– У слова «доброволец» другое значение. Мне что, всех в убежище собирать и просить?

Сольвейн сощурился.

– А почему бы тебе не наложить чары на себя?

– О, да, Рыцари, конечно, не обратят внимания на Ворона, который раскидывается золотом при каждом слове, – с сарказмом ответил Льюис, – у меня в городе есть друг, как я ему объясню это?

– А мы как должны объяснять? Ты бы хоть немного подумал о том, как с этим дальше жить!

– Гретхен, на которой эти чары опробовали, жила превосходно, – возразил Льюис, – она спасла убежище, и ее все любили.

– Ты уверен? А где она сейчас?

– Хватит вам, – Рейвен закончил перепалку, выступив вперед, – заколдуй меня, повелитель. Я буду выглядеть глупо с этими розами и алмазами, но пусть будет так. Меня и без того все в городе знают.

– Спасибо. Ты единственный, кто мне по-настоящему верен, – сердито сказал Льюис. – Начнем.

Чары были несложными, Льюис сотворил их уверенно и без проблем. Но когда Рейвен заговорил, результат оказался далек от задуманного.

Каждое его слово превращалось в колючку, жабу или змею.

Шарлотта завизжала.

– Фу! Уберите их от меня!

Агата попятилась.

– Гадость какая. Похоже, с чарами что-то не так, господин Льюис.

– Я это вижу! – тот схватился за голову. – Но почему, я же все сделал правильно?

– Это всегда теперь так будет? – нахмурился Рейвен, роняя на пол три колючки и две жабы.

– Мы пойдем, пожалуй, – не выдержал Сольвейн и решительно повел Агату на выход.

– Я вам больше не нужна, господин Льюис?

– Нет. Иди, – смущенно разрешил тот, – я найду способ тебя расколдовать, Рейвен, обещаю.

– Пойдем со мной, дитя, – предложил пастор Браун, – помолимся за снятие с тебя этого проклятья.

– Случайно другое не снимите, – проворчал Рейвен, ловя падающих жаб и гадюк.

Шарлотта содрогнулась.

– Господи, да что же это? Говорила же, надо на Бломфилде вначале проверить!

Льюис выпроводил их и закрыл дверь. Его лицо горело от стыда, а в ногу впилась забытая колючка. Вот же бестолочь, зачем он вообще это затеял? Так навредить самому верному Ворону! Мог бы сообразить, что это плохо закончится!