В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

«Впечатления о сегодняшнем дне оглушительны и унизительны. Главнокомандующий все равно что почтовый ящик. Фюрер общается через его голову с командующими групп армий. Но больше всего пугает то, что Верховное командование представления не имеет о состоянии войск и продолжает свои попытки латать дыры, как деревенский сапожник, когда помочь могут только масштабные решения».

Однако к 8 декабря в гитлеровской ставке преобладал уже более реалистичный взгляд на вещи, и первые выводы из новой ситуации прозвучали в директиве ОКВ № 39. В ней армия получила приказ полностью отказаться от «всех крупных наступательных операций и перейти к обороне»; в качестве причин указывались «суровая зимняя погода, наступившая неожиданно рано, и вытекающие отсюда сложности с пополнением запасов»; на самом же деле это было просто официальное признание ситуации, которую несколькими днями раньше навязал нам противник. Тем не менее чрезвычайно важным стало то, что отныне Гитлер предоставил ОКХ самому издавать дальнейшие инструкции по созданию оборонительных позиций, полагая, что оно спланирует их наилучшим образом с точки зрения экономии наших сил. Но свободу действий сухопутных войск он все-таки ограничил тем, что отдал дополнительное распоряжение удерживать важные в экономическом и оперативном плане районы и разрешить отвод остальных войск, если противник не заставит сделать это раньше, только тогда, когда будут возведены оборонительные позиции в тылу; далее в директиве говорилось, что войскам надлежит поддерживать необходимые условия для возобновления крупных наступательных операций в 1942 году. Поставленные цели, которых не удалось достичь, перечислялись в этом документе в виде «особых задач» на ближайшую перспективу, на этот раз к ним добавился еще и захват Севастополя. Основной совет сухопутным войскам насчет того, как возместить потери, состоял в том, что надо проредить тыловые службы. Единственным рецептом по увеличению численного состава был обмен дивизиями с оккупированными районами на Западе; последним заявили, что они должны принять как неизбежное «ослабление своих сил» в зимний период. Других резервов не было. 30 ноября 1941 года Гальдер отмечает в своем дневнике:

«Общие потери на Восточном фронте (не считая заболевших) 743 112, то есть 23,12 процента от общей среднесписочной численности в 3,2 миллиона человек… На Восточном фронте сухопутным войскам недостает 340 000 человек, то есть 50 процентов строевой численности пехоты. Строевая численность рот 50–60 человек. На родине в наличии только 33 000. Лишь самое большее 50 процентов грузового автотранспорта на ходу».

Со стратегической точки зрения новые инструкции представляли собой не что иное, как признание банкротства гитлеровского военного плана, составленного в июле 1940 года, не говоря уж об исследованиях и прожектах лета 1941-го. С учетом всего этого, а также того, что недавние гимны по поводу мнимой окончательной победы над Советской Россией все еще отдавались эхом, приходится, видимо, согласиться с тем, что такой директивой Йодль со своим штабом добились всего, чего можно было ожидать от них в данный момент. В тот же день ОКХ безропотно издало боевой приказ в этом духе, который начинался с заявления, что цели, поставленные в начале кампании, достигнуты. Но очень скоро стало ясно, что в своей «фанатичной» решимости удерживать то, что завоевано, и ограничивать любую инициативу Гитлер намеревался нарушить только что им самим заложенные принципы. В любом случае в ближайшей перспективе эта инструкция мало чем помогла войскам на передовой; стояли сильные холода, к тому же они неожиданно потеряли привычное превосходство в силах. От них уже потребовали чересчур многого в ходе наступления: теперь настал период, когда надо было собрать все оставшиеся силы, чтобы компенсировать прошлые и сегодняшние ошибки и исправить ситуацию, возникшую в результате чересчур амбициозных задач, которые поставили перед ними их командиры, – виноваты в этом были не только Гитлер и ОКВ.

Вступление в войну Японии и Соединенных Штатов

Именно в это время произошло событие, которое, возможно, в большей степени, чем любой другой фактор, помогло германской верховной ставке преодолеть изменение обстановки на Востоке без более серьезных потрясений, а именно вступление в войну Японии и первый ее успех в войне против США. Вся ставка, включая и зону 2, казалось, была охвачена праздничным восторгом; те немногие, кто даже в этот момент ощущал в себе способность видеть дальше, оставались все в большем одиночестве. Неожиданное вступление в войну нашего дальневосточного союзника не привело, однако, к появлению новых инструкций. Мы даже не знали, зачем Гитлер со своим окружением, включая генералов Кейтеля и Йодля, сразу же после этого отправился поездом в Берлин. Причина вскоре прояснилась. 11 декабря после полудня он предстал перед рейхстагом и во всеуслышание объявил войну Соединенным Штатам Америки. Это дало повод для памятного телефонного разговора.

Йодль звонит мне из Берлина (я как раз заканчиваю завтракать и обсуждаю эту последнюю новость с несколькими офицерами штаба):

«Вы слышали, что фюрер только что объявил войну Америке?»

Я. «Да, и это нас больше чем удивило».

Йодль. «Теперь штаб должен проанализировать, где, вероятнее всего, Соединенные Штаты первоначально задействуют большую часть своих сил – на Дальнем Востоке или в Европе. Пока это не прояснится, мы не можем принимать дальнейшие решения».

Я. «Согласен; такой анализ явно необходим, но мы до сих пор никогда даже не задумывались о войне с Соединенными Штатами и потому не имеем данных, на которых должно базироваться такое исследование; так что едва ли мы сможем выполнить подобное задание».

Йодль. «Посмотрите, что можно сделать. Завтра, когда вернемся, поговорим с вами об этом подробнее».

Этот разговор, и ничего больше, стал для нашей ставки отправной точкой для стратегии Германии в войне против Америки, войне, которой суждено было закончиться на берегах Эльбы в мае 1945-го.

Про директиву о сотрудничестве с Японией от 5 марта 1941 года я уже упоминал выше; в ней говорилось, что «общей целью ведения войны следует считать достижение быстрого разгрома Англии и тем самым предотвращение вступления в войну Соединенных Штатов». Этой же директивой «координация оперативных планов» (которые касались только войны на море) возлагалась на главнокомандующего военно-морскими силами, и Гитлер никогда не переставал подчеркивать ему даже после рузвельтовского «приказа стрелять», как важно избегать всего того, что может вызвать вступление США в войну. Любой начальник штаба оперативного руководства ОКВ, достойный своей должности, заранее бы велел своему личному составу заняться вопросами, связанными с этим сотрудничеством, но Йодль все еще явно считал, что основная его задача – исполнять роль второго начальника штаба сухопутных войск. Не будь так, собранные данные и расположение Гитлера позволили бы ему оказать достаточное влияние, чтобы, по крайней мере, отсрочить участие США в войне в Европе.