Договор с вампиром - Джинн Калогридис

Когда импровизированный костер догорел и погас, я засунул револьвер за пояс и, пошатываясь от дыма и лауданума, побрел внутрь склепа Я едва успел войти в узкий коридор, как вдруг в дальнем конце что-то вспыхнуло. Поначалу эта белая вспышка испугала меня, но затем я успокоился. Мне показалось, будто кто-то зажег маленький огарок свечи, который в любой момент мог погаснуть. Волкам свет ни к чему, значит, там находился человек. Скорее всего, Мери, которая вернулась, когда я спал, и притаилась в углу.

Я окликнул ее.

Ответом мне был тихий вздох, почти стон. Голос, несомненно, принадлежал женщине, но мне послышалось в нем что-то звериное. И с этим звуком – не знаю, почему именно с ним, но с этим звуком развеялись все мои сомнения и исчезло всякое замешательство. Страх не исчез, наоборот, он стал еще сильнее и глубже, чем прежде. Горестные переживания тоже никуда не делись. В этот момент я был похож на слепца, который годами жил, не подозревая о своей слепоте, и неожиданно обрел зрение. Я вдруг стал... самим собой. Не было больше когтей, терзавших мой мозг. Не было чужой воли, управлявшей моим разумом едва ли не с раннего детства.

Свет разрастался. Со стороны ниши ко мне шла Жужанна.

Она была похожа на прекрасного ангела, окруженного лучезарным сиянием. Ее кожа светилась. Приглядевшись, я понял, что ошибся: светилась не кожа Жужанны. То было внутреннее сияние! Думаю, любой мужчина безрассудным мотыльком устремился бы на этот свет, зачарованный полными алыми губами и сверкающими ослепительно белыми зубами Жужанны. А ее восхитительные глаза, сохранившие свой цвет! Но теперь они стали еще прекраснее благодаря танцевавшим в глубине золотистым искоркам. Единственный недостаток – они ничего не выражали, напоминая глаза младенца, впервые увидевшего окружающий мир. Жужанна меня не узнала. Я понял это не сразу, продолжая любоваться ее блестящими, с синеватым отливом волосами, которые черными волнами ниспадали до пояса. К тому же погребальные одежды не скрывали, а скорее подчеркивали, насколько совершенным было ее тело. Из плоской, угловатой дурнушки моя сестра превратилась в соблазнительную красавицу.

Мой восторг, о котором я так долго и подробно пишу, длился не более секунды. В первый момент мне захотелось броситься к Жужанне, обнять ее, поцеловать в алые губы и заплакать от радости: она воскресла! Но теперь мой разум был по-настоящему моим, и мысли обрели предельную ясность. Наверное, я пережил то, что называют озарением. Мне разом открылась ужасающая правда относительно Влада и моей несчастной умершей сестры. Ликование сменилось ужасом.

А я-то думал, будто хорошо знаю, что такое страх! То, что я называл страхом, было подобно мелкому пруду в сравнении с безбрежным океаном, который бушует вокруг меня сейчас.

Я бросился бежать, словно сам дьявол гнался за мной по пятам. Я мчался по крутому холму к дому, а в мозгу вспыхивали ошеломляющие мысли... Мой дядя – стригой, и все легенды о нем – не вымысел невежественных крестьян... В. управлял мной, как марионеткой. Это он был "призраком" моего брата. Он повелевал волками, которых заставлял убивать каждого, кто случайно или намеренно попадал в запретную часть леса. Но волки странным образом пощадили меня. Это тоже служило определенной цели В. – заставить меня поверить в собственное безумие.

Мне вспомнились строки из письма Раду... Значит, я – игрушка в руках В., и он до поры до времени забавлялся моим неведением. Представляю, как ему было смешно, когда я пришел рассказать об исчезновении Джеффриса и странном поведении Ласло!

