Он. Она. Другая (СИ) - Султан Лия

-Меня не хотите понять, тогда сестру свою послушайте. Она вам о моей Сабине расскажет. И когда вы узнаете, какая она, вы меня поймете.

-Абдулла, что он говорит?! - мама прикладывает руку к лицу.

-Он говорит, что решил жениться и никто ему не указ, - спокойно говорит отец, подмигивая мне. - Молодец, балам. Женись.

-Что? - возмущенно восклицает мать. - Абдулла!

-А как она, - кивает в сторону жены, - успокоится, приводи знакомиться. И девушку, и девочку тоже.

-Хорошо, дада. Я пойду, - не спрашиваю, а утверждаю.

-Иди, - отпускает он.

Выхожу из комнаты и замечаю, как снохи за секунду залетают на кухню, а братья стоят у лестницы и молча смотрят на меня. Подслушивали значит.

-Мужик! - говорит средний Камал.

-А что так можно было? - усмехается младший.

-Пархат! – обиженно зовет его Наргиз, стоя в дверях и скрестив руки на груди.

-Я же не про тебя, - смеется. - Я про то, что акашке (старшему брату) всегда все сходит с рук. Он никогда никого не слушает.

-Это потому что он упертый, - считает Камал. - С ним легче согласится, чем спорить. Тяжело будет твоей жене.

-Нормально, - вспомнив Сабину, улыбнулся. - Она пока не жаловалась.

-Это она пока не знает, какой ты! - ржут братья. - И что вот прям так и женишься?

-Да! -заявляю, обуваясь у порога. - Вот прям женюсь!

Глава 24. Папа

Таир

-Я сегодня задержусь на работе. Мне нужно все по отчету пробить и перепроверить, - говорю жене, сидя в одиночестве в большом кабинете. Все местные сотрудники уже разбежались и только я еще не спешу.

-Да? - переспрашивает Эля. - Я думала, в европейском офисе не приветствуют переработок.

-Не приветствуют, - раздражаюсь. - Но я иностранец и должен вкалывать в два раза больше. И спрос с меня тоже другой.

-Хорошо-хорошо. Что ты сразу злишься? - бубнит жена. - Позже, так позже. Только скажи примерно когда?

-Не знаю, - пальцами давлю на переносицу. - Все, Эль, неудобно говорить, нас здесь много.

Попрощавшись, кладу трубку на стол и окидываю взглядом опен-спейс. Сказал ей, что нас много, а по факту я один. Вот уже почти полгода мы живем в Будапеште. Работа у меня никогда не провисала и даже здесь меня называют машиной, потому что я все делаю четко и вовремя. А в остальном…дерьмо.

С Элей мы стали часто ругаться по мелочам. Она начинает, я не могу остановиться. Не помню, чтобы у меня так было в первом браке. Сейчас я иногда пытаюсь вспомнить, а как оно было там? И понимаю, что мы с Сабиной никогда не ссорились, потому что мало говорили и спорили. К тому же жили постоянно на виду.

С Элей же все с самого начала было на грани. Сильные чувства поглощали, сводили с ума, опустошали и возрождали. С ней я узнал, что такое любовь и страсть. А теперь, спустя несколько лет, у нас только началась притирка. Ее плохое настроение, моя усталость, капризы Алана, одержимость Эли вторым ребенком, мое к этому отношение. Все это отдаляет нас друг от друга. Да еще и сон этот вдобавок. Будто я бегу за дочерью по степи, она смеется, просит, чтобы я ее догонял, а потом я внезапно теряю ее из вида и уже выкрикиваю ее имя, но Нафиса не откликается.

Выключив ноутбук, выхожу из кабинета, а вскоре и из офиса. Иду в сквер неподалеку, откуда теперь звоню своей девочке. Это лучше, чем говорить из дома. После нескольких гудков, Нафиса сама берет трубку и машет мне рукой. В последнее время Сабина в нашем общении не участвует.

-Привеееет, дада! - радуется она.

-Привет, кызым! - тоже поднимаю руку в знак приветствия. -Что делаешь?

-Собираю игрушки.

-Молодец. У вас же уже поздно, поэтому правильно, что ты прибираешься.

-Нееет, - звонко смеется она. - Я их собираю, потому что они переезжают.

-Куда? - первая мысль в голове: возможно, ее мама хочет отдать их в благотворительный фонд, как она делала с другими игрушками, из которых вырастала Нафиса.

