Сценарист (Опасные игры) - Браун Сандра

Эта глупая корова была Крейгтону отвратительна. Он постарался не коснуться ее нигде, кроме горла. В остальном все произошло поразительно легко.

К тому времени, когда присяжные заняли свои места в зале суда, Омаха, тряпки из «Уолмарта» и темные волосы ему до смерти надоели…

Вскоре после того, как Билли Дьюка оправдали, Крейгтон просто пришел к нему и представился как человек, которому тот обязан тем, что вышел из-за решетки. Затем он сообщил обалдевшему парню, какой услуги ожидает взамен. Билли был столь потрясен, а может, напуган, смелостью Крейгтона и к тому же так благодарен за свободу, что убедить его не составило труда. Обещанные сто тысяч долларов помогли рассеять все имеющиеся сомнения — как моральные, так и технические.

Билли оказался по-своему хитрым, но играл со всем не в той лиге, в которой отбивал мячи Крейгтон. И даже не в том дивизионе. Имелось еще и не кое пикантное обстоятельство. Билли на самом дел втрескался в ту дуру и умолял не убивать ее.

— Пока смерть не разлучит их…

— О чем ты, милый?

Крейгтон даже не заметил, что он не один и говорит вслух. Мать снова вернулась на террасу. В руках у Шэрон была кофейная чашка.

— Кофе хочешь?

— Нет, спасибо.

— Твой отец разговаривает по телефону с адвокатом Пола.

Она продолжила болтать, но Крейгтон выключил слух. У него не было таких сильных привязанностей, как у Билли. И он вовсе не собирался оставлять свидетелей. Один Бог знает, что мог рассказать Билли своей бывшей подружке, случайно или умышленно, о Крейгтоне Уиллере.

— Один из телевизионных фургонов оставил следы шин на нашей лужайке. Прямо около калитки, — продолжала нести какую-то чушь мать. — Никакого уважения к частной собственности!

Кроме того, это доставит ему удовольствие.

Крейгтон встал.

— Извини, мама. Мне нужно идти.

— Куда? Я думала, ты проведешь с нами весь день. Папа так этого хотел! Он рассердится.

— Переживет как-нибудь.

— Что мне ему сказать? Что у тебя важное дело?

Крейгтон наклонился и поцеловал мать в щеку, затем, выпрямляясь, подмигнул.

— Очень важное. У меня свидание.

25

Кимбалл и Сэнфорд решили разделиться, чтобы не терять времени. Пока Роберта расспрашивала Эриэл Уильямс, Гомер находился в анатомическом театре и наблюдал за вскрытием тела Билли Дьюка.

Кто куда пойдет, они решали, бросив монету. Сэнфорд проиграл. Он взял с собой две пачки мятной жвачки и, пока длился этот малопривлекательный процесс, одну почти прикончил. Закончив, помощник патологоанатома поручил ассистенту зашить разрез и пошел к раковине, чтобы вымыть руки. Сэнфорд, радуясь, что все позади, спросил его предварительное мнение.

— Дьюк истек кровью?

— Ножевая рана определенно могла быть смертельной. Он бы истек кровью. Вскоре. — Патологоанатом стряхнул с рук капли воды и оторвал бумажное полотенце. — Но, насколько я понимаю, этот человек появился на месте преступления незадолго до того, как получил рану.

— Правильно. У нас есть точный график, начиная со звонка в службу спасения.

— В любом случае он умер до того, как истек кровью. Причиной смерти стало что-то другое.

— Например? — Сэнфорд был ошарашен этим заявлением.

— Пока не знаю. Сообщу вам позже.

Гомер приехал в полицейское управление раньше, чем туда явилась Кимбалл. Роберта принесла пачку соленых крекеров и протянула напарнику.

— Зачем мне это? — удивился Сэнфорд.

— Тебе всегда неважно после вскрытия. А крекеры солененькие…

— Спасибо, — он сунул в рот сразу две штуки. — Что ты узнала у этой Уильямс?

Кимбалл пересказала все, что поведала ей Эриэл.

— Она показалась мне очень напуганной. Девушка не слишком охотно рассказывала о своих отношениях с Дьюком, но ее можно понять. Кстати, Эриэл сказала, что, хотя это и звучит бессердечно, она рада, что Билли больше не будет осложнять ей жизнь.

Сэнфорд жевал один крекер за другим.

