Между никогда и навечно (ЛП) - Бенсон Брит

Она всхлипывает и крепче зажмуривается, слегка качая головой.

— Нет, — выдавливает она, всхлипывая. — Нет.

— Да. Ты в порядке. Ты…

— Нет, Леви. Не я. Не я.

Она цепляется за пояс моих плавок и прижимает голову к моей груди.

— Я думала, ты утонул. Думала, ты погиб, и я потеряла тебя. Ты был там… я обнимала тебя, а потом…

Она икает на моей груди, затем отстраняется и парализует меня блестящими от слез серыми глазами. Жидкий металл. Ртуть. Я не могу двигаться. Не могу дышать. Не могу отвести взгляд.

— Потом тебя не стало. Тебя просто оторвало от меня, а я тянулась, тянулась, а тебя просто не было. Боже, я… я… тебя не было, и я не могла до тебя добраться. Буквально ничего не могла сделать. Я думала, ты умер. На себя мне было наплевать. За себя я не боялась. Я боялась за тебя. Я не могу потерять тебя вот так. Не могу. Не таким образом.

Я вытираю слезы с ее щек и притягиваю к себе в объятия. Зарываюсь лицом в ее волосы, и от них почему-то все еще слабо пахнет персиками.

— Я знаю. Я тоже, Сав. — Я люблю ее. Я знаю это. И всегда любил. Никогда не прекращал любить. — Никаким образом.

Она отстраняется и, нахмурив брови, вопросительно смотрит мне в глаза.

— Что?

— Я не могу потерять тебя, Саванна, никаким образом. Ни таким. Ни каким-либо другим. Ты понимаешь?

Она всматривается в мое лицо, изучает. Мое сердце подкатывает к горлу. А затем Саванна кивает.

— Я понимаю.

Я касаюсь губами ее губ, и она без колебаний отвечает. Сразу же открывается, впуская меня для исследования. Ее язык ласкает мой, и я сжимаю ее в объятиях. Провожу руками вверх и вниз по ее телу, просто чтобы напомнить себе, что она настоящая, в безопасности и здесь, со мной.

Нас прерывает звук лопастей вертолета, затем над мостом и на берегу реки появляются спасатели.

— Они действительно не мешкают со спасением.

Саванна смеется, крепче прижимаясь к моей груди.

— Разве ты не знал? Я — суперизвестная рок-звезда. Если я умру, таблоиды обанкротятся.

Я не смеюсь. Просто обнимаю ее в ответ и опускаю подбородок ей на голову. Если бы она умерла…

Таблоиды бы оправились. Но я? Я, определенно, нет.

***

Саванна сидит в задней части машины скорой помощи, завернутая в одно из тех серебристых одеял, которые спасатели используют для устранения шока.

Рыжий с ней, и они тихо беседуют. На месте пореза на лбу у него повязка. Я слышал, как кто-то сказал о швах, но не знаю, позволил ли он им наложить их.

Рыжий что-то говорит Саванне, и та качает головой. Он говорит что-то еще, и она снова качает головой. Он вздыхает и кивает. Я наблюдаю за всем происходящим со своего места в задней части второй машины скорой помощи, где сижу, закутанный в такое же серебристое одеяло, и борюсь с головокружением, тошнотой и сильной головной болью. Когда Рыжий поворачивается, чтобы поговорить с медиком, Саванна смотрит на меня и встает. Накинув на плечи серебристое одеяло, она вылезает из машины «скорой» и идет ко мне.

— Я в порядке, — сообщает она, дойдя до бампера.

— Тебя отпустили или ты просто отказываешься позволить им забрать тебя?

Она ухмыляется. Так я и думал.

— А как ты?

— Возможно, сотрясение мозга. Их беспокоит шишка и рана. — Я указываю на затылок. Царапины на спине горят от движения. — Меня хотят забрать на сканирование.

Беспокойство на ее лице бьет меня по заднице. Она лихорадочно осматривает мое тело, затем забирается в «скорую» и осторожно поворачивает мою голову, чтобы увидеть затылок. Там повязка, но я уверен, что в волосах все еще видны следы крови. Она стягивает с меня серебристое одеяло и осматривает спину, затем охает.

— Господи, Леви, — шепчет она.

Я чувствую, как ее рука парит над моей кожей, поэтому поворачиваюсь к ней лицом и беру ее за руку.

— Я в порядке, Сав. Это просто меры предосторожности. Но мне не разрешено садиться за руль. Придется попросить одного из парней отогнать мой грузовик обратно.

