Афганская ловушка - Олег Брылев

А тут крохотной бронегруппой прем несколько десятков километров туда, а затем обратно, и все спокойно. Возможно, именно этими обстоятельствами впоследствии будет объясняться то, что в течение многих месяцев после выхода наших войск длилась безуспешная осада мятежниками Джелалабада. Именно здесь им было оказано наиболее ожесточенное и упорное сопротивление.

Происходило же в тех местах следующее. К тому времени, как уже говорилось, кабульское правительство объявило «политику национального примирения». Афганская и советская пресса, радио и телевидение стали взахлеб сообщать, как племена, чуть ли не опережая друг друга, решили поддержать очередную инициативу НДПА. Тут как раз и подвернулись племена Шинвари и Африди. Они вроде бы самыми первыми откликнулись на призыв афганского правительства и с оружием в руках воспрепятствовали проходу через территорию своего Хайберистана бандам, направлявшимся из Пакистана в ДРА. Они проводили джиргу за джиргой с мирными призывами к соотечественникам. В ответ пакистанская военщина навалилась всей своей мощью, нанесла им значительный урон, вытеснила их вооруженные отряды в афганскую провинцию Нангархар. Такова была официальная версия.

Кстати, так уж совпало, что уже с 26 января наша смешанная радиоредакция через радиостанцию Р-245 в свой начальный период работы вещала именно на эти племена и выходила в эфир с позывными «Хайбер Гак» — «Голос Хайбера».

Наши газетчики, многих из которых я хорошо знал, с упоением смаковали такую версию, фактически не владея подоплекой событий. Справедливости ради скажу, что, например, Александр Олейник из «Красной звезды», Виталий Скрижалин, да и некоторые другие часто бывали на боевых, но цензура делала свое дело. В целом же пресса в основном была единодушна: племена Шинвари и Африди поддержали политику «национального примирения», и всем остальным они в пример.

Пока их отряды перевооружались и занимались боевой подготовкой в окрестностях Джелалабада, а войска пробивали для них коридор в сторону границы, мы с советником 1-го ак подполковником Геннадием Старых и своей группой ублажали население Ганихейля и семьи племенного полка, дабы их мужья доблестно держали высоты для обеспечения флангов продвигающихся войск. От входа в ущелье до границы всего около 14 километров. Все склоны были в сплошных, строго горизонтальных террасах, где опять же буйно произрастали те самые опиумные злаки, что и на равнине. Дней через 10 после начала операции мы с Геной обнаружились на самой крайней точке нашего действа — на афганской границе с Пакистаном.

Здесь наблюдали, как вскоре через наши боевые порядки почти стройными рядами проследовали из Джелалабада обратно в Хайбер воины тех самых героических племен, воспевавшихся нашей прессой.

Позже все оказалось гораздо прозаичнее. Именно отсюда, от Ганихейля и соседнего уезда простирался в сторону Пакистана знаменитый «золотой полумесяц», полосой протянувшийся вдоль стыка границ обоих государств. Основная его часть находилась на территории Хайбера. Тогда в зоне этого «полумесяца» схлестнулись интересы двух опиумных королей — Надыр Хана, большого друга американцев, и Валихана Кукихейля, предводителя племен Шинвари и Африди. По злостным слухам, готовый «продукт» от Валихана якобы направлялся в ДРА, а сам он вроде бы сотрудничал с афганским ХАДом. Если это так, то и свой, «доморощенный» в Ганихейле, попадал в те же руки.

Группа Т. Гдляна, расследуя обвинения против зятя Брежнева Юрия Чурбанова, заподозрила его в причастности к афганскому наркобизнесу именно с джелалабадского направления и якобы выделила его «наркодело» в отдельное производство, не доведя его до конца. Оказалось, чтобы посадить Чурбанова, материала было и без того достаточно. По крайней мере, о том сообщил мне один из сотрудников группы. Возможно, на то были и другие причины, например, заинтересованность в недопущении огласки щекотливой темы кем-то из высокопоставленных должностных лиц горбачевской эпохи. У Ю. Чурбанова, по слухам, были государственные награды за оказание «интернациональной помощи» братскому народу. Значит, заслужил. Недавно прочитал его книгу «Мой тесть Леонид Брежнев». Кроме ругани в адрес Амина, про Афганистан и командировки туда — ни слова. Почему?

Кстати, не так давно на сайте «Военного обозрения» появилась статья профессора, политолога Панарина И.Н. «Наркодилер Горбачев». Там сообщается: «…Все наркотические потоки из Средней Азии… с самого начала сходились в Ставропольском крае…». С чего бы это? Выходит, не все и где-то пересеклись?

Когда надырхановский «проамериканский» наркотрафик схлестнулся где-то в Европе с «советским», те в условиях ужесточавшейся конкуренции забеспокоились. В Штатах ведь тоже существует разделение труда — кто-то борется с наркобизнесом, кто-то — наоборот. Вот и поступила команда президенту Зия уль Хаку образумить Валихана Кукихейля. Его плантации и лаборатории по переработке сырья были уничтожены. Тот разобиделся и заявил, что «раз так — больше ваши банды в Афганистан пропускать не буду!». Тут его и объявили приверженцем политики «национального примирения», оказали помощь вооружением и переподготовкой боевых отрядов. Говорят, впоследствии они все же примирились. С Надыр Ханом, не с Наджибуллой.

А когда на Западе поползли упорные слухи, что самый безопасный и надежный путь для наркотиков в Европу проходит через территорию СССР, наши бдительные спецслужбы пресекли эти наветы, догнав в 1988–1989 годах два или три «контрабандных» контейнера с наркотой в Англии и даже в Канаде, о чем сразу же раструбили все СМИ — вот как бдим и работаем. Аж за океаном достали!

Прощай, Дар-уль Аман!

Меньше месяца прослужил в Афганистане генерал-майор Николай Власов, советник командующего ВВС армии ДРА. Он был сбит 12 ноября 1985 года, катапультировался, но в воздухе был расстрелян. Произошло это над отдаленным горным массивом северо-западнее Кандагара. Понадобилась войсковая операция по поиску и обнаружению погибшего.

С одной стороны, он как настоящий летчик стремился поддерживать навыки пилотирования. Возможно, хотел быстрее освоиться, на себе прочувствовать боевые будни афганских летунов, проверить их в деле. Потому и сел за штурвал и в составе авиагруппы ушел на БШУ. С другой стороны, Н. Власов являлся советником, к тому же высокого ранга. Не его дело было водить истребитель в атаку, демонстрировать русскую удаль.

Хочу подчеркнуть, что среди множества наших советников в Афганистане было достаточно много настоящих энтузиастов. Они близко к сердцу воспринимали происходившее, нередко настолько входили в раж, что, увлекшись, стремились многое сделать своими руками. При этом считали, что добьются желанного результата быстрее, нежели подсоветные. Выполняя несвойственные им функции, они фактически подменяли афганцев. Казалось, что же тут такого — дело-то общее, идет война, время не терпит, нужны результаты.