Каюсь - Полина Раевская

Через полчаса с формальностями было покончено, и мы остались одни в столь желанной мной квартире. Я больше не могла сдерживать свои эмоции, со смехом запрыгнула на Олега, обхватывая его торс ногами и наплевав на дурацкие правила, впилась голодным поцелуем в губы. Я думала, он оттолкнет меня, но он прижал еще сильнее и перехватил инициативу, проникая языком мне в рот, вызывая табун мурашек.

Мы целовались, как сумасшедшие. Жадно сминая губы, кусая, посасывая. Воздуха было мало, когда его руки забрались под слои моей одежды. Лихорадочно нашарив застежку бюстгалтера, расстегнули его, и наконец, легли на груди, несильно сжимая их, вызывая у меня дрожь и стон наслаждения, который Гладышев тут же проглотил.

-Ты же не облизываешь пепельницы?! -дразню его, жадно хватая воздух, между поцелуями.

-Из всякого правила делают исключение.-прошептал он охрипшим голосом , отчего я почувствовала еще большее возбуждение.

-Значит, я –исключительный случай?-интересуюсь провокационно, скользя губами по его шее.

-Тяжелый.-отрезал он и закрыл мне рот грубым поцелуем.

А потом резкое движение, и из меня словно весь воздух вышибло, когда он прижал меня спиной к стене. Зарываюсь пальцами в его волосы, теряю связь с реальностью, когда он отрывается от моих губ, скользя губами по шее. Скатываюсь по стене, соприкасаюсь с его эрекцией и вспыхиваю огнем от желания. Он вновь возвращается к моим губам, а рукой нагло забирается под резинку штанов, отчего у меня начинается паника, но поздно, он уже там. Бесцеремонно сдвигает влажные трусики и начинает ласкать, доводя до сумасшедшего состояния. Он целует меня жестко, губы начинает саднить, но это еще больше возбуждает. Трясущимися пальцами пытаюсь расстегнуть пуговицы его рубашки, он меж тем стягивает с меня свитер. Все как в тумане. Задыхаемся, целуем друг друга лихорадочно, грубо, покусывая губы, отрываясь лишь на секунду. Торопимся, не в силах больше ждать и сдерживаться. Желание почувствовать его в себе, ощущать его запах и поцелуи на коже, зашкаливает, сводит с ума. Меня трясет от нетерпения и возбуждения. Наконец-то, с пуговицами покончено, стаскиваю рубашку с Олега. Едва ли не рычу, когда встречаю очередную преграду в виде запонок, которые через секунду со звоном падают на пол. Покрываю поцелуями его мускулистую грудь, спускаясь все ниже и ниже. В эту минуту нет смущения, и отсутствие опыта не ставит меня в тупик. Я как животное, ведома инстинктом. Гладышев зарывается в мои волосы и горящим взглядом следит за тем, как я дрожащими руками пытаюсь справиться с механизмом на ремне. Но он –сука не поддается! Олег теряет терпение и резко поднимает меня. Не давая времени опомнится, впивается в мои губы, одновременно стягивая с меня джинсы вместе с трусиками до середины бедер. А после разворачивает к стене, заставляя прогнутся. Щелчок ремня и через мгновение я уже чувствую между ног его горячий, твердый член. Не медля ни секунды, он резко входит в меня, вызывая обжигающую боль, смешанную с диким наслаждением. Выгибаюсь еще сильнее, из меня вырывается всхлип. Он замирает, давая мне пару секунд, чтобы перевести дыхание. Тянет за волосы и поворачивает голову к себе.

-Больно?- горячий шепот и плавный толчок.

-Нет. –выдыхаю ему в губы и целую. Гладышев проникает в меня глубоко до самого конца, от чего я начинаю стонать. Его язык скользит по моей шее, в то время как он двигается во мне плавно, полностью входя и выходя. Прижимая к своей груди вплотную, забираясь под футболку, чтобы до боли сжать изнывающую по его прикосновениям грудь. Покусывая кожу шеи, оставляя следы, наращивает темп. Я пытаюсь сдерживать крики, но не могу. Удовольствие настолько острое и мощное, что меня рвет на части. Мне больно и в тоже время сладко. Чувствую его каждой своей клеточкой. С каждым ударом его бедер становлюсь еще мокрей, бросает в жар. Всхлипываю от дикого ощущения, от необходимости освободится. Болтающийся ремень царапает кожу при каждом толчке, но мне плевать. Вцепившись в руки Олега, сжимаю их до боли, до хруста суставов.

-Сильнее! – прошу, задыхаясь.

Олег толкает меня к стене, отчего я упираюсь в нее руками, чтобы сохранить равновесие. Он же обхватив меня за бедра обеими руками, начинает жестко трахать резкими, мощными толчками, проникая в меня до самого упора. До болезненного, бешеного удовольствия, до судорожных всхлипов, надорванного хрипа. Это было что-то на грани помешательства. Я извивалась, стонала, цеплялась за стену. Не знаю, как это выглядело со стороны, меня это не заботило. Мне было слишком хорошо и в тоже время плохо. Я хотела освободиться от этого безумия и хотела, чтобы оно не кончалось никогда. Мокрая, стонущая, я едва ли не рыдала, когда он хлестанул ладонью по ягодицам. Горячая волна удовольствия разливается во мне от боли и остроты ощущений.

