Тайны Реннвинда. Темный принц - Елена Сокол

потащил в лес, ей пришлось неуклюже скакать за ними, падая и поднимаясь, тяжело дыша и ворча под нос.

— Иди сюда. — Не выдержал вампир. Он остановился и закинул ее себе на спину. — Держись крепче.

А сам стал подталкивать стригоя в спину, заставляя идти впереди и держа его за узлы на веревке.

— Ты не очень-то много рассказываешь мне о своей прежней жизни. — Пожаловалась Майя, обнимая его крепче за шею. — Почему ты уехал из Реннвинда? Почему стал вампиром?

— Это долгая и неприятная история.

— И, все же, я хочу, чтобы ты поделился.

— Причина одна. — Ответил Микке после долгой паузы. — Из-за Хельвинов.

— О, я слышала, они охраняют этот город.

— Кхы-ы! — Оскалился Хассе.

Микаэль толкнул его в спину, вынуждая продолжать двигаться. Стригой был слаб после воскрешения, и с трудом передвигал ноги.

— Они согнали всех саамов с этих земель, и мои предки вынуждены были оставить дома и выживать в горах. — Объяснил вампир. — Я родился с ненавистью к Хельвинам, которая была уже заложена в моей крови. Отец Бьорна Хельвина убил моего отца, а сам Бьорн увел у меня девушку, которую я любил, поэтому я стал вампиром и поклялся им отомстить.

Майя потеряла дар речи. В груди у нее неприятно кольнуло. «У него была девушка, он ее любил», — звенело в ушах. Почему вдруг так тяжело было это принять?

— И ты отомстил им?

— Нет. — Он шумно выдохнул. — Пока нет. Это очень сложно. Я продолжаю ненавидеть их, но ничего не могу поделать. Нея отдала Бьорну часть своей души, и носит под сердцем его ребенка. Я любил ее. Как теперь я могу причинить вред тому, кого любит она?

Майя опустила голову и стиснула челюсти. Ее разум плыл, словно она находилась под водой в полной тишине.

Майя сошла с ума в тот момент, как увидела Микке, она думала только о нем и представляла их рядом. Черт возьми, да она уже считала его своим! И тут вдруг пришло осознание: Микаэль все еще любит другую. Ту, что разбила ему сердце. Ту, из-за которой он и стал вампиром. Парень думает о ней, страдает, вспоминая ее. А уж как менялся его голос, когда он говорил о ней…

«Нея» — стучало в висках у нее чужое женское имя. Оно горчило на языке, больно жгло кожу. Майя ждала, что Микаэль скажет что-то еще, добавит, что больше не испытывает к ней чувств, но он молчал. Гребаная судьба! Зачем она выделывала такие штуки с людьми, заставляя их страдать и сводя людей, которые в принципе не могут быть друг с другом⁈

Они брели в молчании около часа, затем Микаэль опустил ее на землю, а сам повалил стригоя на снег и поставил на него ногу.

— Нужно передохнуть.

— Ты теряешь силы, — догадалась Майя.

— Все нормально.

— Ты почти не ел вчера. — Посмотрела она на него.

Микке дышал тяжело, его глаза наливались тьмой. Он отвел взгляд.

— Кха-а! — Прохрипел Хассе, лежа лицом в снегу.

И вампир, удостоверившись, что сил встать у того не хватит, убрал с него ногу.

— Микаэль, посмотри на меня. — Сказала Майя, пытаясь поймать его взгляд. — Микаэль.

Парень закрыл глаза.

— Ты должен выпить моей крови! — Встряхнула она его. — Слышишь? Сделай это!

— Кровь! Кровь! — Заскрежетал голос Адельгейд в его голове.

И в следующее мгновение вампир дико оскалился на девушку. Она вздрогнула, глядя на него снизу вверх, но рук не убрала. Майя продолжала смотреть на свет, который оставался в его глазах, и тот постепенно рассеивал тьму.

— Микаэль, ты должен сделать это, иначе мы не дойдем.

— Нет. — Он яростно замотал головой. Сбросил с себя ее руки и отвернулся. — Нет, Майя! — Прокричал Микке, когда она хотела подойти. — Нет! Я не притронусь к тебе!

— Но почему?

— Я не смогу остановиться, если начну.

— Тогда, может…

— И не забывай про стригоя. Почуяв запах крови, он тоже может повести себя буйно.

— Да. — Майя замерла, взглянув на мертвеца, периодически подергивавшего ногой.

Затем она перевела взгляд на солнце, которое поднялось высоко над верхушками сосен. Оно еще не грело, но светило очень ярко. В воздухе пахло свежестью и талым снегом. Земля тут и там обнажала прошлогоднюю прелую траву и сухие иголки. Птиц не было слышно, но Майя чувствовала, что они не одни в лесу, и кто-то их слышит.

— Прости меня. — Произнес вампир, поворачиваясь к ней.

Майя ждала всего, чего угодно: что он в очередной раз оттолкнет ее, сказав что-то грубое, или заведет разговор о своей бывшей или о жажде, или пустится в долгие объяснения, почему им нельзя быть вместе, но Микке притянул ее к себе и как-то странно, с щемящей нежностью посмотрел Майе в глаза.

А затем их губы встретились.

Господи, да.

Микке тоже чувствовал это, он хотел ее, хотел быть с ней. Он прикасался к ней так аккуратно, но в его поцелуе было столько страсти, что Майе не требовалось других доказательств. Слова были бессильны перед тем, что происходило между ними сейчас — в тишине леса. (Если не считать гадкого, хрипевшего, как придушенный поросенок, стригоя. На которого Микаэль вынужден был снова наступить, чтобы тот заткнулся).

Майя с жаром отдалась новым ощущениям. Губы вампира были теплыми и мягкими, а язык сладким на вкус. Его запах, его кожа, его тихие стоны — все это наполнило ее мир красками и чувствами, и Майя купалась в них, перестав соображать. Они стояли, прижавшись друг к другу, и лихорадочно целовались — так, словно это был не ее первый поцелуй, а как будто они делали это много раз за всю жизнь.

Майя отчетливо помнила об уговоре: это случится, как только будет что-то значить для него, и вот оно происходило. Его руки блуждали по ее телу, лаская и впиваясь до боли, и единственное, чего девушка боялась, это того, что в порыве страсти Микаэль прикусит ей губу или поранит ее и, почувствовав кровь, сорвется с цепи.

Но поцелуй оборвало совсем другое.

Микаэль замер, затем резко оторвался от нее и закрыл Майю своей спиной от чего-то, что приближалось справа. Она услышала, как он угрожающе оскалился, а затем, осторожно выглянув, заметила огромного волка, мягко ступающего