Аккорд - Ава Хоуп

Как так вышло, что я праздную Рождество с хоккеистами?

Сегодня здесь собрались все «орлы». Каждый амбал обязательно подходит ко мне, чтобы пожать мне руку, отбить кулачок, хотя, к слову, никто давно так не делает, или просто сказать, как нравится мое творчество. Я был бы в восторге от такого внимания от кого угодно (ну, кроме венеролога, конечно), но только не от придурковатых хоккеистов. И, если бы не сексуальная блондинка на горизонте, я бы сбежал.

Но я не сбегу. Ни за что.

Потому что эта сексуальная блондинка, устроившая вечеринку, моя.

Стою посреди большой светлой гостиной в доме Рида и крепко сжимаю пальцами стакан с виски. Прямо передо мной мигает сотнями разноцветных огоньков высоченная елка, под которой стоит множество коробок, упакованных в красную и золотую бумагу. Из колонок звучит Mariah Carey – All I Want for Christmas Is You, и Эбби, пританцовывая, подходит ко мне. На ней замшевый комбинезон бежевого цвета, обтягивающий ее идеальное тело, а на голове – ободок с оленьими рогами. Она делает глоток рождественского пунша из красного стаканчика, а затем, пытаясь перекричать музыку, спрашивает:

– Как тебе вечеринка?

– Получше свингер-пати, на которых я бывал раньше.

Закатывает глаза:

– Господи боже, я не хочу об этом знать. Классный свитер, кстати, – усмехается она, осматривая мой красно-зеленый новогодний свитер с золотым бантом, как у Райана Рейнольдса на фотографии с Хью Джекманом и Джейком Джилленхолом.

– Надеюсь, Джессика тоже останется в восторге. Сегодня я буду Райаном. Такой ролевой игры у нас еще не было.

Морщится:

– Иисусе, Морган.

Я широко улыбаюсь и обнимаю Эбби, поцеловав в макушку.

– Спасибо, что появилась в моей жизни, – шепчу я. – Если бы не ты, то я бы никогда не обрел семью.

Эбс вдруг начинает плакать, и я замираю. Понятия не имею, что нужно делать, когда девушки плачут.

– Прости, я… Господи боже. – Она ставит стаканчик с пуншем на стол, начинает махать руками и часто дышать: – Это все гормоны.

Округляю глаза, когда понимаю, что она имеет в виду, а затем улыбаюсь:

– Ты беременна?

Эбс испуганно смотрит на меня и тяжело сглатывает:

– Только не говори Риду. Черт. Мне нужно на воздух.

Не успеваю опомниться, как ее уже нет рядом. Стою улыбаюсь. Нам с Джессикой тоже нужно поторопиться с этим вопросом. Будет здорово, если наши дети буду дружить. Можем заняться вопросом зачатия детей прямо сейчас.

Вот только прямо сейчас Джессика болтает со своим братцем, который меня уже даже не бесит, и с вратарем «орлов», который меня бесит. Адски. Мне хочется расчленить его за то, что он даже просто смотрит на мою девушку.

Хотя признаю, что не смотреть на нее невозможно.

Дьявол, какая же она красивая.

Ее светлые волосы локонами струятся по плечам. На губах – ярко-розовый блеск, а глаза подведены синей подводкой, идеально подчеркивающей их небесный цвет. Для сегодняшнего вечера Джесси выбрала золотое короткое платье на тонких лямочках, которое потрясающе обрамляет каждый изгиб ее совершенного тела, на ногах – те самые золотые босоножки, которые были на вечеринке в центре Гетти, и мой член ждет не дождется, когда мы останемся наедине и я снова заброшу эти ноги себе на плечи. Правда, я понятия не имею, когда уже наступит этот момент.

– Знаешь, кто ты на этой вечеринке? – интересуется подошедший ко мне Мэттью, прерывая поток моих мыслей.

– Поведай.

– Гринч. У тебя такое же недовольное лицо.

Закатываю глаза.

– Ты по жизни Гринч, – усмехаюсь я.

Мэттью издает смешок и делает глоток шампанского.

– А где Эмили?

– Понятия не имею. Наверняка спорит с кем-нибудь из «орлов», обсуждая сегодняшний «Матч Звезд».

– У того, кто рискнет вступить с ней в дискуссию, нет никаких шансов, – издаю смешок, и Мэт начинает смеяться.

Я тоже смеюсь, а затем отпиваю виски, пока наблюдаю за тем, как моя девушка направляется ко мне, и с каждым шагом ее сиськи подпрыгивают. Дьявол, надеюсь, она собирается сообщить мне, что мы можем свалить отсюда.

– Хочешь увидеть свой рождественский подарок? – шепчет Джесси мне на ухо.

Киваю, широко улыбаюсь, представляя съедобные трусики, положительный тест на беременность или хотя бы анальный секс, и иду следом за Джессикой.

Когда мы выходим на улицу, я вскидываю бровь. Она что, хочет заняться сексом на улице? В целом я не против. Лизи сегодня у Рика, мы заберем ее только завтра утром, поэтому мне не нужно переживать, что кто-нибудь не должен увидеть мою голую задницу, пока я буду вколачиваться в Джессику.

Мы поворачиваем за угол, и я резко останавливаюсь, широко распахнув глаза. Прям передо мной стоит мой черный «Кавасаки», а рядом с ним красуется тачка с черным бантом на боку. Начинаю громко хохотать, держась за живот, а затем поворачиваюсь к Джессике, на губах которой – широкая улыбка.

– Посмотри, что внутри.

Вскидываю бровь:

– Мне уже страшно.

– Надо же, Тиджей Морган боится чего-то.

– Я много чего боюсь, детка, – усмехаюсь я и, вместо того чтобы подойти к тачке, подхожу к Джессике и притягиваю ее к себе. – Например, что у нас никогда не будет анала.

Она закатывает глаза, а я снова смеюсь.

– Загляни в тачку.

Вскидываю бровь и отхожу от нее, чтобы посмотреть, что же там. Медленно подхожу к мотоциклу и наклоняюсь. Увидев там коробочку с We-Vibe Nova 2[43], начинаю смеяться и, взяв ее в руки, поворачиваюсь к Джессике:

– Дьявол, детка, скажи, что это для того, о чем я подумал?

Пока она не отвечает, я молюсь.

Что? Я становлюсь очень верующим, когда дело касается анального секса.

– Можно попробовать, – тихо произносит она.

Я делаю шаг к ней и тут же запускаю руку ей в волосы. Притягиваю к себе для поцелуя и осторожно прижимаюсь своими губами к ее. Но уже через мгновение я врываюсь в ее греховный рот и издаю довольный стон. Дьявол, как вкусно. С каждой секундой поцелуй становится все глубже, яростнее, отчаяннее. Мы целуемся как одержимые. Одержимые друг другом. Не в силах сдерживаться, я подхватываю ее за задницу и сажаю на «Кавасаки». Не прекращая поцелуя, я расстегиваю молнию и достаю пульсирующий член, оттягиваю в сторону тонкое кружево трусиков Джессики и тут же вхожу в нее.

Лучшее Рождество в моей жизни.

Глава 43

Iamjakehill – Dyinglately

Тиджей

Пять месяцев спустя

Часы показывают шесть вечера. Я стою перед зеркалом и дрожащими пальцами поправляю запонки на манжетах своей белой накрахмаленной рубашки, а затем