В поисках христиан и пряностей - Найджел Клифф

Султан Малинди видел, как корабли прошли мимо, и послал письмо адмиралу. К стоянке португальцев гонцам пришлось брести по пояс в воде, поскольку на суше по ночам бродили дикие звери, и да Гама отправил назад дружеское приветствие и новые инструкции отставшим кораблям не мешкать. Африканская часть его экспедиции прошла более-менее согласно плану, и да Гама решил направиться прямиком в Индию. После всего двухдневной стоянки флот поднял паруса в пятницу 29 июля.

Муссон не пошел им навстречу. Шторм загнал армаду едва ли не к Аравийскому полуострову, и когда флот наконец прибыл в Индию, то оказался к северу от Каликута на территории, контролируемой мусульманами. Корабли двинулись вдоль берега на юг и прошли мимо города, султан которого, как записал фламандский матрос, имел в своем владении по меньшей мере восемь тысяч лошадей и семьсот боевых слонов. Европейцы, добавил он, захватили четыреста кораблей, «и мы убили людей и сожгли их корабли» [462].

Имела место эта ужасающая бойня или нет (а если и имела, то почти наверняка в гораздо меньшем масштабе), адмирал Индийского океана твердо решил раз и навсегда очистить Аравийское море от арабов. Так приказал король. Бойня в Каликуте и нападения на португальские флотилии сделали это лишь еще более настоятельным. Да Гама был готов исполнить свой христианский долг, и, без сомнения, перспектива лично отомстить за то, как с ним здесь обошлись, ожесточала его душу.

Несколько дней спустя флот прибыл на остров Анджедива, где в первое путешествие был взят в плен Гаспар да Гама. К тому времени сотни матросов были поражены цингой. Их перенесли на берег и разместили в импровизированных хижинах. Загадочная болезнь наводила ужас на новичков, хотя фламандский матрос старался отвлечься от ее ужасов, охотясь на пятифутовых ящериц. Дружелюбные туземцы принесли много еды: свежую и вареную рыбу, огурцы и бананы, которые португальцы, одержимые этими плодами, называли «индийскими фигами», – но шестьдесят или семьдесят человек все равно умерли.

Однажды утром на горизонте появился парус, и адмирал послал три корабля и две каравеллы отогнать судно прочь. Когда они приблизились, на судне подняли штандарты и флаги, и команды разразились радостными криками. Это оказался один из двух кораблей, отплывших в мае и потерявшихся у мыса Доброй Надежды. Корабль принадлежал богатому «новому христианину» Руйю Мендешу де Брито [463], а капитаном на нем служил флорентиец Джованни Буонограция; на борту также находился клерк Томе Лопеш, взявшийся составить полный отчет о плавании. Когда корабль присоединился к флоту, матросы заполонили его палубу послушать новости из Португалии и узнать, не везут ли они письма. Отставший корабль заглянул по дороге в Малинди, и теперь моряки раздавали поправляющимся пациентам кур и апельсины – подарок тамошнего султана.

Вскоре объявился и второй потерянный в мае корабль, и теперь уже огромная армада поплыла к Каннануру, самому северному из трех главных портов Малабарского берега. По пути европейцы захватили несколько лодок и присвоили себе их груз риса, меда и масла. Подданных дружественных правителей отпустили; остальных обратили в рабство, а их суда сожгли.

Вместо того чтобы войти в порт Каннанура и начать торговать, адмирал приказал своим капитанам выжидать в море. Флот остановился напротив горы Эли, вехи, на которую держали курс арабские штурманы, и месте, которое сам да Гама впервые увидел в Индии.

К тому времени в план были посвящены все экипажи. Фламандский матрос изложил его как можно проще. Они должны были подстеречь торговые караваны, направляющиеся из Аравии в Каликут, «корабли, которые везут пряности, что попадают в нашу страну, и мы хотели их уничтожить, чтобы один только король Португалии получал пряности отсюда» [464].

Каждые несколько часов один из кораблей отправлялся бороздить морские пути, а когда заканчивалась его вахта, на место заступал другой. Такая эстафета тянулась днями, но ничего не дала. Один капитан по имени Фернан Лоуренцо попытался взять на абордаж гигантское четырехмачтовое дхоу с большой командой на борту, но после залпов из шести или семи бомбард у канониров закончились ядра, и когда спустилась ночь, добыча улизнула. Корабль, принадлежавший Руйю Мендешу де Брито, умудрился захватить самбук [465], небольшое двухмачтовое дхоу, но оно везло всего лишь паклю и ямс и направлялось, как выяснилось, в дружественный Каннанур. Да Гама приказал держать под строгим надзором 24 снятых с него моряка-мусульманина, пока решал, что с ними делать. В конечном итоге потребность в союзниках возобладала над императивами веры, и он передал их на попечение послу из Каннанура, который возвращался с его флотом в Индию.

