Лодка за краем мира - Сергей Гусев

– Да, похоже, у него тут в подругах большая бутылка, – Берроуз выкатил носком ботинка из-под ящика пузатую бутылку зеленного стекла.

– Ну да, это дело он любит, – мичман заглянул в ящик стола. Среди разогнутых и переплетенных пружин, винтиков, лежал разобранный револьвер, бечевка и несколько гильз, почему-то надкусанных посередине, будто бы из них пытались достать порох. – Странный он, я же говорю. Всегда такой был.

– Может быть, все-таки поищем его?

– Ну, давайте попробуем.

Они вышли в коридор, прошли еще вперед, заглядывая в двери. Проплутав еще минут пятнадцать и уйдя почти к краю длинной галереи ходов, Стени, остановившись, сказал:

– Давайте покурим, кэп, хотя тут и нельзя. Но нам, как старым воякам, тихонько подымить можно, от нашего дыма ущерба не бывает – с этими словами он достал портсигар с гравировкой старого фрегата времен первой династии на крышке и протянул Берроузу.

Ароматный ливейский табак с горных угодий растекался внутри, приятно согревая.

– Табачок-то хороший у Вас, мичман.

– М-да, не жалуемся, – Стени глубоко затянулся, глянул вокруг себя и присел на почти незаметно выступающий из стены камень. В стене что-то заскрежетало, древний плохо смазанный механизм пришел в движение, и каменная стена позади мичмана медленно отползла в сторону, освобождая проход в темноту.

– Рогатая черепаха! – мичман вытаращил глаза, пытаясь понять, что же произошло на самом деле, – Это как же вышло-то?

– Он неуверенно потрогал ладонью открывшееся жерло штрека, прорубленного в скале: – Разорви меня осьминог, капитан!

– Похоже, это тайный ход с базы, Стени. Вы слыхали про ходы, ведущие отсюда, да еще и неохраняемые?

– Какие ходы, капитан?! В этом секторе нет ходов, кроме того, которым мы сюда приехали. Я смотрел схемы – ближайший выход на поверхность почти в лиге отсюда. Может быть, это тупиковый штрек, просто замаскированный?

– Чтобы это ни было, мы должны с Вами проверить. Никогда не надейся на то, что начальство все предусмотрело. У Вас есть фонарь?

– Да, капитан, вот – запасливый мичман извлек из недр кителя портативный квадратный фонарик с широкой линзой-отражателем. Лампочка мигнула, бросив желтый круг в темноту. На стене в нескольких локтях от входа висела угрожающая табличка в потеках ржавчины: "Не входить, техническая штольня. Угроза обрушения".

– А мы все-таки войдем, мичман. Мы люди военные и должны выяснить, почему на военном объекте есть неохраняемые и никому не известные лазейки.

Отель "Империя"

Сионау

Мой милый Мэйрэн,

Уже прошел почти месяц с тех пор, как я видела тебя на маяке у Лиловых Скал. Но я никак не могу забыть нашу встречу, твой голос звучит во мне до сих пор. Я бы так хотела снова увидеться с тобой, но нас разделяет океан и оттого бездна моей печали становится все больше. Если бы ты мог писать мне хотя бы иногда, всего только несколько нежных строк, я была бы так благодарна тебе за твою любовь. Это давало бы мне силы, чтобы ждать мига новой встречи с тобой, разрывая серость и однообразность моей постылой жизни в Троттердакке. Не забывай меня, мой любимый Мэйрэн, умоляю тебя, ради Великого Неба, пиши мне хотя бы несколько слов.

Ой, прости свою маленькую Ариллу, я чуть было не забыла тебя попросить об одной безделице. Один мой хороший знакомый, ученый и философ, крайне образованный и начитанный человек, очень хотел бы встретиться с тобой. Его зовут доктор Адано. Он будет в Сионау проездом, по дороге на острова. В четверг в первой половине дня. Он давно хотел увидеть тебя. Не отказывайся принять его, это будет очень полезное знакомство.

Целую тебя, мой рыцарь и жду встречи с тобой,

Твоя Арилла

Герцог перечитал письмо еще раз, сложил лощеную бумагу пополам и засунул в разорванный по краю конверт с оранжевой полоской по диагонали. Налил кофе из новомодного парового кофейника, декорированного хитрым серебряным плетением, изображающим вьющиеся растения и цветы. Яркое солнце заливало утренним, еще совсем чистым светом номер-люкс отеля "Империя", выходившего на центральную улицу Сионау.

Горячее марево уже нагретого камня струилось причудливыми клубами за окном, день обещал быть теплым. Дорогие магазины на другой стороне улицы открыли свои двери и, блестя начищенными витринами, зазывали богатых толстосумов потратить каких-то несколько тысяч лишних империалов на роскошные вещи и экзотические безделицы. Содержанки совершали утреннюю прогулку, прикрывая лицо зонтиками и томно покачивая бедрами, ведя своих диванных собачек на длинных поводках.

Блестящие лимузины богатых промышленников и судовладельцев подъезжали к конторам, и их хозяева, под стать машинам поблескивая черепами, с важным видом вышагивали к дубовым дверям парадных. Швейцары, раскланивались и, попутно успевая разгонять любопытствующих зевак, открывали двери перед сильными мира. Мальчишки на велосипедах сновали, тут и там, развозя утреннюю корреспонденцию и газеты. Чадящие грузовики, обдавая чадом прохожих, сновали в порт и обратно. Дамы щурились, зажимая носики, мальчишки насвистывали модные песенки, прохожие, давно привыкшие к этой суете, спешили по своим каждодневным делам, не обращая внимания друг на друга и на происходящее вокруг.

Что же, если она просит, я поговорю с этим Адано. Странное имя, никогда прежде не слышал о нем. Ученый – интересно, ученый в какой области? Что-то в последнее время стало много ученых у меня на пути. Только люди и мир не меняются от их попыток что-то объяснить. А может быть, и не должен меняться… – герцог застегнул белоснежную рубашку, накинул легкий пиджак песочного, совершенно не парадного и, наверное, не вполне подходящего для встречи оттенка.

Часы на камине исполнили мелодию из популярного лет двадцать назад музыкального спектакля.

"Одинадцать часов. Думаю, этот Адано уже скоро должен быть здесь", – он вернулся к окну.

Густо-черный, с вороненым отливом Астор-Кауфан, сверкая никелем радиаторной решетки и пугая непроницаемой чернотой тонированных стекол, остановился, тихо взвизгнув тормозами, у подъезда гостиницы. Привратник распахнул тяжелую дверь дорогой машины.

И, хотя портик закрывал проход, он увидел, как из машины быстро выскочил маленький пухленький уже почти лысеющий господин с круглым тщательно побритым лицом.

В дорогом, отделанном зеленым, натуральном шелкопрядном костюме он выглядел как заигравшийся мальчик-переросток, которой имел все мыслимые игрушки, которые только мог пожелать.

"Удивительное сочетание несочетаемого. Серьезность и детская жестокость. Странный вид у этого человека", – Мэйрэн успел уловить свои ощущения от этой мимолетной сцены. – Все, времени уже нет. Пора спускаться вниз – он поправил пиджак, зачем-то схватил недопитую чашку кофе и блокнот отеля со стола, спохватившись, положил их обратно и, пытаясь собраться с мыслями перед предстоящим разговором, пошел вниз по лестнице, ведущей во внутренний дворик отеля.