Вызов - Джеймс Фрей

Тиёко бежит к Аню. Яго пытается держать ее на прицеле, но это не так-то просто: земля дрожит, воздух искрит от электричества, а небо, несмотря на близкий рассвет, стремительно темнеет. Игроки с трудом удерживаются на ногах.

Тиёко опускается на колени возле Аня и хватается за ближайший камень, чтобы не упасть.

Но камень тоже движется.

Вверх, прочь из земли.

Под ногами появляются трещины, но не где попало, как во время землетрясения, а четкими кругами, которые движутся друг в друге, словно шестеренки огромного механизма. Кажется, будто нечто сокрытое стремится вырваться на свободу, попутно разрывая древний Стоунхендж. Сара оказывается во внутреннем круге; она стоит на коленях, и рыдания сотрясают ее тело. Она добыла ключ. Ключ Земли. Первый из трех. И выиграла первый раунд Последней Игры. Первый раунд Игры, которая определит будущее всех, кого она знает и любит. Ее друзей, ее семьи. Теперь она может спасти их. Всех, кроме одного. Того, кого она любила больше всех. Кристофера. Сумасшедшего, упертого Кристофера. Он мертв. Лежит с простреленной головой. И стреляла Сара. Он бы все равно погиб, поэтому она решила облегчить его участь. Акт милосердия, акт любви. И хотя сердце ее разрывается на части, Сара знает, что Кристофер это понял. Она видела его лицо и слышала последние слова. «Ты должна выиграть. Ради меня». И она выиграет. Сара сжимает в руке Ключ Земли и сквозь слезы клянется исполнить предсмертное желание Кристофера. Ради него, ради их любви. Она выиграет. Камень поднимает Сару все выше, и она клянется своим сердцем, своей семьей и своей Линией, что вырвет победу у других Игроков. Яго, Тиёко и Ань остались во втором круге; земля под ними тоже поднимается, но не так высоко. Такеда пытается удержаться на ногах; она гладит лицо Аня, тщетно выискивая признаки жизни. На мгновение ей кажется, что она смогла уловить слабый пульс – последнее биение измученной души. Тиёко рада, что Ань пришел за ней, но не понимает почему? Почему все так вышло? Почему он не остановился? Почему не захотел играть на стороне жизни?

В это мгновение Тиёко ненавидит Последнюю Игру. За всю свою жизнь, наполненную изнурительными тренировками и смертью, отравленную ненавистью к собственному предназначению, она никого и ничто не ненавидела с такой ослепляющей яростью.

Тиёко улыбается и целует Аня в щеку. Земля трясется, словно в припадке. После смерти Ань наконец-то обрел покой.

Ни тика, ни судорог. Его тело и душа больше не мучаются.

И теперь они вместе.

«Жизнь не похожа на смерть», – снова думает Тиёко.

Ее губы приходят в движение. Она пытается говорить. Из глаз Такеды катятся слезы. «Я должна идти, – хочет сказать она. – Должна, любовь моя».

Тиёко встает и отворачивается от Аня. Земля все никак не успокоится; вырвавшееся из ее недр сооружение поражает своим величием. Такеда поднимает руки вверх и делает шаг в сторону Яго.

– Берегись! – кричит Тлалок, превратившийся в плохо различимое пятно футах в 20 от нее.

Тиёко оборачивается и задыхается от порыва холодного воздуха за секунду до того, как на нее обрушивается кусок скалы весом в 21 тонну, сокрушая тело японки ниже пояса.

Такеда падает рядом с Анем – древний камень его не коснулся.

Тиёко берет его за руку.

И умирает.

Яго смотрит на то, что осталось от Тиёко. В этот миг, несмотря на Игру, на то, что она нарушила свое слово и предала их, ему жаль наследницу My. Но времени на переживания нет. Нужно найти Сару.

Яго пытается разглядеть ее среди крутящихся шестеренок Стоунхенджа и видит Алопай в центральном круге. Стоящие подковой сарсеновые монолиты высятся над ней, словно прутья гигантской клетки.

Сара, пошатываясь, идет вперед; сердце бьется так, будто она пробежала гонку, слезы застилают взгляд. Она думает о Кристофере и о ключах, которые еще предстоит найти.

А земля вокруг выпускает на волю то, что тысячелетиями дремало в забвении, – древний, изначальный Стоунхендж, который был замаскирован скромным подобием, возведенным руками человека. Этот Стоунхендж построили не люди, а боги, Аннунаки, Люди с Неба, кем бы они ни были. Те же существа, которые создали и нас. И они использовали не камень, а металл, золото, стекло и другие неизвестные материалы и неведомые технологии. Сооружение Аннунаков продолжает расти, и монолиты, оставшиеся на нижнем уровне, начинают заваливаться, подобно многотонным костяшкам домино. Падая, каждый распахивает землю, поднимая тучи пыли, и в какой-то миг Сара замечает, что движение блоков подчинено определенной логике – они складываются в узор и указывают на высящийся в 256 футах от нее непотревоженный Пяточный камень.

