Мир растений: Рассказы о соснах и можжевельниках, орляке и кукушкином льне, сморчках, опенках, мухоморах, морской капусте, пепельнике и многих других редких и широко известных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов

Никитин решил, что опыт не удался, и целый год не посещал свои плантации. В августе 1874 года заглянул случайно. Четыре рыжика выглядывали из-под мха. А потом как пошли! Собирал каждое утро. С тех пор стал сеять шляпки и в следующие годы. Росли хорошо. Но только под елками. Под липой и под орешинами не прижились. Через полстолетия опыт повторили. На этот раз по кругу окопали деревья, чтобы выключить старые корешки и дать нарасти новым. Снова посеяли рыжики. Разным манером. И спорами. И глыбами земли из рыжичных мест. Урожай вышел неплохой. Однако дальше опыт не продолжили. Перешли в лаборатории. Там успех не сопутствовал ученым.

Пытались прорастить спору. Она не прорастала. В природе дело иное. В пробирках же чего-то недоставало. Решать эту задачу брались известнейшие микологи. Асы своего дела. Увы, безрезультатно. Не только у рыжиков. И у мухоморов тоже. Чего только не применяли! Сеяли споры на землю и на хлеб. Чередовали жару и стужу. Намачивали в молоке и в соке красной смородины. И даже в коктейле из навоза. Тщетно.

Заподозрили, что судьба спор может быть связана с «червями». Пропускали споры через кишечник мушиных личинок. Иногда вроде бы намечалась удача. Заметили как-то, что слизни охотно едят рыжики и другие млечники. Проверили кишечники и, ко всеобщей радости, нашли там прорастающие споры рыжика. Взяли тогда каплю жидкости из пищевого тракта слизня, поместили в нее рыжиковые споры. Проросли, наконец! Увы, таких счастливых минут у микологов слишком мало!

Некоторое отношение к делу имеют и черепахи. Правда, не прямое, а косвенное. Слизни питаются рыжиками и сыроежками, а черепахи — слизнями. В результате споры и к прорастанию подготовятся, и уедут в черепашьем желудке подальше. Английский ботаник Г. Ридли считает, что старое название пластинчатых грибов, куда относятся наши млечники, — «черепаший помет» — не ошибка, как некоторые думают. Были и раньше наблюдательные люди.

В роду млечников, помимо рыжика и волнушки, немало грибов высшей категории. В первую очередь груздь настоящий. Сырая, лохматая, развалистая воронка цвета слоновой кости. Запах за три шага слышно, не то что у боровика: к носу надо подносить да еще принюхиваться. После дождя вода в шляпке стоит светлой лужицей. Приходят белки и бурундуки напиться. Чаще лохматые воронки скрываются подо мхом. Да не по одной, а сразу по десятку, по два. Наступишь, раздавишь — выступит светлый сок и застынет желтыми потеками.

Помимо настоящего груздя, соблазнительна еще и белянка — двойник волнушки, только поменьше и белого цвета. И серушка со свинцово-серой шляпкой и едким белым соком. И собачий груздь с лиловеющим соком. Стоит задеть, выступает из пластинок и из ножки как будто черничное варенье.

Вся эта компания имеет явное тяготение к березнякам. Иногда с примесью осины, иногда сосны. Но березе явно отдается предпочтение. Даже желтый груздь — верный спутник ели и тот не порывает совсем с березой. Поэтому, если сопоставить нашествие березняков в современную нам эпоху с обилием груздей, волнушек и белянок, серушек и собачьих груздей, можно сделать для себя вывод: техногенный век для млечникового сословия не так уж плох.

Что же касается спутника хвойных лесов — рыжика, то сокращение сосняков и ельников должно бы пошатнуть его позиции. На самом же деле этого не происходит. Лесничие так ревностно взялись за создание сосновых молодняков, что следует думать об обратном. О готовящемся «демографическом взрыве» прекраснейшего из млечников.

Конечно, все это при условии, если натиск грибников на леса не будет столь силен. А он возрастает с каждым годом. И тут приходят на ум опасения, которые высказывали еще в конце прошлого века дальновидные биологи. Они уже тогда предвидели, к чему может привести страсть сборщика, и давали советы, как правильно собирать грибы. Совет первый: не вырывай и не ломай грибы, а осторожно подрезай ножом. Вырвешь — нарушишь грибницу. Совет второй: ни в коем случае не подрезай грибы, а срывай. Подрежешь — место среза загниет. Носи тогда с собой садовую замазку и замазывай, как раны на дереве. Совет третий: не срезай и не вырывай грибы, а осторожно вывинчивай их по часовой стрелке. Ни в коем случае не наоборот. И по сию пору спрашивают: а как лучше — ломать или вывинчивать?

В 1954 году главный знаток съедобных грибов Б. Васильков в журнале «Природа» заявил определенно: можно и срезать, можно и ломать, вырывать и вывинчивать. Срежешь — место среза загниет. А не срежешь — все равно гриб через пару дней сгниет. Какая разница! Несъедобные тоже гниют миллионами, миллиардами, а число их от этого не уменьшается. И вырывать не страшно, лишь бы не оголять грибницу, чтобы не высохла на солнце.

Опасней другое. Утаптывание подстилки в лесу. А как тогда собирать грибы, если не топтать? Вот тут мы подходим к очень трудной задаче, которая встает сейчас перед географами Подмосковья.

Географы должны придумать способ сохранения подмосковных лесов, чтобы их не затоптали отдыхающие. Придумали разделить все лесные участки на три категории. Первая — поляны, где можно отдыхать. Вторая — тропинки между ними, где нужно ходить. Третья — густые рощицы между ними, которыми любоваться. Все бы хорошо, кабы не грибы. За грибами-то пойдут и в чащу. И весь стройный порядок нарушится. Как быть? Не ясно.

Ранний опенок не приносит радости…

В одну из оттепелей февраля 1967 года в калмыцких степях произошло событие почти неправдоподобное. Жители отправились в лес по грибы. Несли их оттуда корзинами. И только одного сорта — осенние опенки.

Этому неурочному урожаю предшествовали следующие события. 120 лет назад сделали первую попытку создать в калмыцких степях островки леса для защиты скота от непогоды. Широко задуманная операция кончилась неудачей. Сто последующих лет лесоводы бились, ничего не получалось. Наконец после войны свершилось. Лес зазеленел! Его посадили погуще, с тем чтобы по мере возмужания проредить. Влаги в степи мало, и густой лес долго держать нельзя.

Пришла пора, проредили посадки. Вырубили часть стволиков. Вот тут-то и навалился опенок. Он поселялся на пеньках такими же массами, как в Подмосковье, хотя в степях раньше не рос.

Калмыцкие лесничие встревожились: как бы не пострадали соседние живые деревья. На пнях опенок — мирный разрушитель. Тут он, можно сказать, союзник лесовода. Помогает убирать пни. Иной же раз ему вроде бы чего не хватает, перебирается к живым деревьям. Окольцовывает их. Оплетает