Он. Она. Другая (СИ) - Султан Лия

-Таир, пойдем, пожалуйста. Это была плохая идея, - Эля дотрагивается до моего локтя. Она, конечно же все поняла. Только слепой бы не понял.

-Иди, - отвечаю, быстро посмотрев на нее.

-Пойдем вдвоем. Надо забрать Алана из игровой, - настаивает на своем жена.

-Ты же можешь забрать его сама? Или мне везде ходить с тобой? - нетерпеливо бросаю ей. Больше она ни о чем не спрашивает. Уходит. Обижается. Опять. Но сейчас я не могу думать ни о чем, кроме Нафисы, которую ведет ко мне за руку Сабина. Разглядываю дочь с ног до головы: на ней бордовое платье в цветочек и розовые кроссовки со шнуровкой. Большая такая, красивая, удивительная. Вот только теперь она ко мне не бежит, а ее спеша идет.

-Здравствуй, Таир, - произносит Сабина. - Вот это неожиданность.

-Привет. Случайно здесь оказались. Привет, принцесса!

Сажусь на колени, беру ее сначала за руки, а потом рывком притягиваю к себе и крепко обнимаю. Жду, что и до моей шеи и щек дотронется, но этого не происходит.

-Привет, дадака! - отвечает Нафиса. - Ты больше не в телефоне?

-Нет, кызым. Я вернулся. И мы теперь будем часто с тобой видеться, гулять.

Она поднимает руку, вытягивает вперед указательный палец и касается им сначала носа, а затем лица. Я все еще сижу и, закрыв глаза, прислушиваюсь к своим ощущениям. Я совсем не помню ее малюткой, только отдельные моменты. Я приезжал с работы, когда она уже спала. Я крал у нее время, когда мог быть рядом. Я не видел ее целый год, за который он так повзрослела. Я пропустил многое и наверстать будет сложно.

-Мама, он настоящий! - звонко заявляет Нафиса. - Дадака настоящий!

-Конечно, настоящий, дочка, - чувствую, как в уголках глаз собирается влага, но пытаюсь остановить этот ненужный никому поток. - Я приеду завтра и мы сходим куда-нибудь вместе. Хорошо?

-Ага,- кивает она. - А куда мы пойдем?

-Куда ты сама захочешь.

Нафиса морщит носик и прикладывает пальчик к подбородку.

-Я подумаю.

-Хорошо. Я завтра за тобой приеду, - снова обнимаю ее, кладу ладонь на ее волосы и прижимаю голову к своему плечу. Я не знал, что можно вот так любить своего ребенка, потому что никогда прежде не испытывал к ней, маленькой, такую огромную нежность. Но, кажется, за год на чужбине я очень изменился и многое переосмыслил.

-Дадака, - вполголоса произносит она. - А ты можешь меня отпустить?

-Да…конечно. Прости.

Нафиса опускает голову и смотрит на свои кроссовки.

-Мам, у меня шнурки развязались.

-Давай, сядем и я тебе завяжу. А то мама не может сейчас нагинаться, - Сабина снова гладит живот.

-Нет, я хочу, чтобы папа завязал, - требовательно говорит малышка.

-Хорошо, - обрадовавшись, сажусь на колено и тяну руки, - я завяжу.

-Нет, я хочу, чтобы мой другой папа завязал. Ты не умеешь делать зайчика. Папа!

Мне кувалдой грудную клетку пробивают, ломая кости без возможности восстановления. Поднявшись на ноги, понимаю, что дышать нестерпимо больно. Как и смотреть. Она летит к нему, запрыгивает на руки, в ухо что-то шепчет. Ее отчим смеется, кивает, спускает ее на пол. Наблюдаю за тем, как мужик тоже садится на колено, вытягивает розовые шнурки и делает две петельки. Он занял мое место. Так просто. Я не тот, к кому она обращается за помощью.

-Таир, извини, но мне надо идти, - в реальность меня возвращает голос Сабины. - Не переживай. Она снова привыкнет к тебе. Просто дай ей время.

-Да, конечно. Ты права, - соглашаюсь в надежде, что так и будет. - Как ты, Сабин?

-Отлично, спасибо.

-Кого ждешь? - взглядом указываю на ее живот.

-Мальчика.

-Ух ты! Поздравляю!

- Еще раз спасибо.

-Мама! - окликает ее дочка и машет рукой, стоя рядом с новым мужем Сабины. “Они теперь семья”, звучит в моей голове.

-Иди. Тебя ждут.

