Аккорд - Ава Хоуп

клубникой, ну или что там хотят беременные. Все девять месяцев. – Целую в щеку. – Я хочу носить тебя на руках, когда ты устанешь, держать за руку во время родов и говорить, что мы справимся. – Целую в носик. – А мы справимся, Джесси. – На этот раз оставляю поцелуй на подбородке. – Вместе. – Ловлю взгляд ее прекраснейших глаз цвета топаза и шепчу: – Хочу пройти через все это с тобой. Хочу научиться мешать смесь или подогревать бутылочки с твоим молоком. Петь колыбельные и после бессонных ночей забирать из твоих рук ребенка, чтобы ты могла немного отдохнуть и поспать. Хочу быть твоей поддержкой, твоей опорой, твоим партнером. Хочу быть рядом. Каждую секунду каждого дня. Дьявол, Джес…

Джессика обхватывает мое лицо ладонями, и я вижу, что в ее глазах стоят слезы.

– Да, – шепчет она. – Да… всегда да. Что бы ты ни спросил, моим ответом до конца наших дней будет «да».

Она притягивает меня к себе для поцелуя, снова заставляя меня испытывать тот океан эмоций, который, казалось бы, так сильно прочувствовать уже просто невозможно. Но с Джессикой все становится возможным.

Каждым прикосновением мы вновь и вновь лихорадочно доказываем друг другу, что нет ничего важнее нашего счастья. Каждой лаской и стоном демонстрируем любовь. А каждым поцелуем улетаем куда-то в космос, где оба в конце-то концов слетаем с орбит.

Эпилог

Vide – Everything

Тиджей

Шестнадцать лет спустя

– Она что, рожает?! Я не готов. Мне всего сорок четыре года. Слышите?! Я не готов стать дедом!

– Милый, и что ты предлагаешь? Засунуть младенца обратно в ее ва…

Морщусь и закрываю Джессике рот ладонью:

– Дьявол, Джес, не употребляй эти два слова в одном предложении.

Джессика смеется.

– Пап, ты иногда хуже дитя малого, – закатывает глаза наш сын Лео.

Подхожу к нему и указываю на него пальцем:

– Скажи, что не заведешь детей в ближайшие десять лет.

– Какие дети? – сын вскидывает брови. – Мне пятнадцать.

Крепко обнимаю его, постукивая по спине:

– Теперь ты мой любимый ребенок.

Выражение лица моего сына явно отражает сейчас отвращение, и Лео отходит от меня подальше, усевшись рядом с Джереми и беременной Дианой.

Шумно выдыхаю и прислоняюсь затылком к холодной стене позади, прикрыв веки. Внутренности в моем теле сейчас так крутит, что еще немного – и торнадо унесет мои органы в страну Оз. И я даже не шучу. Омерзительное чувство беспомощности разливается в груди. Оно сжимает грудную клетку, заставляя ее гореть. Сердце стучит так громко, будто и в самом деле собирается пойти напролом и послать к черту такого недоумка, как я. Спасает лишь особая техника дыхания для беременных. Не зря смотрел с Лизи столько выпусков. Фух.

Где-то там, за двойными стеклянными дверьми клиники, вот-вот появится на свет маленький человек. Мой внук. В голове не укладывается, как это возможно. Кажется, что только вчера я держал свою принцессу в розовом пышном платье на руках. И вот ей уже двадцать три. Двадцать три! Когда она успела стать такой взрослой?

– Хэй, бабуля с дедулей, вас уже можно поздравить? – визжит бегущая по коридору Эмили, прерывая мои мысли.

Она подбегает к моей жене и притягивает ее в объятия.

– Еще нет, – взволнованно выдыхает Джес.

Затем Эм подходит ко мне:

– Ты в порядке?

Отрицательно мотаю головой.

– Иди сюда, – обнимает меня. – Лизи справится. Она умница.

– А вот я не справлюсь. Дерьмо, почему она так орет?

Джессика фыркает:

– Милый, вспомни мои роды.

Морщусь и зажмуриваю глаза от воспоминаний. Хотя я мало что помню, ведь я упал в обморок. Да, поддержал так поддержал.

Следом за Эмили в коридоре появляется хмурый Мэттью с их малышкой Мэри на руках. Он останавливается в самом конце, и я молча киваю ему, чтобы не разбудить спящую Мэри, ведь всем известно главное правило родительства – никогда не будить спящего ребенка. Ни при каких обстоятельствах. Никогда!

– Хочешь кофе? – спрашивает Джереми, оказавшись прямо передо мной.

Господи, храни Джереми!

– Да. Дьявол, да, – устало выдыхаю я. – Спасибо. И возьми Джессике какую-нибудь сладкую бурду с двойной порцией сливок.

– Будет сделано, – брат кивает и направляется в сторону вендинговых аппаратов.

– А где Эбби? – интересуется Эмили.

Смотрю на часы:

– Они должны вот-вот прилететь.

Как по заказу, в отделении клиники появляются Эбби с Ридом и детьми. Длинные светлые волосы моего личного Посланника Ада развеваются от скорости, с которой она несется к нам.

– Все в порядке? – тут же спрашивает она, крепко обнимая меня. – Мы прилетели как смогли.

Эбби с Ридом сейчас живут в Канаде, где занимаются обустройством своего катка. Так что они прыгнули в джет ее отца и примчались сюда при первой же возможности.

Люблю Эбс… Ну, вы знаете.

– Мужик, здорово, – хлопает меня по плечу Рид. – Выглядишь загруженным.

Придурок. А он прям с обложки журнала сошел?

– Из моей дочери вот-вот вылезет ребенок, мне что тут, с бубном сплясать?

Он закатывает глаза.

– Ну как у нее дела? – визжит Гаррет, появившийся из ниоткуда в дверях комнаты ожидания.

Гребаный Полтергейст.

Моя дочь не могла выбрать себе мужа с еще более дебильным именем?

– Пока не родила, – отрезаю я, когда он обнимает мою жену.

И кстати, это тот самый говнюк, что дразнил Лизи за слишком большие губы. Тот самый придурок-хоккеист. Теперь они женаты.

Мать вашу, да! Вы не ослышались!

Я не благословлял их союз. Это все Джессика. Сказала, что отрежет мне яйца, если я хоть слово вякну. Забавно, ведь мои яйца давным-давно принадлежат ей. Но дело вообще не в этом. Они поженились по залету. И я считаю, что за это Гаррета нужно кастрировать. Не важно, что он отец моего еще не родившегося внука. Он придурок. П-Р-И-Д-У-Р-О-К!

А вообще, какого дьявола здесь так много хоккеистов? Меня сейчас стошнит от них. Или это от ужаса, учитывая, как орет за дверью Лизи.

– Милый, будь с ним помягче. Он вот-вот станет отцом, – шепчет мне на ухо Джес, когда я отхожу в другую сторону коридора, нервно меряя его шагами.

– Детка, если ты хочешь, чтобы я стал помягче, то сначала мне нужно тебя трахнуть, – шепчу в ответ я.

Она закатывает глаза:

– Наша дочь рожает, ты же в курсе? Как ты в такой момент можешь думать о сексе?

– У меня стресс. А ты беременна, и твои сиськи слишком потрясающие.

Снова закатывает глаза, а я улыбаюсь.

После рождения Лео у нас долго не получалось завести еще одного ребенка, а я очень этого хотел. Но мы