Львы и Драконы - Виктор Исьемини

— Есть.

— А где она? Что за место?

— Пока не знаю.

— Как так? — от удивления парень даже остановился, но Дартих заставил его снова шагать, крепко дернув цепь. — А куда же мы идем-то?

— А тебе что? Я хозяин, ты раб, иди себе за господином вслед…

— Я иду, Дартих, иду. Но ты бы хоть немного пояснил, куда меня ведешь?

— Дурак.

— Нет, ну все-таки?

Минуты две коротышка молчал, потом неторопливо произнес:

— Мы идем. Куда — пока не знаю, сказал ведь. Но когда придет время, то ты, хоть и дурак, сам поймешь.

— Что я пойму?

— Что пришли. А теперь захлопни пасть. К воротам подходим, видишь. Не вздумай еще какую глупость ляпнуть, Гангмар тебя разорви. Стражники здесь — народ ушлый.

Парень послушно умолк. И не произнес ни слова, пока Дартих расплачивался с привратником за проход по мосту и выспрашивал, какие места лежат на том берегу. Юноша уже сообразил, что спутник прежде не бывал в здешних краях — и никак не мог взять в толк, куда его ведут… и зачем?

Сразу за воротами начинались каменные плиты, переходящие в настил моста. Сооружение выглядело очень основательным, мощным. На другом берегу вход на мост охраняла крепостца с двумя башнями по сторонам ворот. Дартих не поленился, расспросил о дальнейшем пути и здешнюю охрану. Должно быть, для верности и чтобы лучше уяснить. А его спутник ломал голову, куда и с какой целью тянет его этот странный человек. Но ничего на ум не приходило…

Глава 34

Маршал ок-Икерн еще раз оглядел поле боя. С седла ему было хорошо видно, что происходит по всему фронту. Слева сентлакские волонтеры пятятся, упорно огрызаясь, но видно, что они побеждены. К сожалению, маршал не смог послать туда пеших солдат в помощь кавалеристам, как противник. В распоряжении гевского полководца были опытные наемники, хорошо владеющие оружием ближнего боя, эти умели драться с конными в смешанной схватке. Имперские же ополченцы были хороши только в плотном строю, бросать их в рукопашную было бессмысленно.

На правый фланг двинулся Кенперт Вортинский, отличный воин (в чем ок-Икерн уже имел возможность убедиться). С придворным рыцарем сэр Брудо отправил всех, кто еще оставался при нем, за исключением пары оруженосцев и знаменщика. Больше для правого фланга ничего сделать был нельзя. А в центре… Приглядевшись, сэр Брудо выругался. Он был уверен, что лучников, вставленных им позади строя ванетинцев, будет довольно, чтобы обратить в бегство пехотинцев в черном, опрометчиво двинутых гевцами в наступление против центра имперского строя. Но, Гангмар возьми, стрелы не причиняли вреда странным солдатам, шагавшим под барабанную дробь. Черные приблизились достаточно близко, уже хорошо были видны стрелы, торчащие из тел, однако воины не обращали на них никакого внимания… Возглавлял строй человек в полном доспехе и рогатом шлеме, вооруженный очень длинным мечом. Этому доставалось более всего стрел, но при каждом попадании латы рогатого воина вспыхивали бледными искрами, они были надежно зачарованы.

Маршал снова выругался, наблюдая за приближением удивительных солдат. Вот они уже на расстоянии десяти шагов от ванетского строя, восьми… пяти… Лучники прекращают стрельбу, у них выходят стрелы… Ок-Икерн, велел поднести стрелы к первой линии, не отрывая взгляда от рогатого воина, возглавляющего черный строй. Рогатый взмахнул чудовищным оружием, не обращая внимания на копья ополченцев, упершиеся в черную кирасу — и обрушил клинок на подставленные щиты. Удивительно было, что, нанося удар, этот воин продолжал движение, его не остановили упершиеся в грудь острия. С громоподобным лязгом длинный меч разрубил все, что попало под лезвие — окованные железом щиты, кольчуги, живую плоть… Дико взвыли раненные, перекрывая шум схватки, а рогатый снова размахнулся мечом. На него бросились с разных сторон, кололи, толкали щитами, но массивная фигура с тяжелых латах продолжала двигаться, вгрызаясь в строй, тогда как меч, описав дугу, снова обрушился на ванетцев и разметал в стороны. Тут в разорванный строй ополчения вломились, размахивая оружием, закованные в железо магики, барабаны били и били, не сменяя ритма, затем простучали новую дробь — тусклые лезвия алебард сверкнули, обрушиваясь на имперцев, а рогатый предводитель черных солдат, пройдя строй ополчения насквозь, снова вздернул в небо клинок — это послужило сигналом для сержантов, которые выбили в очередной раз сменили ритм. Черные ровными шеренгами двинулись в стороны, крылья клина начали расходиться, сминая уже нарушенную стену щитов. Счетверенные лезвия матово взблескивали, равномерно поднимаясь и опускаясь. Ополченцы, враз оробев, пятились, неуверенно тыча копьями в черные фигуры. Иногда сталь наконечника натыкалась под тканью просторных балахонов на доспехи рослых противников, иногда — мягко входила в нечувствительную плоть — даже получая страшные раны, воины в черном продолжали надвигаться на расползающийся строй ванетинского ополчения. Брудо ок-Икерн в последний раз окинул взглядом поле — справа и слева надвигались отряды наемников, вот они уже совсем рядом, их лучники остановились и пускают стрелы через головы товарищей, а остальные готовят оружие, чтобы вскоре вступить в схватку с ополченцами, они ждут лишь, чтобы сотни имперской пехоты окончательно рассыпались, потеряли строй…

Один из ополченцев, более удачливый, сумел поднырнуть под грозное алебардное лезвие и рубанул мечом по шлему рослого противника, забрало раскололось, открывая иссиня-бледное одутловатое лицо с равнодушными тусклыми глазами.

— Братцы, они же мертвые! — разнеслось визгливо над полем.

Тут-то разом нахлынуло все — и странная нечувствительность черных к ударам, и то, что стрелы не могли их остановить… Все, кто слышал первый крик, подхватили его, попятились, бросая щиты и копья… Строй, державшийся на флангах, рассыпался вмиг, ополченцы подались назад, побежали… Барабаны сменили ритм, мертвые солдаты, подняв алебарды, стали сходиться к центру, клин сжался, освобождая поле для гевской кавалерии и наемников, которые станут преследовать убегающих имперцев.

Ок-Икерн живо представил, что сейчас произойдет, как кавалерия накатится, налетит на бегущих беззащитных ванетцев, пронзит, изрубит, растопчет… как там, на кровавом поле у северных границ Гонзора, где он, великий воин и непобедимый полководец, заплатил за разгром конницы Велитиана тысячами жизней ополченцев. Память нахлынула горячей волной, обожгла… Сам еще не соображая, что он делает, имперский маршал рванул из ножен меч. Обернулся, велел оруженосцам и Изумрудам, стоящим за его спиной: «Бегите, мы уже проиграли!» — и пришпорил коня…