— Тебя подвезти домой? Из больницы, я имею в виду?

Я качаю головой один раз, медленно, и от этого движения меня тошнит.

— Нет. Я попрошу Люка или Дастина подождать меня.

— Нет. Мы с Рыжим приедем в больницу. Я отвезу тебя домой.

— Это не…

— Заткнись, Леви. Я все равно это сделаю, так что просто смирись.

Я вздыхаю, и она усмехается, затем прижимает палец к ямке на моем подбородке. Я отталкиваю ее, и она тихо смеется.

— Где твои ключи? Я поведу грузовик, а Рыжий может последовать за ним в машине.

Мгновение я молчу, просто смотрю на нее. Она в полнейшем беспорядке. Мы оба. Но даже после всего этого хаоса, страха, боли и того, что с этим связано, она по-прежнему чертовски красива. Волосы — спутанная катастрофа. Щека в царапинах и синяках. Покрасневшие глаза с тенями под ними. Она бледная и измученная, но все еще самое великолепное создание, которое я когда-либо видел.

— Думаю, они у Люка, — наконец говорю я, и она кивает.

— Я заберу их у него и встречусь с тобой в больнице, хорошо?

— Хорошо.

Саванна мягко улыбается, затем медленно наклоняется и целует меня. Ее мягкие губы теплые и нежные, и, несмотря ни на что, все, наконец, кажется правильным. Ничто вокруг нас не имеет значения. Ни медики. Ни бдительный глаз ее телохранителя. Ни наши знакомые, слоняющиеся по парковке в ожидании указаний. Только я, Саванна и этот сладкий, нежный поцелуй.

Что бы ни происходило между нами, это кажется хрупким. Хрупким и ценным, но также настоятельным. Этого больше нельзя игнорировать, и я хочу защитить это любой ценой.

Сав отстраняется и прижимается лбом к моему лбу. Когда она говорит, ее губы касаются моих губ в призрачном поцелуе. Ее дыхание щекочет мою кожу. Ее нос задевает мой.

— Скоро увидимся, — шепчет она.

— До скорого.

Она выбирается из «скорой» и исчезает из виду. Я закрываю глаза и опускаю голову на грудь. Чувствую себя так, будто меня переехал грузовик. Или словно меня затянуло в пороги, и я ударился о каждый гребаный камень на своем пути. Медленно вращаю плечами, отмечая, как ноет каждая мышца и жгут порезы на спине. Спать будет скверно. Работать — еще хуже.

Я просто хочу принять душ и проспать неделю.

Открываю глаза, когда слышу, как кто-то забирается в переднюю часть «скорой», затем в распахнутых дверях сзади появляется еще один медик.

— Мы вас пристегнем, — многозначительно говорит она. — Ехать примерно минут двадцать. Не так плохо.

Я киваю и поудобнее устраиваюсь на носилках. Медик подходит и снова проверяет мои жизненно важные показатели, затем начинает пристегивать меня ремнями. Она успевает застегнуть один на груди, когда в задней части машины снова появляется Саванна.

Она смотрит на меня так, будто ей больно, на ее глаза наворачиваются слезы, и мой страх усиливается. Монитор сердечного ритма начинает пищать, и медик нажимает кнопку, отключая его.

— В чем дело? Что случилось? — Я смотрю на медика. — Позовите ей кого-нибудь. Попросите…

— Что это?

Вопрос Саванны задан почти сердито, дрожащим от сдерживаемых эмоций голосом. Я качаю головой и открываю рот, чтобы сказать ей, что не понимаю, о чем она говорит, когда мой взгляд падает на мои ключи, сжатые в ее руке. У меня перехватывает дыхание, и пульсометр снова начинает пищать.

— Саванна…

— Ты сохранил его? Это то, о чем я думаю?

Она показывает один ключ, а остальные звенят от движения. Она размахивает им, как оружием, чтобы я хорошенько его рассмотрел. Он тусклый и в потертостях, но все еще висит на связке, как и последние восемь лет. Мне казалось, его трудно заметить. Не знаю, почему я считал, что она не увидит. Я киваю.

— Да.

— Почему? Зачем ты его сохранил?

Я смотрю на нее. Ответ ей уже известен. Я это вижу. Она должна знать ответ. Делаю глубокий вдох, а затем отвечаю:

— По той же причине, по которой ты носишь замок на цепочке на шее, когда выступаешь.