Брюки не требуются - Ким Карр

двух лет, так что я этого не помню, но я чувствую, что смог бы вспомнить, если бы достаточно постарался.

Картинка перед глазами начинает расплываться, и я чувствую, словно пространство в самолете затуманилось. Как будто я здесь один.

Странная смесь надежды и страха побуждает меня перевернуть страницу.

На странице слева есть две фотографии. Первая — мы трое, когда впервые все вместе ехали в метро. Я не уверен, сколько нам было лет, но Амелия была в коляске. Волнение наполняет наши лица, потому что мы собирались прокатиться на поезде. Я не помню тот день, но я помню те одинаковые ковбойские шляпы и кобуры, которые были на нас с Брэндоном. И розовая шляпка Амелии со шпорами. Мы думали, что мы преступники с Запада. И мы были в поезде для бегства.

Улыбка растягивается на моих губах. Мы долго хранили это ковбойское снаряжение. Амелия прокрадывалась в нашу комнату в своей розовой шляпке и показывала на нас пальцем. «Поднимайтесь, или я буду стрелять», — пыталась сказать она, но так и не смогла подобрать нужные слова.

На второй фотографии — мы втроем в наших пасхальных нарядах, и у нас самые хмурые лица. Я помню этот день. Брэндону было семь, мне — шесть, а Амелии — четыре. Наши родители взяли нас с собой в загородный клуб на охоту за пасхальными яйцами и забыли наши корзинки. Мы так разозлились на них, потому что нам пришлось использовать пластиковый пакет для продуктов. Это очень затрудняло сбор яиц.

Я ловлю себя на том, что листаю страницу за страницей. Улыбаясь счастливым воспоминаниям и зная, что это те времена, которые никогда не забудутся.

Однако вскоре мне приходится остановиться. Я чувствую, что могу задохнуться. Как будто я не могу дышать. Вскакивая на ноги, я убираю альбом и направляюсь в туалет.

Оказавшись внутри, я брызгаю водой на лицо, а затем смотрю в зеркало. Мгновение спустя я ловлю себя на том, что вцепляюсь в свою футболку, чтобы снять ее. Как только я это делаю, я смотрю на букву «Б» у себя на груди и прослеживаю каждую ее тонкую линию.

Когда мой палец возвращается к тому месту, откуда он начал свой путь, я смотрю в зеркало.

— Люблю тебя, Брэндон, — шепчу я.

Я люблю тебя.

Я скучаю по тебе.

Сейчас и всегда.

Глава 29. Чашка сахара

Макайла

Никогда не говори никогда.

Это все, что я могу сказать.

Пятый сезон «Ходячих мертвецов» заставляет меня так сильно нервничать, что я грызу свои ногти. Серьезно, неужели им обязательно делать картинку такой наполненной тревогой? Я понятия не имею, как мне удалось посмотреть этот сериал в одиночку.

Зомби выпрыгивает из тени, и я кричу. Мой пульс бьется так быстро, что мне приходится накрыться с головой одеялом. Честно говоря, у меня, возможно, только что случился сердечный приступ.

Тук. Тук.

— Ааааааааа! — кричу я еще громче.

Понимая, что это не зомби, идущий за мной, я выпускаю воздух из легких. Кто-то стоит у кухонной двери, и стук в стекло только заставляет мое сердце биться быстрее. Возьми себя в руки, Макайла. Ты уже большая девочка. В данном случае в темноте нет никаких страшилищ или зомби.

Может быть, я смогу притвориться, что не слышала стука, и кто бы это ни был, он уйдет и позволит мне закончить этот эпизод. Это либо очередной подкол Мэгги до того, как она вернется домой с работы — у нее есть такая привычка, — либо Бруклин, и дверь заперта, так что он не может войти.

Тук. Тук.

Нерешительно я высовываю голову из-под одеяла и отвожу взгляд от телевизора, но на улице слишком темно, чтобы разглядеть, кто это.

Поставив свой огромный бокал красного вина на стол, я нажимаю паузу на пульте дистанционного управления и медленно поднимаюсь на ноги. Я потратила весь день на изготовление изделий и выполнение заказов, и я совершенно измотана.

Еще один стук.

— Иду, — выкрикиваю я.

Одетая в одну лишь футболку и трусики, я закутываюсь в одеяло и направляюсь к двери. Я включаю свет и застываю на месте, на мгновение застигнутая врасплох. Проходит несколько секунд, прежде чем я снова начинаю двигаться.

Чем ближе я подхожу, тем быстрее бьется мой пульс. В темноте отчетливо видна тень мужчины, которая кажется очень знакомой.

Очень высокий, очень красивый мужчина, который делил со мной постель все лето.

Мое сердце замирает при виде стоящего там Камдена Уотерса. Мои шаги замедляются, дыхание учащается, мой разум погружается в оцепенение небытия.

Он вернулся.

В костюме, который идеально облегает его фигуру, он выглядит очень сильным. Его рубашка расстегнута вверху, а галстук свободно болтается. Похоже, он занимался чем-то важным.

Чувствуя, как миллион крошечных крылышек бабочки тычутся мне в живот, я открываю дверь. Мне приходится ухватиться за ручку, чтобы не упасть и не подогнуть колени. Я медленно, беззвучно вздыхаю с облегчением, потому что он стоит там, прислонившись к дверному косяку, опустив голову и держа что-то в руке.

Эта улыбка, которой он одаривает меня, зажигает меня изнутри.

— Привет, — говорит он.

— Привет, — отвечаю я.

Дрожь.

Неопределенность.

И все же я так взволнована, увидев его.

С ухмылкой он протягивает мне руку. В ней находится мерный стакан.

— Я надеялся, что смогу одолжить чашку сахара.

Стараясь не улыбнуться в ответ, я тянусь за чашкой.

— Я не уверена, что у меня он есть.

— Пожалуйста, — умоляет он.

Ладно. Я не могу отказать ему сейчас. Я склоняю голову набок.

— Раз уж вы так любезно попросили, позвольте мне проверить.

— Я был бы признателен, — отвечает он.

С этими словами я закрываю дверь. И да, он находится по другую сторону ее. Поставив чашку на стол, я вцепляюсь в одеяло и притворяюсь, что роюсь в шкафчиках, а мое сердце все это время бешено колотится.

Он вернулся. Он здесь. Что теперь?

Несколько секунд спустя Кам снова стучит в дверь.

Сдерживая улыбку, я подхожу к двери и, сжимая одеяло в одной руке, другой широко распахиваю ее. На этот раз, когда наши глаза встречаются, тепло разливается по всему моему телу, когда мы улыбаемся друг другу.

— Извините, но у меня нет сахара.

Медленно его пристальный взгляд восхищает мое лицо, и все чувства, которые он испытывает ко мне, вспыхивают в его глазах.

— Давай я попробую по-другому. Мы можем поговорить?

Нет.

Нет.

Нет.

И все же, вместо того, чтобы сказать «нет», я киваю и отхожу в сторону. Я просто не могу