-Еще. –вырывается у меня со стоном. В ответ довольный смешок и обжигающий шлепок, вслед за ним мощный удар бедер, пронзающий меня высоковольтным разрядом наслаждения. Но Гладышев не останавливается. Работает бедрами быстрее, доводя меня до состояния истерики. Невыносимое напряжение внизу живота нарастает. Завожу руку за спину и вонзаюсь ногтями в его ягодицу, подталкивая и удерживая одновременно.

Шлепки, стоны, тяжелое дыхание за спиной, жгучие поцелуи. Влажная кожа горит огнем, в голове шумит, словно я заболела. И я действительно болела. Болела недостатком Гладышева в крови. Мало мне его, даже в эту секунду мало. Пытаюсь сейчас восполнить все то, чего он меня лишает ежедневно. Жадно, неистово цепляюсь за него, смакуя каждый вздох, каждый поцелуй и прикосновение. Как мелкая воровка, оголодавшая, сорвавшая с цепи, собираю крупицы нежности. Он сделал меня болезненно зависимой, ненасытной, когда дело касается его. Ненавижу его за это. За эти бесконечные правила, границы, ограничения. За эти запутанные отношения, к которым он все сводит. Ненавижу и люблю. Боже, как же я его люблю …

Он притягивает меня к себе, целует, слизывая стоны, замедляет темп. Кожу опаляет его рваное дыхание. Горячие ладони скользят по телу, вызывая у меня озноб и дрожь. Олег на мгновение замирает, словно чувствует, о чем я думаю. Тело ноет, но я наслаждаюсь ощущением наполненности им, горячей пульсацией, его близостью, в которой растворяюсь. Плавлюсь в его объятиях, забываю обо всем. В его руках перестаю быть кем-то, кроме части него самого. Его маленьким кусочком, малюсенькой частичкой. Беру его руку, лежащую у меня на животе, переплетаю наши пальцы и подношу к губам. Закрыв глаза, целую, едва сдерживаюсь, чтобы не сказать о своих чувствах. О том, что я еще никогда не была такой счастливой и несчастной. О том, как он мне необходим. Как трудно стало дышать без него. О том, что принадлежу ему, даже если не нужно ему это совсем. Я в его власти, ведома им, и не чувствуя боли готова следовать хоть на смерть. Мой любимый. Мой. Просто мой.

Прикусываю наши пальцы, не могу держать в себе то, что на сердце, когда он начинает двигаться, погружаясь в меня, как можно глубже, сжимая в своих объятиях так крепко, что у меня кружится голова от нехватки воздуха. Толчок, мой всхлип, втягиваем со свистом воздух. Снова толчок сильнее, я выгибаюсь, теряя связь с реальностью. Цепляюсь руками за стену, а он ускоряется; чаще, сильнее, мои стоны все громче. С губ срывается какой –то лихорадочный бред, молящий его о чем-то. Но он безжалостно подводит к грани, и мой мир рассыпается на части. Оргазм словно цунами сносит все на своем пути. Меня трясет, коленки подкашиваются. Олег еще мгновение двигается, а после резко выходит со стоном, и до боли сжав одной рукой мою талию, кончает. Я чувствую на ягодицах горячую влагу и охреневаю. Из оцепенения меня выводит тяжелый удар в стену с сопутствующим матом. Ого! Похоже, Гладышева накрыло не по-детски. Значит, не у одной меня день открытий. Эта мысль греет душу и тешит самолюбие.

-Твою мать! - выдыхает облегченно Олег в щеку. Ощущаю, как напряжение покидает его. Я же вообще ели на ногах держусь, если бы не Гладышев, сползла бы на пол. Мы несколько минут стояли так, прислонившись к стене, тяжело дыша, пока Олег не отстранился, оставляя меня без поддержки. Держась за стену, поворачиваюсь и смущенно поправляю одежду. Застегнув кое-как лифчик, начинаю натягивать трусики со штанами, но Гладышев останавливает;

-Иди в душ, а то испачкаешь одежду.

Я краснею, хочу что-нибудь сказать, но не знаю что. Так стыдно и не по себе. Это было каким-то сумасшествием.

-Бл*дь!– выругнулся он, не глядя на меня, застегивая штаны. – Ты же не предохраняешься?-раздраженно уточнил он, вызывая у меня гнев. Твою же маму! Отлично, мы молодцы, но как всегда виновата только я!

–Нет! Еще не успела. Вот только не надо меня обвинять. Ты же у нас взрослый, с тебя и спрос! - язвительно парирую, натягивая джинсы, наплевав на испачканный зад. До меня только сейчас доходит, что мы занимались незащищенным сексом. Мало того, что можно залететь, так еще неизвестно, с кем он там трахался. Господи, только этого мне не хватало для полного комплекта.