— О Джули Рутледж она что-нибудь говорила? Дьюк когда-нибудь о ней упоминал?

— Никогда.

— Это было бы слишком просто, — проворчал Сэнфорд.

На его столе зазвонил телефон, и Гомер взял трубку:

— Еще раз здравствуйте, доктор. Вот это скорость! Да, выкладывайте. — Сэнфорд внимательно слушал, а затем удивленно поднял брови. — Он умер от чего? — Наклонившись, детектив схватил ручку и блокнот, что-то записал, затем подвинул блокнот Кимбалл.

Дальше Сэнфорд слушал, не перебивая. Через несколько минут он сказал:

— Как все укладывается по времени, вы можете нам сказать? Угу. Ладно. Как с вами связаться, если нам понадобится кое-что уточнить? Прекрасно. Спасибо, что так быстро все сделали, — Сэнфорд положил трубку.

— Некроз печени в результате отравления, — Кимбалл еле разобрала каракули в блокноте. — Я не поняла, Гомер. Билли Дьюка отравили?

— Патологоанатом считает, что речь идет об ударной дозе ацетаминофена.

— Парацетамола?

— Скорее всего, парацетамола в сочетании с пропоксифеном. Это сильное болеутоляющее, просто так в аптеке его не купишь. Нужен рецепт.

— Ты уверен?

— Разве ты не читаешь буклеты, которые нам все время раздают на улицах представители фармакологических компаний?

— Я даже сомневаюсь в том, что подобной ерундой занимаешься ты, — рассмеялась Кимбалл. — Откуда патологоанатом знает, что стало причиной смерти Билли Дьюка? У него не было времени на полный токсикологический анализ.

— Он опытный специалист. Сказал, что в его практике были подобные случаи. Поскольку лекарства доступны всем, ими часто пользуются самоубийцы. Иногда, правда, спохватываются. Док сейчас мне рассказал про одного такого парня. Он передумал умирать после того, как десять часов назад выпил таблетки, штук тридцать-сорок. Позвонил в службу спасения, и его сразу забрали в больницу. Ввели противоядие, которое обычно срабатывает, если есть время. Но в том случае доза была огромной, да и ждал этот придурок слишком долго. Остановить процесс не удалось. У парня отказала печень, и он умер. Наш доктор его как раз и вскрывал. У Билли, по его мнению, с печенью было то же самое. Он сказал, что сделает все необходимые анализы, но и без них уверен в том, что говорит.

— Значит, Билли Дьюк, когда проник в дом Джули Рутледж, уже был обречен. Он умирал.

— Похоже на то. — Сэнфорд раскрыл блокнот и просмотрел свои заметки. — Грэхэм говорил, что они видели рвотные массы на кровати мисс Рутледж, на полу в ванной комнате и на комоде. По-видимому, Билли Дьюк какое-то время пробыл в доме, прежде чем она пришла и поняла, что дело неладно. Док говорит, что парню наверняка становилось все хуже и хуже и, в общем и целом, он чувствовал себя дерьмово.

— Эта передозировка была преднамеренной? Самоубийство?

— Если так, зачем Дьюк притащился к мисс Рутледж? Умереть в ее доме?

— Наверное, была какая-то важная причина, — вздохнула Кимбалл. — Значит, она не соврала, когда сказала, что Билли выглядел совсем больным…

— Пусть так, — Сэнфорд захлопнул блокнот. — А теперь мне бы хотелось знать, был ли у нее рецепт на пропоксифен.

— Эй, Линдзи! Мы не вовремя?

Даже в джинсах и растянутой футболке вместо вечернего платья рыжая приятельница Дерека выглядела потрясающе. Сегодня ее роскошные волосы были собраны в хвост. Линдзи с любопытством перевела взгляд с Митчелла на Джули, потом сделала шаг в сторону и пригласила их войти в дом.

Дерек поцеловал ее в щеку:

— Я бы сначала позвонил, но нам вроде как пришлось поторопиться.

— Я слышала. О вас без конца говорят в новостях. Ты теперь адвокат мисс Рутледж?

— С ночи. Джули, это Линдзи Граве.

Женщина улыбнулась и сказала:

— Мы с вами виделись на благотворительном аукционе. Помните?

— Помню, — улыбнулась в ответ Джули. — Это ничего, что мы врываемся к вам так бесцеремонно?

— Ничего. У вас неприятности?