За ним стелется по земле серая лента дороги, убегающей к зеленым холмам; эти холмы, Англия, Европа, да и весь мир еще не понимают, что ничто уже не будет прежним, что грядет необратимый хаос и люди никогда не узнают, почему он обрушился на землю, и не поверят, кто несет за него ответственность.

– Сара! – истошно кричит Яго, но его голос тонет в грохоте очередного взрыва. Волна отбрасывает Игроков на землю, и серое небо светлеет. У Сары звенит в ушах, перед глазами все плывет, но ей удается встать на ноги. Пяточного камня больше нет. На его месте – идеальная воронка диаметром 15 футов.

Вырвавшийся из земли Пяточный камень устремляется вверх, подобно ракете. Окутанный белым сиянием, он прорывает гряду облаков и мчится сквозь слои атмосферы.

Через несколько секунд он скрывается из виду.

Но свет остается. Стоунхендж, словно маяк, посылает сигналы в космос. Сара вспоминает луч света, вырвавшийся из вершины Большой белой пирамиды в Китае. Этот свет неудержимо влечет Сару. Он будто зовет ее. Звон в ушах усиливается, она почти ничего не слышит. Остановившись у границы света, Сара протягивает руку вперед.

Да.

Да.

Да.

Голос звучит у нее в голове.

Да.

Яго продолжает звать Сару, но она его не слышит. Во всем мире остался только голос, твердящий: да да да. Она падает на землю и тянется к свету. Наконец она прикасается к нему рукой; холодный, слепящий, он впивается в кожу и зовет еще громче: да да да. Сара вступает в круг света – да да да — и взмывает на 30 футов над землей. Ее глаза становятся белыми – ослепительно, устрашающе белыми – и она видит: Марка, чья гниющая плоть уже стала добычей падальщиков и червей.

Калу, чье наполовину сгоревшее тело лежит в заполненной золотом подземной комнате.

Элис, спящую рядом с пятнистой собакой.

Покрытого повязками Хиляля и ухаживающего за ним старика.

Эшлинг, идущую через лес: в руке у нее винтовка, она выслеживает оленя.

Байцахана, который раздраженно прилаживает к культе стальной крюк.

Маккавея, уставившегося в раскаленную сферу.

Яго, который смотрит на тело Кристофера и явно не может поверить своим глазам.

Мертвую Тиёко, одной рукой сжимающую руку Аня, а вытянутым пальцем другой рукой указывающую на 175°21′37″.

Шари – она что-то готовит на кухне, и маленькая девочка крутится у нее под ногами.

Кеплера 22b в окружении ему подобных – они улыбаются и аплодируют ей.

А еще Сара видит свет, бесконечный свет, движущийся сквозь безграничное космическое пространство.

Ключ Земли – у нее.

Она опередила остальных.

И если они хотят победить, им нужно забрать у нее Ключ.

Но она к этому готова.

Сара Алопай, дочь Короля Птиц и Небесной Королевы, 4240-й Игрок 233-й Линии будет ждать их.

Ключ – у нее в руке.

Кристофер – в ее сердце.

Она готова сразиться.

Ради него.

Ради него.

Она открывает глаза.

Свет медленно гаснет.

Она возвращается на Землю.

Сара Алопай.

Дочь Короля Птиц и Небесной Королевы.

Обладательница Ключа Земли.

Падает.

Это Последняя Игра.

Так много лет прошло, мой друг,Что скоро наш чередПроститься с дочерью придет.Она похожа на меня, прелестна и бела,В ее года я уж давно женой твоей была.Как много лет прошло, мой друг,Как много лет прошло?

Шари Чопра

Индия, Сикким, Гангток, дом семейства Чопра

Всего 11 дней прошло с тех пор, как Шари Чопра разгадала загадку, которую небесные боги вложили ей в голову. И вот она стоит на кухне и толчет нут плоской стороной ножа; Шари не думала о Последней Игре уже 58 часов – своеобразный рекорд. Маленький черно-белый телевизор с вешалкой вместо антенны ловит один-единственный канал. Сквозь снежную пелену помех пробивается болливудская песня о любви и о том, как она прекрасна. Коричневая курица с важным видом пробегает через кухню; вслед за ней с криками «Иди ко мне, ужин!» мчится малышка Элис. Вскоре девочка с курицей исчезают в саду.

Шари смеется про себя – дочь так на нее похожа! – и не сразу обращает внимание на то, что музыка внезапно смолкла.