-В новый дом, - сообщает дочка и запихивает в большой пакет плюшевого зайца, которого я ей когда-то привез.

-А где этот новый дом?

-Это дом папы. Мы все к нему переезжаем, - совершенно спокойно заявляет она, а меня трясти начинает.

-Какого папы? - не своим голосом спрашиваю. В ушах звенеть начинает и снова этот чертов узел душит.

-Моего папы, - хлопает длинными ресницами Нафиса.

-Нафиса, я твой папа. Я, - повторяю, чтобы запомнила, но она только головой мотает.

-Нет, ты - мой дадака. А мы переезжаем к папе. Мама выходит за него замуж. А еще он подарил мне Барби, когда в садик пришел. А девочки мне не верили, что у меня есть папа.

Нервно сглатываю горький до отвращения ком. Бывшая устроила свою жизнь, а мой ребенок, моя девочка, называет отцом другого. Я ведь все делаю для нее. Все делаю, о чем просила ее мать.

-Нафиса, но ты же моя доченька. Ты же знаешь это? - я как утопленник, хватаюсь за последнюю шлюпку.

-Да, - улыбаясь, кивает она.

-Значит, я твой папа, потому что “дада” на нашем языке и есть папа.

-А? - переспрашивает она. Это ее манера говорить “А?” когда она что-то не понимает, всегда умиляла, а сейчас все внутри переворачивает. Неужели Сабина ей не объяснила разницу?

-Нафиса, кызым, дай телефон маме.

-Хорошо.

Она спрыгивает с кровати и бежит на кухню.

-Мама, дадака хочет поговорить. На!

-А ты куда? - спрашивает Сабина, перехватив телефон.

-Мы уже поговорили. Я еще не все собрала, - сообщает малышка.

-А ну беги тогда. Да? - она снова появляется в кадре в белом сарафане и красной косынке. Как всегда готовит. И та равнодушно на меня смотрит.

-Я не понял, почему наша дочь называет папой какого-то левого мужика! - не контролируя себя, выпалил я.

-Для начала здравствуй, Таир. И кто дал тебе право говорить со мной в таком тоне? - холодно отвечает она.

-Хорошо, скажу помягче. Почему она называет папой другого?

-Потому что она сама так решила, - гордо заявляет, вздернув нос. - Если ты думаешь, что я ее учила, то нет, это не так. Ни я, ни Нариман ничего ей не говорили, просто она сама назвала его папой и все.

-То есть ко мне домой ты ее не отпускала, а другого мужика завела, с дочерью познакомила, еще и съезжаетесь, - меня уже несет. Знаю, что говорю обидные вещи, но не могу остановиться из-за бушующего внутри гнева.

-Во-первых, мы не просто съезжаемся, а женимся, - в некогда мягком голосе Сабины - трещит лед. - Во-вторых, они сами познакомились, но эта история тебя не касается, - а теперь она тихо шипит, вероятно боясь дочери. - В-третьих, Нариман - не кот, чтобы его заводить. Он - мой любимый мужчина. И в-четвертых, прежде чем рычать на меня, как лев недоделанный, ты на себя-то посмотри. Ты мне предъявляешь, что я в дом привела мужчину, тогда как сам жил на две семьи и ребенка на стороне сделал. А теперь, извини, но я занята. Сейчас мой будущий муж придет с работы, мне надо на стол накрыть.

-Подожди, - зову ее, но она уже бросает трубку. Обиделась, характер показала. Черт возьми, как же вас вообще понять?

Между нами сейчас не только километры, но и огромная пропасть молчания, обид, взаимных упреков. Сначала я сделал ей очень больно, а теперь она мне. И сейчас эта боль напалмом все выжигает внутри. Я - здесь, моя дочь - там. А рядом с ней, слишком близко, другой мужчина. Ему достается ее восторг, радость и нежность. Мне - пятиминутные разговоры и крохи рассеянного внимания.

Мне хочется сейчас все крушить, но под рукой нет ничего, кроме телефона. Злюсь на себя, на бывшую, даже на дочь. Но больше всего - на себя. Все в жизни происходит не так, как я хотел, не так как рассчитывал. Домой возвращаться в таком состоянии не хочу, поэтому обхожу сквер и останавливаюсь напротив бара, куда мы как-то с коллегами заходили после работы. Выпить. Мне нужно просто немного выпить.

Глава 25. Эстер

Таир