Наблюдаю за тем, как она разворачивается и идет к ним, придерживая живот. Как он кладет руку на ее спину, улыбается, что-то говорит ей, а она в ответ смеется также искренне, как и мне когда-то. Я рад, что она теперь счастлива.

Заметив на себе недобрый взгляд тети и дяди Сабины, киваю им в знак приветствия, но подойти не решаюсь -они, вероятно, все также меня не жалуют. Выхожу из зала и на свое счастье нахожу опору в высоком подоконнике, в который чуть ли не вгрызаюсь. Смотрю в окно на падающий большими хлопьями снег, а перед глазами стоит моя трехлетняя дочь тогда, в торговом центре. Картинка, которую я пытался забыть, но которая несколько раз снилась мне в кошмарах. Нафиса на руках своей матери плачет, тянет ко мне руки и кричит: “Это мой папа”. Только в своем сне я видел, как в ее глазах застыла мольба: “Беги за мной”. А я не побежал. И теперь она уже бежит не ко мне, а от меня к другому. Смогу ли я когда-нибудь вернуть доверие родной дочери, которая, кажется, в свои пять знает и понимает больше, чем мы, взрослые?

ЭПИЛОГ

Десять лет спустя

-Мааам, я дома, - кричит Нафиса из холла.

-На кухне! - отвечаю ей, упаковывая в контейнер “гёш-нан” (уйгурские чебуреки с мясом) , который сделала специально для свекров в знак благодарности за то, что забирают к себе мальчиков на ночевку.

-О как пахнет! - дочка плюхается на стул и тут же тянет руку к орешкам в вазе на столе.

-Ты руки-то мыла? - хмурюсь я.

-Они чистые, - выставляет вперед ладошки. - Я ничего не трогала.

Моя девочка стала совсем взрослой пятнадцатилетней девушкой. Она уже очень самостоятельная, умная, с хорошим чувством юмора. В этом Нафиса в тетю. Самое главное - может за себя постоять и четко знает, чего хочет.

-А где папа? - интересуется “Иса” - как называют ее младшие братья - Камиль и Адыл. Им было сложно выговаривать ее полное имя, поэтому они сократили его всего до трех букв.

-Папа сейчас приедет, а потом опять уедет отвезти мальчиков к бабушке и дедушке, - плотно накрываю контейнер крышкой и защелкиваю.

-Оу, пусть передают мой пламенный привет! В особенности дедуле. Люблю его, - Нафиса отправляет в рот горсть кешью, а смеюсь над ней. Да, отец Наримана с первых дней поладил с нашей девочкой и сразу же записал в свои. А вот свекровь относилась к ней всегда ровно, но хорошо. Я ее во многом понимаю, у самой два пацана - десяти и восьми лет. Я их так люблю, что боюсь отпускать.

-Нафиса! Ну ты же девушка!

-Я голодная, - говорит с набитым ртом.

-Ты же у отца была. Не кормили тебя там что ли?

Знаю, что сейчас именно он ее подвез, только не зашел. Мы не устанавливали такие правила, он сам так решил.

-Мы были в кафе как всегда.

-И как у него дела?

-Все путем. Грустный только, мне показалось. Или просто уставший. Поседел бедняжка. Это и неудивительно с такой женой. Кстати, дадака передал тебе привет, пока его мымра не слышала, - хихикает она.

-Нафиса! Ну сколько я буду просить тебя: не называй так его жену. Ему это будет неприятно.

-Так он же нас не слышит! - смеется она и тянется к графину с водой и стакану. - Чистый да?

-Чистый, - киваю. -Так что? Как вы посидели?

-Норм. Старший их - Алан - тот еще фрукт, вредный, как мать. Вечно задирает младшего. Мне даже жалко Масима. Кажется, я немного люблю его, - задумавшись, признается она.

-Вот видишь, как хорошо. Он же тоже с тобой одной крови.

-Масимку дада в честь буваки назвал. И он правда на него похож. Все-таки в Искаковых он.

Я видела этого пятилетнего мальчика только на фотографиях, но могу сказать, что он и вправду похож на моего покойного свекра. И то, что Таир назвал его в честь отца, многое значит. И хотя у нас не принято давать новорожденным имена умерших родных, бывший муж нашел лазейку. Полное имя его отца Масимжан. Таир же оставил только первую часть - Масим. К самому младшему внуку прониклась и его бабушка. Со временем она стала изредка ездить в гости к внукам и видеться с новой снохой. Отношения у них прохладные, но Рахилям-апа решила быть дипломатом ради мальчиков. Но вот золовки со второй снохой не общаются.