Kurohibi. Черные дни - Gabriel

тягучей белой жидкости перелетела через спину и опрокинулась прямо ей на голову, разбрызгавшись и утопнув в копне густых золотистых волос, просачиваясь вглубь и медленно стекая по макушке и затылку вдоль лица к шее. Задрожавшая женщина обессилено обмякла и, более не удерживаемая Синдзи, рухнула боком на пол, тяжело дыша в истоме. Тот удовлетворенно перевел дух и с растекающимся по венам наслаждением взглянул на изнуренное мокрое лицо женщины, окутанное влажными спутавшимися локонами с белесым блеском семени в волосах.

— Было приятно, да? — сладко протянул он. — Мы можем повторить в любой момент, только попросите.

Рицко слабо приоткрыла сияющие глаза и облизала губы, к которым уже просочилась сперма из волос.

— Хотя мы можем продолжить прямо сейчас… — улыбнулся Синдзи, чувствуя возвращающееся возбуждение, но тут за его спиной раздалось шипение отворяющейся дверной панели.

Не успел он обернуться, как на весь кабинет разнесся пронзительный девичий крик и грохот рассыпавшихся папок. Синдзи как на иголках мигом развернулся и скривился в кислой мине. В дверях замерла одна из операторов командного мостика — Майя Ибуки — молодая и тихая девушка с короткой стрижкой, одетая в служебную униформу оператора НЕРВ и белые колготки. Довольно симпатичная, тут же отметил про себя Синдзи. Впрочем, ее обаяние едва различалось под маской ужаса на лице и жутким оглушительным криком, которым она заполнила небольшую комнтаку. Когда воздух в ее груди кончился, Майя поднесла трясущиеся руки ко все еще распахнутому рту и стала медленно отступать назад на подогнувшихся ногах.

«Черт. Теперь ее нельзя отпускать».

— Акаги-сан, кажется, к нам мышка забежала. Поиграем с ней? — обратился он к доктору, подмигнув.

Та закатила голову и жутко улыбнулась.

— Делай что хочешь… Я все еще изнываю от возбуждения…

Майя, чьи глаза округлились до предела, судорожно вдохнула воздуха и, испуганно пискнув, ринулась к выходу. Однако Синдзи в одном прыжке настиг ее, схватив на ноги и со всей силы развернув обратно, отбросил обратно в кабинет и, быстро вскочив, захлопнул дверь.

— Нет! — взвизгнула девушка, затрясшись на полу и испуганно заметавшись взглядом. — Синдзи!.. Сэмпай… Что происходит?..

Ничего не отвечая, Синдзи взял со стола скальпель и, пройдя мимо сжавшейся и запищавшей от страха девушки, разрезал ремешок на руках Рицко и хирургическую нить, связывающую груди с клитором. Женщина тут же выгнулась на полу с глубоким стоном облегчения, содрогнувшись, ее разбухший клитор от резкого притока крови из фиолетового стал алым и слегка расплылся в стороны, впрочем, сохранив след от туго врезавшейся нитки. А Синдзи, воспользовавшись расслабленностью Рицко, тут же вцепился в иглы на ее грудях и резко выдернул их. Та вскрикнула, протяжно и с угасающим стоном, откинулась на спину, и из ее багровых сосков заструились ручейки крови, однако Синдзи бережно приподнял женщину и быстро налепил на груди захваченные со стола пластыри.

— Вот так, — прошептал он. — Не сильно болит?

— Пройдет… — утомленно выдохнула Рицко.

Синдзи поднялся и развернулся к Майе, которая, кажется, от шока потеряла дар речи и только тряслась в страхе на полу.

— Ну, давайте, Акаги-сан, — мерно произнес он. — Ваша очередь.

Собравшись с силами, та медленно поднялась и поползла на четвереньках к девушке, раскачиваясь из стороны в сторону и оставляя за собой на полу дорожку капель от пота, спермы и сока из влагалища.

— Сэмпай… — выдохнула Майя, и на ее глазах навернулись слезы. — Что с вами?..

— Мне вкололи лошадиного возбудителя, — ответила та с туманной улыбкой на лице. — И хоть меня отодрали уже несколько раз, я все еще желаю, чтобы меня трахали и трахали.

— Может, ей тоже вколоть? — задумался Синдзи, почесав подбородок. — Не, слишком просто.

Майя в ужасе зажмурилась и спрятала лицо в ладонях, надсадно разрыдавшись.

— Нет… — горько пропищала она сквозь слезные всхлипы, — этого не может быть… я не верю… не верю…

Однако Рицко, подползя к содрогающейся девушке, вдруг крепко обняла ее и прижалась к ней головой.

— Не плачь, моя дорогая… — ласково прошептала она. — Я знаю, ты боишься, но ты ведь всегда смотрела на меня по-особенному, правда?

Майя замерла и подняла на нее огромные, чистые в своей простоте и искренности карие глаза, испуганные, залитые слезами, но где-то в глубине источающие надежду.

— Сэмпай…

— Тихо, Майя, просто доверься мне.

И, резко подавшись вперед, она прильнула влажными губами к губам девушки в крепком поцелуе, приложив свои ладони к ее щекам. Та, зажмурившись, протяжно пискнула и отпрянула назад, но вдруг остановилась и неловко обмякла, будто обомлев. Рицко с жаждой облизывала ее дрожащие губы, всасывала и покусывала их, просовывала в ее маленький ротик свой трепещущий язык и терлась о ее лицо покрытой прозрачным слоем семени щекой.

— Извращенная девочка… — страстно прошептала Рицко. — Так и хочется наказать.

Майя резко распахнула глаза, словно сбросив наваждение, и попыталась что-то воскликнуть, но женщина рывком свалила ее на пол, придавив за плечи, ловко развернулась задом наперед и, навалившись, всем своим телом, уткнула свою киску ей в лицо, зафиксировав его между бедер, а сама развернулась к ее гениталиям, задрав подол жакета и открыв проступающий сквозь плотно обтягивающую ткань колготок бугорок над лоном.

— Нет!!! — приглушенно взвизгнула Майя. — Сэмпай, не надо!!!

Но та, игнорируя беспомощное сопротивление девушки, надорвала легкую белую ткань, обнажив ткань простых белоснежных трусиков, стянула их в стороны и утопила свое лицо в гладкие дольки небольших половых губок, округлых, но умилительно аккуратных и ровно вмявшихся в щелку преддверия влагалища.

— Стойте, сэмпай!.. — сдавленно заревела девушка из-под прижатых бедер, вцепившись в них руками. — Пожалуйста, прекратите!.. Остановитесь… умоляю…

Рицко лишь сильнее раздвинула ее ноги и с чавкающим звуком всосалась в крошечный клитор Майи, едва заметно проступивший из гладких складок кожи и темно-коричневых волосиков. Женщина окончательно утонула в нежной розовой плоти, зарывшись в нее лицом, глубоко проникая языком в узкую щель и погружая его в подрагивающую гладкую дырочку влагалища, теребя нежные лепестки губок, плавно наливающиеся кровью, затвердевший, но все еще крошечный клитор, она жевала одними губами чувствительную плоть, с силой оттягивала ее, прикусив, и разводя кончиком языка в стороны.

— Кхах!.. — поперхнулась Майя соком, вытекающим из киски женщины, и собственным плачем. — Стойте!.. Пожалуйста… не надо… кто-нибудь… помогите… прекратите все это…

Ее голос заглох в размякшей и горящей плоти опустившейся сверху киски, руки