Эти 24 человека вскоре узнали, какой участи им выпало избежать.

Армада держалась наготове, пушки были заряжены, офицеры постоянно устраивали смотр матросам, среди которых росло недовольство по мере того, как подходили к концу припасы. Наконец за два дня до конца сентября начали с поздними муссонными ветрами прибывать корабли из Джедды и Адена, и под парусами объявилась подходящая добыча.

Томе Лопеш, клерк с корабля Руйя Мендеша де Брито, позднее составил полный отчет об ужасах, творившихся в следующие несколько дней [466].

«Сан-Габриэл» совершал патрулирование, когда на горизонте показалось огромное арабское судно. По крику дозорных канониры бросились к орудиям и дали несколько предупредительных залпов поверх его носа. Европейцам показалось странным, что хотя судно и было вооружено, оно остановилось и спустило флаг. «Сан-Габриэл» стал с ним бок о бок, и солдаты поднялись на борт, не встречая ни малейшего сопротивления.

Арабское судно называлось «Мири». К глубокому удовлетворению португальцев, оно направлялось в Каликут. На борту у него теснились 240 мужчин и более 50 женщин и детей [467]. Большинство были паломниками, возвращавшимися из хаджа в Мекку, но также на борту находилось с дюжину самых богатых купцов Каликута. Они привыкли к столкновениям с пиратами у Малабарского берега и решили не сражаться, а откупиться частью богатств, которые везли.

Самого видного купца звали Джаухар аль-Факих [468], и он был, как узнали европейцы, ни много ни мало торговым представителем в Каликуте султана Мекки. «Мири» входил в состав его личного флота, и он взялся вести переговоры.

По просьбе аль-Факиха адмирал Индийского океана встретился с ним лично. Мусульманский вельможа начал с высокой ставки и в свойственной арабам манере, чтобы сохранить лицо, представил неприкрытую взятку как обычную деловую сделку. Мачта у него сломана, объяснил он, и за новую он готов предложить внушительную сумму золотом; более того, он лично позаботится о том, чтобы каждый корабль португальского флота наполнил свой трюм пряностями.

Да Гама отказал. Пять лет назад он разыграл целый спектакль, возмутившись, что мусульмане Каликута назвали его пиратом. Не без причины с ним сейчас обращались как с таковым. Однако за это время многое изменилось. Первая экспедиция да Гамы была разведывательным походом на трех маленьких кораблях. Вторая – завоеванием силами ощетинившейся пушками армады. Тогда он был первопроходцем. Теперь он крестоносец, и у него были замыслы посерьзнее простого вымогательства.

Аль-Факих поднял ставки. Если его, его племянника и одну из его жен отпустят, он гарантирует, что за собственный счет доверху нагрузит пряностями четыре самых больших корабля. Сам он готов остаться заложником на флагманском корабле; адмиралу нужно лишь разрешить его племяннику сойти на берег, чтобы обо всем договориться. Если, скажем, через пятнадцать или двадцать дней груз не объявится, они могут поступить с ним как пожелают, равно как и с ценным грузом «Мири». В дополнение ко всему он обещал выступить посредником между португальцами и заморином, чтобы обеспечить возвращение товаров на португальский склад и восстановить дружеские отношения вместо злополучной вражды, которая тогда возникла.

Адмирал грубо приказал торговцу вернуться на свой корабль и сказать своим собратьям-мусульманам, чтобы отдали все ценное, что находится на борту.

Переговоры с неотесанным европейцем были явно невозможны, и гордость аль-Факиха уже достаточно пострадала.

– Когда я командовал этим кораблем, – ответил он, – они слушались меня. Теперь им командуете вы, вот вы им и при-казывайте! [469]

Тем не менее он вернулся на «Мири», и после жарких дебатов купцы послали португальскому флоту скромную сумму. Да Гама ее принял, а затем послал шлюпки и солдат прочесывать арабский корабль в поисках новой добычи. Один из португальских солдат, перенося захваченные товары, оступился и упал за борт. Течение столкнуло два корабля, когда солдат находился между ними, и его раздавило. Адмирал стал еще более неумолим.