Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара - Гарет Стил

что есть много людей, для кого подобные привычки несовместимы с представлением об оптимальном здоровье, но найдутся и те, кому нормально и так. Выбор диеты, обеспечивающей долгосрочное здоровье, может занять годы, а всякие подробности просто не поместятся в эту книгу. То, что я хочу сказать по этому вопросу, имеет отношение к аргументации и доказательности других мнений. Мы должны есть. Вопрос в том, как это делать с минимальным воздействием на благополучие других организмов, наделенных разумом и способных чувствовать. Может показаться очевидным, но есть некоторые ответы на поставленный выше вопрос, которые я хотел бы здесь отметить.

Пескетарианцы – это вегетарианцы, которые также едят рыбу. Но и рыбоводство, и рыбное хозяйство представляют собой еще одну моральную проблему человечества. У аквариумной рыбки память короткая, ну максимум на две секунды, так? На самом деле в одном исследовании предполагалось, что у рыб могут быть содержательные воспоминания. Понятно, что они не цитируют по памяти «Одиссею» Гомера, так и среди людей найдется мало тех, кто на такое способен. В том исследовании проводились эксперименты с лабиринтом в аквариуме, в конце которого помещалась еда. Как только рыбка научалась проходить лабиринт, с каждым разом она делала это быстрее – даже после того, как лабиринт убирали из аквариума на некоторое время, а потом помещали туда вновь.

Моя мысль в том, что если вы едите рыбу, потому что думаете, что рыбы глупые и ничего не чувствуют, то, боюсь, вы ошибаетесь. Если от этой мысли вам стало некомфортно, то хорошо, комфорт не стимулирует мышление или изменение поведения, если только вы не работаете на фабрике мягкой мебели. Современное рыбное хозяйство мало походит на то занятие, которому предавались наши предки. Также будет лицемерием говорить только о рыбоводстве. Как насчет всех тех бесчисленных созданий, что погибают и страдают от нашей рыбной индустрии? Нам нужно взглянуть в глаза суровой реальности этого производственного процесса, а не пребывать в романтическом идеальном мире. «Производительность», к сожалению, правит во многих сферах промышленности, и выражается она в очень жестких параметрах, особенно в таких, которые легко измерить. И в лучшем случае мы имеем дело с близорукостью, в худшем – с высокомерием. Экологические процессы, которые тесно связывают жизнь океанов с жизнью на земле, чрезвычайно сложны; мы не понимаем и, вероятно, никогда полностью не поймем их. Лучшим способом сохранить их в целостности будет не вмешиваться в них и оставить в покое, насколько это возможно, используя только то, в чем мы нуждаемся.

Веганизм представляется высокоморальной позицией: ни мяса, ни продуктов животного происхождения. Веганы у меня вызывают восхищение; у них хватает мужества следовать своим убеждениям. Производство мяса и рыбоводство имеют явные недостатки. Ведь вы сначала убиваете то, что потом съедите. Сначала съесть что-то, не убив его, представляется проблематичным на практике и, как мне кажется, весьма неприглядным. К тому же возникают законные вопросы к благосостоянию животных в производстве молока и яиц. И потому отказ от потребления любых продуктов животного происхождения является правильным, так? Правильным?!

Как всегда, в науке все намного сложнее. Растения способны двигаться до некоторой степени; они могут следовать за солнцем. Они выдают химические реакции в ответ на повреждения и коммуницируют с насекомыми весьма изощренным способом. В одной научной работе говорилось, что растения, на которые воздействуют записанным звуком летящей пчелы, умудрялись за несколько минут делать свой нектар слаще, тем самым повышая свои шансы на опыление. Они даже могут закрывать свои устьица – такие щелочки в листьях для транспирации, тем самым сохраняя влагу, в ответ не на саму засуху, а на сигналы от соседей, которые отмечали у себя засушливые условия – прямо как в театре, когда вы закрываете уши, если публика начинает шуметь. Растения испускают звуки и химикаты, отвечают на сообщения с разной степенью модальности; то есть феромоны и звуки, издаваемые в ответ на повреждения, можно интерпретировать как… боль? Да ладно! Как-то неудобно получилось.

Мы признаем чувство боли у других млекопитающих и легко ее распознаем. Но другие виды, возможно, выражают свои проблемы такими способами, которые нам нелегко считать. Что есть боль? Что есть страдание? Мы и сами толком не знаем. Любой, кто говорит обратное, либо невежда, либо неискренен. По этим вопросам спор идет до сих пор, и ответ вряд ли будет простым. Вполне вероятно, что способность переживать боль предполагает целый спектр, а не бинарную ситуацию. Не «да» или «нет», а «типа того», «немножко», «чуть сильнее» – до «Ой! Ну больно же!».

Что это значит для нас? Полагаю, что нам, вероятно, придется принять то, что реальность существования состоит в том, что мы будем отрицать существование или же причинять ущерб другим, которые тоже, что ни говори, существуют. Всякое живое существо на этой планете модифицирует в какой-то степени свое собственное окружение. Даже если это существование состоит только во впитывании питательных веществ и энергии из окружающей среды и выделении отходов и побочных продуктов жизнедеятельности.

«Нет! – слышу я возмущенный возглас. – Я не буду этого делать, я не буду причинять другим страданий». Просто замечательно: не кусай эту морковку, не повреждай ее маленькие беспомощные морковные клеточки, ведь она начнет от боли посылать сигналы о помощи другим морковкам. Пожалей ты ее! Вместо этого иди и помри с голоду, не запятнав морковным соком свой моральный облик. Но знай, что ты был повержен каким-то овощем.

Мы должны есть, а для этого нам приходится модифицировать свою среду, при этом будут возникать весьма неприятные побочные эффекты. Нам ведь надо 7 миллиардов ртов прокормить. Так как же нам лучше поступить?

Проявить эффективность. Огромное количество еды выбрасывается зря. По некоторым подсчетам, около 30 % запасов еды в мире расходуется впустую. Нам не удастся существовать полностью без расходов, но мы должны стремиться их минимизировать.

В последнее десятилетие ученые научились выращивать мясо в лаборатории. Сама мысль выращивать мясо в пробирке кажется, если можно так выразиться, неестественной. Намного естественнее представлять себе резвых коровок, пасущихся на альпийских лугах, поедающих сочную траву и прочие дары природы, рожденные из чистой солнечной энергии и плодов земли. Чашки Петри и белые халаты не вызывают таких ярких ассоциаций, но что если мясо из лаборатории может стать таким же питательным или даже более питательным? Заявляются и другие преимущества.

Хотя британские ветеринары и фермеры совместными усилиями снизили почти на 40 % количество антибиотиков, применяемых в сельском хозяйстве, несомненно, резистентность (устойчивость) к антибиотикам в человеческом организме вызывает озабоченность у людей, а производство мяса только ее увеличивает. Каждая доза