Продолжая свою садистскую игру, В. отправил меня сначала в лес, потом в Бистриц и, наконец, на самый край пропасти, чтобы столкнуть в безумие... Но зачем? Ради какой цели? Неужели ради одного этого вечера, чтобы я стерег Жужу, пока она не встанет из гроба? Или он намеревался сломить мою волю и сделать сообщником в убийствах и поставщиком новых жертв?

Но ведь В. не нуждается ни в чьей помощи. Может, ему доставляет извращенное удовольствие издеваться надо мной? Нет, здесь наверняка есть еще какая-то причина, ибо он слишком хитер и расчетлив. Тогда непонятно другое: зачем он вдруг выпустил меня из когтей своей воли? Почему сейчас я мыслю и чувствую самостоятельно, не ощущая его вмешательства?

Я побежал на конюшню и запряг лошадей в коляску, оставалось лишь подняться к Мери и вместе с ней без промедления покинуть этот рассадник зла. Я хотел подогнать коляску к дверям дома, но не успел забраться на козлы, как услышал отчаянный крик:

– Домнуле! Домнуле!

Из темноты выскочила горничная Дуня. Она отчаянно размахивала руками. Ее платок сбился набок, лицо было красным и мокрым от слез.

– Домнуле, скорее! – крикнула она, задыхаясь от быстрого бега. Слезы мешали ей говорить. – Скоро роды, а он ее забрал! Он ее забрал!

Я застыл на месте, поскольку сразу же понял, о ком речь, но не мог, не хотел верить. Схватив Дуню за плечи, я хорошенько встряхнул ее и спросил:

– Кого забрал? Мери? Кто это сделал?

– Влад! – выкрикнула она.

– Куда?

– В замок!

Я прыгнул в коляску и схватил поводья. Дуня запричитала:

– Не оставляйте меня здесь! Прошу вас, возьмите меня с собой!

– Тебе лучше в доме, – возразил я и тронул лошадей.

Однако Дуня ухватилась за борт двинувшейся коляски и прыгнула внутрь. Решимость этой девчонки меня просто растрогала.

– Мери – моя хозяйка. Я не могу бросить ее сейчас. Кто ей поможет в родах?

Итак, мы вдвоем понеслись в замок. Отцовский револьвер и фонарь – это все, чем я располагал, приготовившись к схватке с вампиром.

Когда мы приблизились к серой громаде замка, он показался мне еще более грозным и неприступным, чем обычно. Я приписал это возбужденному состоянию своего ума, но затем понял, откуда у меня появилось такое ощущение. В замке не светилось ни одного окна.

Въехав во двор, я отдал поводья Дуне.

– Жди здесь. Если через пятнадцать минут мы с Мери не появимся, уезжай отсюда в любое безопасное место.

От страха Дунины глаза сделались размером с блюдца, но она ответила с прежней решимостью:

– Я буду ждать, пока вы не вернетесь вместе с доамнэ.

Я хотел оставить ей фонарь, но Дуня замотала головой, сказав, что мне он будет нужнее. Я подошел к входным дверям. Как и следовало ожидать, они оказались заперты. Тогда я направился к восточному крылу замка, где была небольшая, незаметная дверь. О ее существовании я узнал случайно, увидев однажды, как из нее выходили слуги. К счастью, эту дверь закрыть не догадались. Я достал револьвер и двинулся по узким коридорам к лестнице, а потом – туда, где находились комнаты для гостей.

Я напрягал слух, пытаясь услышать крики или стоны, которыми, как мне казалось, должны сопровождаться роды. Однако замок походил на склеп, тишину в котором нарушал лишь звук моих шагов, а мрак пытался разогнать неяркий свет одинокого фонаря. И все же я не мог отделаться от ощущения, что зло наблюдает за мной из всех щелей и прекрасно знает, куда и зачем я иду. Я обходил комнату за комнатой и звал Мери: сначала тихо, потом все громче и наконец начал выкрикивать ее имя в полную силу своих голосовых связок.