Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь - Рэй Стейнер Клайн

Я часто виделся с Диком Хелмсом и многими другими старыми своими сослуживцами и переживал за то, что с ними случилось при Киссинджере и Никсоне.

Беда была в том, что во времена Никсона Белый Дом практически полностью игнорировал Госдепартамент, считая, что его дело лишь осуществлять указания правительства. И потому в Госдепартамент зачастую не попадала важнейшая политическая информация. Цель при этом была той же, что в случаях сокрытия важных разведывательных данных. Никсон с Киссинджером хотели, чтобы никто, кроме них не располагал всей полнотой информации. Белый Дом стремился к монополии власти, и ради этого вся система межведомственных связей была сведена на нет.

Все это повергало меня в уныние. Особенно раздражен я был еще большей монополизацией власти Киссинджером, который, оставаясь в должности помощника президента по вопросам национальной безопасности, одновременно занял пост государственного секретаря. Вот тогда-то, в октябре 1973 года, я ушел из Государственного департамента.

Не менее шокирующим было для меня и поведение Киссинджера во время арабо-израильской войны 1973 года, и все связанное с уотергейтским скандалом. В период детанта была взята линия на умиротворение врагов и предательство союзников, и мне было ясно, что в конце концов это должно привести к ослаблению нашей страны и ее унижению. Последующие события, к сожалению, подтвердили мою правоту.

В течение последних восьми лет я — в качестве просто гражданина и в то же время ученого — внимательно наблюдал за тем, что происходит с ЦРУ. Следует сказать, что в течение большей части этого периода разведывательная система США работала все хуже и хуже, и я понял, что обязан рассказать о своем опыте службы в разведке, уповая, что это объяснит читателю, почему США нуждаются в надежно функционирующей центральной разведывательной системе.

Междуцарствие Шлесингера — Колби

Когда после выборов 1972 года Никсон убрал Хелмса из ЦРУ, это был жестокий удар по всей системе координации деятельности разведывательного сообщества. Теперь-то мы знаем, что Хелмс пострадал за то, что не хотел помогать Никсону скрыть причастность Белого Дома к операции в Уотергейте.

В 1971 году Шлесингер, мало кому известный экономист из бюджетного бюро, написал очень толковую исследовательскую работу о центральной разведке. За свои труды он был назначен директором ЦРУ и получил возможность реализовать свои предложения. Он пробыл в ЦРУ недолго (с февраля 1973 года до июня того же года) и был внезапно переведен в министерство обороны. Однако в этот короткий период он успел сделать три важных шага — и все три в ложном направлении. Шаги эти были нацелены на усиление контроля Белого Дома над ЦРУ как тайным инструментом, представляющим оперативную ценность.

Первый шаг: роспуск Управления национальных оценок (решение это вошло в силу только после ухода Шлесингера из ЦРУ, однако принято оно было Киссинджером и Шлесингером заранее); отправка на пенсию свыше двух тысяч человек — в основном ветеранов ЦРУ (что плохо сказалось на моральном состоянии оставшихся); и третий: подчинение агентурным службам ЦРУ испокон века существовавшей независимо системы открытого сбора информации, ответственной за контакты с американскими гражданами, изъявившими желание передавать правительству информацию, почерпнутую за границей. Все это было движением вспять, от последствий которого ЦРУ страдает до сих пор.

После Шлесингера директором ЦРУ стал Билл Колби, способный офицер агентурной разведки (он служил во Вьетнаме, потом Хелмс назначил его исполнительным директором ЦРУ, а потом — при Шлесингере — он был замдиректора ЦРУ по планированию)[12]. Похоже, что именно это назначение и помогло ЦРУ выжить как институту, несмотря на все обрушившиеся на него удары. Билл — доблестный человек, разведчик с широким кругозором, посвятивший всего себя служению интересам страны. Когда ЦРУ оказалось под огнем критики в качестве организации, занятой осуществлением тайных акций, Колби пришлось нелегко, поскольку на нем висел ярлык человека, много лет заправлявшего такого рода акциями во Вьетнаме. Но даже в этой очень трудной ситуации Колби держался с достоинством. Конец эпохи Никсона был трудным временем для всего правительственного аппарата. Что касается Билла Колби, то, вслед за уотергейтским скандалом и уходом Никсона с поста президента (в августе 1974 года), на него обрушилась волна критики. До самого конца 1975 года Колби ничем иным просто не мог заниматься — только отбивался от атак прессы и Конгресса. Держался он отлично, хотя ситуация была, как ни верти, проигрышной.

В связи с расследованием уотергейтского дела в середине 1973 года Шлесингер потребовал, чтобы Колби провел исследование деятельности ЦРУ за прошлые годы, опросив всех сотрудников, не припоминают ли они что-то сомнительное с точки зрения закона. О честности сотрудников ЦРУ говорит тот факт, что они сообщили о 683 случаях, которые им показались нарушением тех или иных директив или закона. Суммарному отчету о результатах этого исследования присвоили ироничное название «Фамильные драгоценности». Без лишнего шума Колби исправил чисто структурные огрехи отчета и поставил в известность о проделанной работе соответствующие комитеты сената и палаты представителей. Но, к сожалению, после падения Никсона в Вашингтоне установилась атмосфера вражды к любого рода секретности. Утечка информации стала нередким явлением. Сперва сведения о расследовании Колби просочились в прессу из Конгресса, а потом такого рода информация и вообще стала поступать со всех сторон — и в первую очередь в «Нью-Йорк таймс», которая в вечной погоне за популярностью, затеяла публикацию обвинительных материалов в стиле статей об уотергейтском деле, снискавших такую славу газете «Вашингтон пост». К сожалению, Колби, решив уменьшить административное влияние контрразведки, вынудил уйти в отставку се начальника Джеймса Энглтона. Циничные обитатели Вашингтона мгновенно (и ошибочно) заключили, что именно Энглтон несет ответственность за все так называемые грехи ЦРУ, а потому и был, дескать, уволен.

Обе палаты Конгресса начали официальное расследование деятельности ЦРУ и весь 1975 год оказался практически потерянным годом для Управления. Долго муссировались всяческие россказни о ЦРУ, причем едва ли не все они питались сведениями, почерпнутыми из «Фамильных драгоценностей», — расследования, проведенного самим ЦРУ.

Недолгое пребывание в ЦРУ Шлесингера, как и время последующих оборонительных действий Колби было не чем иным, как междуцарствием, периодом, когда ЦРУ своим прямым делом заниматься не могло и почти им не занималось. ФБР, Разведывательное управление министерства обороны и УНБ тоже подверглось атакам, и, таким образом, уровень активности всего разведывательного сообщества значительно упал.

Несущие элементы структуры американского разведывательного аппарата практически остались теми же, что и прежде, с той разницей, что роль координации деятельности разведывательного сообщества стала более существенной, тогда как работа по составлению национальных оценок стала вестись менее систематично. Реорганизация отчасти коснулась и исследовательско-аналитической службы. На ее деятельности