Время вороньих песен - Мара Вересень

– Просто они мастера прикидываться надменными гордецами, чтобы прочие не слишком к ним лезли. Как вам дивный народ, Малена? Нравятся?

– Сложный вопрос, ведан Ливиу. Я не юная девица, да и знакома только с двумя. Один из них – ребенок, он прятался за моей юбкой от гувернантки и назвал меня волшебной. Другой осудил меня на смерть. 

– Волшебная… Сложно не согласится. Не так ли, Ворнан?

– Не скажу насчет волшебства, но учудить и удивляться этому – вполне. – Губы дрогнули, обозначая улыбку. Как у него выходит: говорить и одновременно молчать? 

Это какая-то игра, а я не знаю правил. Хоран точно в курсе, но он просто наблюдает. Они с Ворнаном перебрасывается фразами, делятся впечатлениями о своем походе в шахты.

– Из-за месторождения и мощного темного источника, который насыщает изумруды, здесь сильное искажение. Вывались вы с изнанки на пару километров дальше, вас бы засекли. Сейчас во всех мало-мальски крупных поселениях ставят маяки, реагирующие на резкие колебания магического фона. На вашем месте, Ворнан, я бы не стал ничего делать, узнавать и доказывать. Просто спрятаться и жить, где вас не знают. Но это я. 

– Верно. Это вы, – согласился Пешта.

Вариант Ливиу мне нравился. Где-то в кармане у Ворнана прямоугольник коммуникатора с моей каплей крови и возможностью отправить сообщение Лайэнцу. Домик в горах – звучит привлекательно. Вот только, что делать с упрямой настырной птицей, однажды притащившей ветку барбариса мне на окно? Я вижу остроносый профиль и морщинку в уголке глаза, тень на щеке.  Он продолжает разговор с Хораном, кажется, даже увлечен им, но… смотрит, не глядя, и оглушительно молчит.

Остаток ужина я просидела, любуясь рубиновыми бликами в бокале и сжимая в руке салфетку. Так мне было спокойнее. Еще спокойнее стало, когда я, решившись, сказала, что устала, и поднялась к себе.

Дом подставил теплые лакированные перила под мою руку, настырно напрашиваясь на ласку, и я не стала отказывать. Лестница была длинной. Как пауза. Кто первый?

Пришла служанка, помогла избавиться от платья. Я легла, но уснуть не получалось. Мне мешал любопытный дом, а потом появилось ощущение, что кто-то стоит у двери. Я вскочила, надела халат.

За дверью никого не было, и я прошла к лестнице, будто меня на нитке тянули. Хоран Ливиу сидел на ступеньках, поглаживая резной столбик перил. Смотрел вниз, на широкое окно слева от входной двери, будто там происходило что-то занятное.

– Вы знаете, что у дивных две абсолютно разные истории появления? – заговорил ведьмак. – Согласно одной, они – первые дети этого мира. Согласно другой – пришли в него извне. Свет этого мира белый, Малена, а ваш – золотой, как у Фалмари и Эфар. Вы ведь тоже извне? – Хоран поднял на меня выцветшие глаза, серые, как дорога, по которой идет существо в одеждах из темных лент с гигантской косой в одной руке и связкой ключей в другой.

Я сбежала. В единственное место, где могла спрятаться. Дом-провокатор тихонько приоткрыл дверь и приглушил мои шаги.

Забралась под одеяло прямо в халате, сцапала свободную подушку за уголок. Горячая рука была бы надежнее, но и так сойдет. Рядом. Я слышала его огонь изнутри. Выдохнула и прикрыла глаза.

Темнота заинтересованно шевельнулась, протаяла рыжевато-желтыми свечными огоньками и нахально потянулась к поясу халата.

– Уберите руки, – возмущенно зашептала я, вдребезги разбивая тишину.

– Почему? Вы разве не за этим сюда пришли?

– Нет! Могу я просто бояться? Дом на меня глазеет! И ваш друг-неприятель пугает до икоты. Смотрит так, будто знает обо мне больше, чем я сама!

– Но вы ко мне пришли, а значит, я выиграл. Вы сказали “не дождетесь”, а я, что придете сами. Вы пришли.

– Ворнан, вы… Что вы делаете? – Халат капитулировал, тесьма на ночной рубашке еще держалась, но это не слишком мешало горячим пальцам исследовать то, что под ней пряталось, поверх тонкой ткани.

– Я выиграл, – нос ткнулся в шею, губы прижали мочку уха, отпустили, – и мне положен приз.

– Я с вами не спорила, и ни о каких призах речи не было. Значит, не положен.

Тлели в темноте глаза напротив моих, дыхание щекотало губы.

– Вы пришли и вы лежите. Впрочем, я вас не держу.

– Еще как держите, ваши руки у меня на… Он подглядывает!

– Кто?

– Дом! Я так не могу…

– А я могу… – Я вцепилась в его руки. – Вы меня с ума сведете. Или прекратите упираться или идите в свою постель.

– И пойду.

– Вам же страшно, – коварно напомнил он, спрятал свечи-глаза ресницами и потянул сорочку вверх.

– Ворнан, вы невозможно гру… – его губы оборвали фразу, руки в одно движение расправились с тесьмой, и пахнущая летним лугом ткань куда-то делась. Кажется, туда же, куда до этого халат.

– Все еще хотите уйти? – шепнул он, отстраняясь.

– Нет… – выдохнула я, выгибаясь навстречу жадно скользящим по коже горячим ладоням, сбивающим мне дыхание. Ведь я, действительно, пришла сама. Разбить тишину. Продолжить мелодию. Поделиться. Отдать. Обнять своим светом целиком, сразу. Звучать, чтобы не дрожало, чтобы стало – иначе. Жить. Потому что это – моя магия.

8.5

Он спал, лежа на спине, отдав свою руку в мое полное распоряжение. Я обхватила ее обеими своими, ткнувшись носом в ладонь. Вид у Ворнана был сосредоточенный и серьезный, будто он интегральные уравнения в уме решал. Утренний свет, сочащийся сквозь щель в занавесках, четко обрисовывал профиль: нос, плотно сомкнутые губы, от которых меня мгновенно бросило в жар, упрямый подбородок. Я осторожно потянулась разгладить морщинку между нахмуренных бровей и поняла, что в комнате творится что-то странное. В полуметре над полом висели в воздухе разные мелкие вещи, чуть покачиваясь, будто комната находилась под водой.

– Ворнан! – громким шепотом позвала я, вскакивая и садясь на постели, так и не выпустив его руки.

Он тут же открыл глаза, пару мгновений бездумно смотрел вверх, потом моргнул, и все рухнуло. На меня свалился мой халат, я тут же в него завернулась и поймала укоризненный взгляд. Стыдиться того, что на тебе одежда – странное чувство.

– Думаете, это везде? Летало? – снова шепотом спросила я.

– Думаю, везде, – ответил Ворнан, приподнимаясь на локте и старательно сохраняя невозмутимый вид. – Вы были очень… щедры, расплачиваясь за