Странник по духовным мирам - Гвидо Франчецце

находились большие ворота, которые смотрелись подобно кованому железу, и на которых птицы и цветы настолько были живыми, что, казалось, они группируются там, чтобы отдыхать. Пока я стоял и смотрел на врата, они открылись, как по волшебству, и я прошёл к дому. Здесь несколько духов в белой одежде подошли, чтобы поприветствовать меня, и я был мной препровождён в прелестную комнату, окна которой смотрели на травянистую лужайку и на феерические прелестные деревья, и здесь мне предложили отдохнуть.

При пробуждении я нашел, что моя одежда паломника исчезла, и на её месте там лежала моя светло серая одежда, только теперь у неё была тройная окантовка чисто белого цвета. Я был очень рад, и с удовольствием оделся, так как я ощущал, что белый цвет был признаком моего прогресса — белый цвет символизирует чистоту и счастье в духовном мире, в то время как чёрный — противоположное.

Затем меня лично сопроводили в большую приятную комнату, в которой было много духов, одетых, как я, среди которых я был рад опознать женщину с ребенком, которой я помог перейти через Равнину Раскаяния и Слёз. Она улыбалась намного более доброжелательно к ребенку, и с удовольствием поприветствовала меня, поблагодарила меня за мою помощь, в то время как маленький взобрался мне на колени и уселся там, подобно, как сделал бы земной ребенок.

Обильная еда из фруктов, лепёшек и чистого вина из духовной земли была поставлена перед нами, и когда мы подкрепились и воздали Богу нашу благодарность за всё Его милосердие, Брат, который председательствовал, пожелал нам всем Божьего благословения, и затем мы с благодарными сердцами попрощались друг с другом и отправились в путь, чтобы возвратиться в наши собственные дома.

Глава 28. Мой Дом и Работа в Утренней Стране

Однако, я не был предназначен, чтобы оставаться в Рассветной Стране. Мой дом теперь должен был быть в кругу Утренней Страны, и поэтому, меня туда сопроводили мои друзья.

Она лежала по ту сторону мирного озера и позади тех возвышенностей, за которыми я наблюдал свет того рассвета, который, казалось, никогда не становился более ярким или возрастающим в Рассветной Стране, но чья красота в полной мере проявлялась в этой Утренней Стране. Эта страна лежала в противоположном направлении от той горной гряды, за которой лежала Равнина Раскаяния.

Здесь в Утренней Стране я обнаружил, что у меня имеется небольшой мой собственный домик, в некотором роде, заработанный мной. Я всегда любил своё собственное место, и этот небольшой коттедж, простой, как и должно, было быть, был весьма дорогим для меня. Это было, в самом деле, спокойное место. Зелёные холмы, которые окружали его со всех сторон, открывали впереди вид на земли, вытянувшиеся далеко вперёд холмистыми склонами зелёных и золотистых угодий. Вокруг моего нового дома не было ни деревьев, ни кустов, ни цветов, чтобы радовать мои глаза, потому что мои усилия еще не превратились в цветок. Но была одна приятная вьющаяся жимолость, которая группировалась вокруг небольшого крыльца и распространяла аромат своей любви в мои комнаты. Это был подарок для меня моей возлюбленной, духовный рост её приятных чистых любящих мыслей, которые свили вокруг моей обители, чтобы всегда шептать мне о её постоянной любви и истине.

Здесь было только две небольшие комнаты, одна для того, чтобы я мог принимать своих друзей и обучаться, а другая была моей спальней, где я мог отдохнуть, когда утомлённый возвращался после моей работы на земном плане. И в этом номере было изображение моей возлюбленной, обрамлённое розами, а также все мои небольшие сокровища. Голубое небо снаружи проливало на меня такой чистый свет, что мои глаза, давно уставшие, чтобы видеть это, смотрели на него снова и снова. Мягкая зелёная трава и ароматная жимолость были столь приятными, настолько восхитительными для меня, после моих долгих утомительный путешествий по темным странам, что глубокое чувство благодарности одолевало меня. Я был пробужден доброжелательной рукой, любящим голосом, и когда взглянул вверх, то увидел моего отца. Ах! Какую радость, какое счастье я испытал, и ещё больше, когда он предложил мне, пойти вместе с ним на Землю и показать образ этого дома моей возлюбленной, которая была его направляющей звездой!

Какие счастливые времена я вспоминаю, когда оглядываюсь назад на тот мой первый дом в духовном мире. Я был настолько горд, что думал, я его заслужил. Мой теперешний дом является намного более тончённым, моя теперешняя среда намного прекрасней в любом отношении, но я никогда не ощущал большего счастья, чем когда мне был дан тот первый мой собственный дом.

Однако, я не буду утомлять моих читателей описанием всей работы на земном плане, которую я делал в это время, всех жалких людей, которых я помог утешить и направить на лучший путь. Приведу один пример, который разъяснит род моей деятельности и может иметь значение для многих.

Время двигается вперёд для духов, так же как и для смертных и приносит всегда новые изменения — новое продвижение. И таким образом, в то время как я работал, помогая другим, я постепенно сам извлек урок, который оказался самым трудным для моего обучения. Урок того полного прощения нашим врагам, который делает возможным им ощутить, что мы не только не желаем им никакого вреда, но что мы даже хотим сделать им добро — чтобы возвратилось от всего сердца добро вместо зла. Это была тяжёлая борьба, чтобы преодолеть своё желание мести, или желать, чтобы, во всяком случае, некоторое наказание обрушилось на того, кто так глубоко причинил мне ущерб, и это было так тяжело, или даже невыносимо, теперь пожелать принести пользу такому человеку. Неоднократно, пока я работал на земном плане, я ходил и невидимо стоял возле человека, вызывая воспоминания обо мне своим присутствием, и каждый раз я воспринимал, что мысли моего врага были в полной мере столь же горькими, как и мои собственные. Ничто не указывало на любовь между нами. Я воспринимал там, раз за разом, события наших жизней, вместе смешанные на одной картине, темные тени нашей необузданной ненависти, уменьшающей силу света и размывающие эту картину, подобно грозовым тучам, несущимся по летнему небу. И в чистом свете моего духовного познания, я созерцал, где лежали мои ошибки, и так же отчетливо я видел ошибки моего врага. И от таких посещений я возвращался в свой небольшой домик в духовной стране, подавленным с самым горьким сожалением, самой острой болью, но все же я неспособен