Ошибка Выжившего 2 - Лемор

миров. Бесчисленные зеркальные отражения, разбивающиеся прямо на глазах, создававшие такие водовороты… чего-то, что их вновь подхватывало и куда-то выкидывало. В разные энергетические планы, разные физические миры, не отличающиеся, казалось, никак и вместе с этим отличающиеся чуть больше чем полностью.

Они пролетали сквозь города и страны, лишь чудом не разнося всё на своём пути. На многие миры разносились крики ужаса бесчисленных существ, ненароком оказавшихся всего на какой-то жалкий миг в эпицентре противостояния древних тварей прямиком из Бездны. Они переносились на дно океана и куда-то в космос, проносились через целые космические флоты и корабли. Миры принимали то реалистичную форму, то какую-то мультяшную, насквозь «детскую». То яркую, то тёмную. То добрую, то злую. То вполне понятную и привычную, то такую, что Чарльз предпочитал лишний раз не думать над тем, что ненароком узрел, опасаясь окончательно сойти с ума.

В конечном итоге океан добирался до всего.

Силы Чарльза хватало лишь на то, чтобы не давать себя раздавить под пугающей силой притяжения и за редкими исключениями ограждать с помощью силы остатков спящего Бога всех проносившихся существ от воплощения безумия. Он может и хотел бы как-то помочь (пусть его проклянут за такие мысли все самые светлые боги, если они вообще были в этом ужасе и ещё никуда не сбежали), но даже просто выжить и помогать случайным жертвам уже было гигантским достижением!

Мужчина чувствовал, как с каждым мгновением всё больше и больше сходит с ума. Он видел не то дерьмо, которое должен был увидеть пусть и по определённым обстоятельствам не самый обычный, но всё ещё грёбаный смертный человек!

«Я бы на вашем месте успокоился, Мистер Харрисон».

«Какого хрена?!» — зарычал Чарльз.

Это не его фамилия, проклятье!

Он чувствовал, как что-то не только проникло в его разум, но и буквально впилось в тело. Что-то живое, слизкое, холодное и точно разумное.

К одному голосу, такому вежливому и мягкому, но вместе с этим парадоксально мерзкому, добавился второй. Насмешливый и крайне едкий, заметно более низкий и какой-то… нечеловеческий.

«Не беспокойся, специальный инспектор, — засмеялась тварь у него в голове. — Я бы на твоём месте не вмешивался в личную драму босса. О! А сейчас тебе лучше закрыть глаза, иначе…»

Он не мог не узнать инопланетного ублюдка.

Чарльз зажмурился.

Оказавшись в каком-то очередном энергетическом мире, Феликс сделал очередной взмах кистью. Взмах, породивший столь сильный взрыв, что пространство вновь этого не выдержало и их отправило куда-то дальше.

От подавляющего большинства повреждений мужчину защищала тьма, прячущаюся в бывшем комиксе, от которого он никак не мог избавиться. Эта же тьма могла его и исцелить, обращая почти все возможные повреждения в мираж, сон. К несчастью, сознание Чарльза вот так защитить не получалось, из-за этого то, что он видел…

Было намного опаснее того, через что ненароком приходилось проходить его телу.

«Тебе повезло, что ты не видишь, что на самом деле происходит, специальный инспектор», — захохотала странная тварь, принявшись, словно живая жижа, дрожать на его теле, создавая целый букет просто ужасных ощущений.

«Что?!»

Почему-то ему казалось, что даже непонятная хренотень была сейчас, как минимум, напряжена.

Эта мысль пронеслась в голове мужчины в тот самый момент, когда их вновь перенесло в космическое пространство.

Чарльз не знал, когда именно, но в какой-то момент он заметил, что, при всём желании, больше не мог утонуть под водой. И, как оказалось, не только под водой: космическое пространство тоже в какой-то момент стало для него довольно комфортным. Комфортным, не считая всего того ужаса, что испытывал мужчина, оказываясь на…

Космической высоте.

К счастью, у мужчины не было времени на то, чтобы осознать свой страх (как минимум, потому, что он и так был уже на пределе). Ненароком он стал свидетелем апогея противостояния.

Три фигуры застыли друг напротив друга. Казалось, будто под ними, несмотря на то, что они были в открытом космосе, была полноценная земля с гравитацией.

Фигура Фишера и… его женской версии оставались полностью невредимы. И специальный инспектор даже догадывался, почему: куколка в руках голубоглазой девушки.

Каким-то образом тварь за личиной безумной девушки принимала на свою игрушку всё, через что им приходилось проходить.

Впрочем, то, что она держала в руках, и «куколкой» уже назвать было нельзя: обугленный кусок глины, в котором мужчина узнал куколку по одной лишь форме и тому, с какой нежностью она её держала.

С другой стороны был напавший на них урод. И он во всех смыслах был уродом: в разодранном костюме, со снятым с головы скальпом, в бесчисленных порезах, которые Чарльз при всём желании не смог бы подсчитать, без руки и ноги, которые были словно чем-то отсечены.

Чарльз предполагал, что отсечены самим смещённым по оси пространством, как бы абсурдно это ни звучало.

Словно этого мало, на месте одного глаза у ещё одного «не» Фишера зияла дыра, в которой можно было увидеть безграничную пустоту, само воплощение всепоглощающей Бездны.

Самым здесь пугающим было то, что тело ублюдка постепенно восстанавливалось. Возвращались конечности, собираясь из чистой энергии; постепенно восстанавливалась одежда.

И вместе с этим в окружающем пространстве подымалась рябь. Безумно пугающая рябь, которая, впрочем, вместе с этим словно манила. Обещала всё на свете, не требуя в обмен никакой цены.

Любые желания могли быть исполнены.

«Вам лучше не смотреть слишком глубоко в Бездну, Мистер Харрисон», — раздался в голове мягкий шепот.

Специальный инспектор знал, что засевшая в его голове тварь была права. Он послушно отвёл взгляд, всеми силами пытаясь не всматриваться.

— Я, кажется, понял, кого Мистер Стивенсон отправляет на съедение, — едко прокомментировал Феликс, с интересом разглядывая тварь перед собой. — Жалкое ничтожество. Ещё более жалкое, чем мы.

— Нет никого более жалкого, чем мы, красавчик, — возразила другая версия Фишера.

Мужчину они игнорировали, словно пустое место.

И, став ненароком свидетелем их… противостояния, специальный инспектор был даже рад этому.

Не говоря уже про другой нюанс.

«Проклятье, я никогда не привыкну к тому, что в этом мире кто-то может спокойно говорить в открытом космосе!» — выругался мысленно Чарльз, прикладывая сверх максимума усилий, чтобы не заорать благим матом.

Он в грёбаном открытом космосе! КОСМОСЕ!!! Бесконечном космосе какого-то другого мира! Как он, чёрт возьми, без демона вернётся назад?! Никак! А из-за этой грёбаной книги он даже сдохнуть не сможет!

— Но ведь и среди ничтожеств есть ещё большие ничтожества, так? — приподнял бровь Феликс.

— Среди нас много обезумевших животных, — сладко улыбнулась Эмма, соглашаясь. — Бесчисленные улыбающиеся звёзды. И как можно после этого принять