Герман Геринг — маршал рейха - Генрих Гротов

— Я запретил им вывозить деньги за рубеж. Я аннулировал все иностранные займы. Я ограничил импорт почти до полного его исчезновения. Я посадил их на ограниченный паек. И все это ради того, чтобы обеспечить огромные суммы для нашего перевооружения. Но дальше этого заходить нельзя, потому что люди взбунтуются. У них не будет керосина, чтобы готовить еду, масла на хлеб и мяса даже на воскресный обед. Быстро возникнет черный рынок, и тогда нам придется начать расстрелы. Я больше не могу выделить вам денег.

— Не дадите, — переспросил Геринг, — даже если я покажу вам, что немцы готовы на еще большие жертвы, чем они принесли сейчас?

— Нет, даже если вы начнете показывать чудеса! — раздраженно ответил Шахт.

На протяжении трех следующих недель Геринг работал с Пилли Кернером над большой речью, которую намеревался произнести на каком-нибудь массовом митинге, и когда она была готова, решил выступить с ней перед большим собранием «правоверных» партийцев в Гамбурге, где громче всего был слышен ропот в связи с введенными ограничениями на питание.

Он как раз только что окончил свой последний курс похудения и был гораздо бледнее, чем обычно, с ввалившимися глазами и уменьшившейся складкой кожи под подбородком. Геринг облачился в полную форму генерала военно-воздушных сил и в первой части своего выступления рассказал об экономических достижениях Германии и увеличении ее престижа после прихода Гитлера, но потом стал напоминать своим слушателям об ограничениях, которые продолжали сдерживать ее свободу вследствие Версальских соглашений. Германия еще не отвоевала обратно своего законного места под солнцем, говорил Геринг, и она должна это сделать. Но для этого ей нужно стать сильной, решительной, способной противостоять своим врагам, а это значит — перевооружиться.

— Но перевооружение — это только первый шаг к тому, чтобы привести немецкий народ к изобилию, — продолжал он. — Перевооружение для меня не есть самоцель. Я не хочу перевооружаться в милитаристских целях или с тем, чтобы притеснять другие народы, но исключительно ради свободы Германии. Мои партийные товарищи, друзья, я верю в международное понимание, и именно поэтому мы перевооружаемся. Слабые — мы всецело во власти окружающего мира. Что проку в мировом согласии, в международном ансамбле, если немцам будет позволено играть только на казу[13]?

Он замолчал, дожидаясь, пока стихнут аплодисменты, а затем произнес слова, которые попали в заголовки газет по всему миру:

— Я должен сказать открыто. Некоторые лидеры в мировом сообществе очень плохо слышат, и их можно заставить слушать только грохотом пушек. Мы делаем эти пушки. У нас не хватает масла, но я вас спрашиваю, товарищи: что вам лучше иметь, масло или пушки? Что нам ввозить, лярд или железную руду? Говорю вам: готовность сделает нас сильными.

Геринг поднял пухлую руку и хлопнул себя по животу:

— Масло же только делает нас жирными!

Аудитория поднялась и разразилась бурными аплодисментами. Гитлер прислал ему телеграмму с поздравлениями, а Шахт неохотно, но все же согласился выделить денег на авиацию.

Среди самолетов, на которые он их потратил, был один, который революционизировал методы ведения боевых действий почти так же радикально, как это сделали танки в первую мировую войну, и принятие его люфтваффе на вооружение означало триумф одного из самых заметных помощников Геринга. Эрнст Удет никогда не входил в число самых близких друзей Геринга даже в то время, когда они вместе служили авиаторами в последней войне. Удет был самым результативным пилотом, имевшим на своем счету наибольшее число сбитых самолетов противника, и, когда настал момент кому-то заменить погибшего Рихтгофена на должности командира авиаполка, он ожидал, что этот выбор падет на него. С тех пор он так и не смог до конца пережить того, что вместо него назначен «чужак» — Геринг.

После войны он работал автомехаником, выступал с показательными воздушными боями, некоторое время водил пассажирские самолеты одной небольшой авиакомпании, а также занимался конструированием спортивных самолетов. Но у него возникла идея создания и он изготовил чертежи нового типа военного самолета, который должен был быть подобен летающей бомбе. Под его фюзеляжем должны были крепиться бомбы, и, оказавшись у цели, он бы пикировал на нее, отцепляя бомбы и взмывая в последний момент. Удет был уверен, что этот бомбардировщик станет точным и грозным оружием.

Но поначалу его никто не хотел слушать — ни Геринг, ни Мильх, ни авиапроизводители. Только после долгого и утомительного хождения по всем компаниям, после убеждений и упрашиваний он сумел уломать фирму «Юнкере» изготовить экспериментальную модель на ее предприятии в Швеции, и в 1935 году наконец получил два опытных образца.

Здоровяк Удет был веселым и бесшабашным авантюристом того типа, которые тремя веками раньше становились капитанами пиратских и каперских судов, бороздивших воды у берегов той самой Южной Америки, где он устроился чартерным пилотом на международных авиалиниях, перебравшись туда из Германии в 1925 году в поисках работы. Большую часть своей жизни он провел распутничая и пьянствуя, и то был редкий момент, когда в его постели не было женщины, а в руке стакана. Утром того дня, когда Удет должен был испытывать свой первый пикирующий бомбардировщик, его волосы все еще источали запах женских духов, а дыхание — винные пары после тяжелой ночной пирушки. Он поднял одну из двух машин на 900 метров и бросил ее вертикально вниз. На высоте 150 метров он попытался выйти из пике и не смог этого сделать. Оказалось, что он не рассчитал высоту и скорость пикирования. Просто потрясающе, но Удет выбрался из обломков не только невредимым, но и сильно встревоженным и определенно более трезвым, чем когда взлетал.

Он убедил своих зрителей, среди которых находился и генерал Мильх, позволить ему поднять вторую машину и на этот раз блестяще продемонстрировал мастерский полет, с ревом пикируя на поле, точно сбрасывая имитационные бомбы и вовремя выходя из пике.

Мильх согласился, что это эффективное и психологически устрашающее оружие, о чем и доложил Герингу, который попросил провести демонстрацию, чтобы все увидеть своими глазами. Он тоже был впечатлен возможностями нового самолета, заметив лишь, что жалко, что он не может производить более ужасный шум, когда падает на цель.

— Это легко, — сказал Удет. — Мы приделаем к нему ветряной свисток, и он будет завывать как вылетевший из преисподней демон.

Такое приспособление позднее было использовано с сильнейшим деморализующим воздействием на пехоту. А Геринг тем временем одобрил новый самолет как крайне необходимый люфтваффе и отдал указание запустить его в производство. Он был безмерно доволен Удетом и назначил его 1 января 1936 года инспектором новой бомбардировочной и истребительной авиации. Это назначение было разумным, потому что Ю-87, или «Штука»[14], как был назван новый тип самолета, требовал нового сложного и рискованного способа вождения, обучить которому молодое поколение пилотов мог только такой старый воздушный трюкач, как Удет.