Когда Стихиям нечем заняться - Наталья Козьякова

и волшебного рога не надо, они по зову Фина сами проснутся.

И побегут, теряя тапки. Спросонья враз не разберутся, мстить начнут. и ладно бы, если б друг друга перебили, но ведь такое вряд ли случится. Они коренных жителей мира истреблять примутся. Им и времени на это много не понадобится, великанам-то.

Нет уж! Пусть еще поспят, нам рисковать незачем…

И как я этого сопляка просмотрел-то? Ведь знал, знал, что умишком наш кронпринц еще не дозрел, ему бы в солдатиков еще играться, с Арникой на детских балах танцевать.

Впрочем, племянница уже замуж пристроилась, и это хорошо. Будет теперь на балах в эльфийских кущах блистать. А подрастет немного – тогда и в Астерлик вернуться сможет.

-И все-таки я настаиваю, Фин. Рано тебе в мир выходить, - вкрадчиво жужжал лорд Аскольд, убеждая Предводителя фейнов идти почивать. – Постель мы тебе свежую принесли, перина из самых нежного лебяжьего пуха, одеяло пуховое, в подушки для крепкого здорового сна добавили кошачьей мяты, спи-отдыхай. Что не так – не пойму!

-А я настаиваю, что прогуляться мне не помешает, – рассерженным шмелем гудел Фин. – И перекусить чего-ничего, раз уж разбудили. Прикажи там… Пусть быка жаренного подадут. Эля темного бочонок… нет, два… или три. А еще…

Что «еще» мы узнать не успели.

Потому что совсем рядом послышался вой, чей-то оглушающий рев, что-то со страшной силой взорвалось…

-Арина! –вскинулся Аскольд. –Аринка!

Меня затрясло от страха – что могло случиться с моей девочкой? Откуда это? Кто посмел? Как?!

-Ура-а-а-а! За Родину, за Сталина! Ура-а-а!

-От Советского Информбюро…

Я сорвался на бег, позабыв и о фейнах, и о перинах, и вообще обо всем. Аринка, девочка моя! Стихии, что происходит? Как?

-А-а-а! Не хочу! Убери! У-убери-и! Не хочу!

-Не хочешь? А что так? Это же война, ты же так о ней мечтал! Наслаждайся! Вот еще картинка…

В кабинете Повелителя творилось невозможное. Кажется, чья-то искусная рука смешала в единое целое ревущие танки, пикирующие бомбардировщики, визг авиабомб, треск пулеметов, казачью лаву, выжженные деревни, молодогвардейцев, разрушенные города, беженцвы, бредущих куда-то на восток, взорванные эшелоны, лица детей, изможденных узников концлагерей, и над всем этим:

-От героев былых времен

Не осталось порой имен

Те, кто приняли смертный бой

стали просто землей и травой.

Только грозная доблесть их

Поселилась в сердцах живых

Этот вечный огонь,

Нам завещанный одним,

Мы в груди храним…

-Ну, как, мальчик? По нраву тебе война? Еще хочешь?

Когда я ворвался в кабинет, Арина стояла в его центре, держа за воротник камзола принца Алексиса. Световид и Листоэль с двух сторон безуспешно пытались подобраться к ним, чтобы… Не знаю, что именно они хотели сделать, но щит не давал. Щит, состоящих из тех самых картинок военной хроники.

Да, я знаю, о чем говорю. Видел. Там, на Земле. В кинотеатре. И много позже, когда под личиной приходил в ту библиотеку, где работала моя дочка. Вот эти кадры она монтировала, готовясь к празднованию Дня Победы. Помню ее беседу с подростками. О том, что можно забыть, а что нужно помнить вечно.

-Их пепел стучит в наши сердца, -сказала она, включив кадры, на которых фашисты на бреющем расстреливают беженцев – детей, женщин, стариков. Кадры дымящих газовых камер, в которые загоняют людей, крематории, колючая проволока, живые скелеты узников концлагерей…

Они и сейчас мелькали перед нашими глазами. Мне даже почудился смрад от горящих тел, а в ушах надсадно выли пикирующие «Мессеры»…

-Ос-та-но-вись!

Повелитель, влетевший следом за мной, каким-то чудом преодолел щит. Тот лопнул, рассыпался искрами, истаял в лучах солнечного света.

В два шага Аскольд достиг Арины, вырвал из ее рук принца, отбросил в сторону, как ненужную тряпку.

-Перегоришь, дуреха, -беззлобно сказал он, прижимая ее к груди и принимаясь баюкать. – Не стоит он того…

И строго, мельком взглянув на меня:

-Учить девочку не пробовал? Силу пробудили, а ума вложить?

-А сам-то? – фыркнула из-под его руки Арина. – Сам только сказками развлекал. Мог бы и того… рассказать чего-ничего… мол, так и так, девочка Аришенька, папочка у тебя маг силы великой, и тебе от него кой-чего перепало… да ладно, отпусти уже, дядюшка, со мной все хорошо. Это я стереофильм показать попробовала… Немного криво, но уж как вышло…

- В академию бы тебя, - облегченно выдохнул я, перехватывая дочку. –Правда, девушки в академии у нас не учатся… Вернемся в Астерлик –сам буду учить. Иначе ты нам полстраны своими стереофильмами с ума сведешь.

-А я? – откуда-то из-за спины Повелителя послышался шепот Листоэля. –Я тоже так хочу… Свет, слышишь? Ты так умеешь?

-Нет, Лист. И учиться не хочу… Это ж жуть жуткая… Милая, это в твоем мире такие войны?

Световид подошел, и бесцеремонно отобрал у меня Арину. Сел в кресло, устроил ее у себя на коленях, обнял. А у меня где-то внутри обида заскреблась. Вот так всегда: только обрел дитятко, насмелился правду сказать о себе, в отцовстве признаться, планы выстроить, а тут тебе р-раз –и муж. А я опять не при делах.

-«Да ладно тебе, папуля, не переживай, - услышал я мысленный голос дочки. – Муж в хозяйстве всегда пригодится. Внуков, например, настрогать… вот и будет тебе, чем на досуге заняться».

Я только вздохнул. Внуки –это хорошо, это замечательно просто. Но от учебы ты не отвертишься, так и знай!

Арина только кивнула, соглашаясь.

11:47 07.06.2023

Глава шестая

Аскольд

Фина уложить спать не удалось. И я даже в чем-то его понимаю. За пять сотен лет можно отоспаться. И косточки размять захочется, и мир посмотреть, и себя показать…

А мне оно зачем?! Мало мне своих потомков-поданных, которые так и норовят любимому Повелителю проблем покинуть. Мало мне полукровок с их нестабильным даром и непредсказуемыми поступками. Мало мне.... так еще и предводителя фейнов разбудили. Кому мешало, что ребенок спал?!

Гадай теперь – во что это выльется.

И все бы ничего: выгулять одного великана не так уж и проблематично, на самом деле.

К тому же, великаном он был по меркам ТОГО времени. В ТОМ мире.

А в этом…

Ну, да, повыше многих, но все-таки…

Или это я, Аскольд, не воспринимаю Фина великаном?

Впрочем, все эти века я смотрел на него сквозь призму волшебного тумана.